Кордонский М. Одесса, 116-ая
Аннотация: Известной 116-ой одесской ФМШ уже нет на педагогической карте Украины, остались лишь воспоминания тех, кто был причастен к жизни этого уникального сообщества. О том, "как это было" рассказывает выпускник 116-ой, наш постоянный автор, педагог и журналист Михаил Кордонский.
Когда спутник забибикал над миром.
Когда лопнула на полигоне водородная бомба. (Это был первый, робкий опыт Андрея
Сахарова по разрушительству. Ему еще предстоит сокрушить Империю.)
Тогда школы с номером 116 в Одессе еще не было.
Когда в лаборатории Басова и Прохорова в невидимом (скрытом от мирового
империализма?) диапазоне пробудился лазер.
Когда Гагарин поехал по орбите на пару месяцев раньше и американский сенат
срочно перебрасывал миллиарды долларов на реформу среднего образования, дабы не
позволить русским более быть первыми.
Тогда эта школа уже была, некоторые выпускники ее уже имели допуск и были
невыездными.
Среди плеяды Нобелевских или засекреченных великих мира сего, строивших Великую
Железную Стену из стратегических ракет и бомб, коим нужны были реакторы,
ускорители, полигоны размером со среднюю европейскую державу, анклавные
государства закрытых городов, подопытные озера и чуть ли не планеты, был один
просивший, вроде бы, скромно. Самому для работы требовались бумага с карандашом
(теоретическая математика), а от Империи - всего-то несколько трехэтажных
домишек и совсем не профессорских - учительских ставок.
Специальные физико-математические школы, для одаренных, изысканных по просторам,
детей. Случайно ли фамилия ученого и общественного деятеля совпала по звучанию с
названием родины Ломоносова - символа русского пробившегося гения? Академик А.Н.
Колмогоров. Я, честно говоря, очень мало знаю об этом человеке.
Но деяния его испытал на себе: я учился в 116-й школе.
Как и всегда на Руси, столичные идеи трансформировались по пути в провинцию до
неузнаваемости. Вместо интерната на несколько десятков особо одаренных (какой
был при МГУ) - школа на 500 человек (только 9-е - 10-е классы) прибрала всех
восьмиклассников из микрорайона, выучивала автослесарей и радиомонтажников - как
ПТУ, пионервожатых - как лицей, и между тем имела пару классов физических и
математических, олицетворяющих собственно колмогоровщину. Из стошестнатиков
всегда и поныне состоит половина одесских КВН-команд, в том числе сборные КВН
США и Израиля, почти все Знатоки, "Что?Где?Когда?-шники" и "БрейнРинговцы", но
это только телевизионная вершина айсберга. Сколько докторов и кандидатов
рассеяны по архипелагу ВПК и академической науки...
Не так уж, впрочем, рассеяны. В 1995 уже году скинулись на издание книжки о
116-й школе и за несколько месяцев собрали 4000 долларов.
Как и прочие колмогоровщины, 116-ая школа была убежищем, заповедником, анклавом.
Схема, точно описанная Стругацкими в "Гадких лебедях": коли господа генералы
хотят кадры для создания нового оружия, то извольте позволить иметь остров
непуганых вольнодумцев, ибо невольнодумающие ничего нового не создадут.
Начиналось с малого: здесь можно было критиковать учителей. Публично: в
стенгазетах, радиопередачах, сценках, спектаклях, что и делалось в большом
количестве. Занятия были в одну смену, до двух часов, но по суете в коридорах
отметить это время было не просто: бесчисленные факультативы, кружки, клубы,
Советы самоуправления, театры, редакции и... буфет, работавший, бывало, до 10
часов вечера. В школу можно было приходить на всю реальную жизнь, только
ночевать дома. И после блестяще проведенных уроков (половина выпускников
физматклассов поступала в МФТИ, МИФИ и т.п.) была вторая половина жизни.
Здесь пелись и проигрывались Высоцкий и Биттлз, Ким, Галич и Роллинг Стоунз.
Здесь передавались из рук в руки Мандельштам и Бродский, Пастернак и Булгаков,
вперемежку с так же дефицитными тогда книгами о технике секса.
Здесь сочинялись, читались, писались в стенгазетах и распевались собственные
стихи, от любовной лирики до политических памфлетов, от эпиграмм до нецензурных
частушек.
Все субботние вечера были заняты: концерт самодеятельности или приглашенных
артистов и, естественно, танцы до упаду. Дискотеки еще были не в моде: играли
живые школьные и городские рок-группы (в официальных отчетах называемые ВИА -
вокально-инструментальный ансамбль). Физматвудеркинды, неотличимо от
автослесарей, курили в туалетах, пили дешевый портвейн за углом, расходились в
обнимку с девочками и делились друг с другом скромным интимным опытом. Наркотики
прямо в школе, конечно, не продавали (тоталитаризм же был), но места, где
неподалеку можно найти травку (тогда говорили "план"), были известны. Пробовали:
не нравилось. Сходились на мнении, что лучше уж выпить сто грамм. А еще лучше:
школа сама была самым мощным наркотиком, только духовным, а не физиологическим.
Здесь фотографировались, кладя голову в пасть монументального настенного
красноармейца в буденовке и при этом истово пели про комиссаров в пыльных
шлемах. Почти запрещенный тогда Булат Окуджава выступал здесь на...
комсомольском собрании.
Когда меня в 15 лет, в 1966 году, в 116-й школе, обыденно спросили: "А ты веришь
в коммунизм?" - это было как удар по голове. Сама постановка такого вопроса была
оглушающе крамольна, но здесь допускались любые ответы и диспуты. Кстати, в
прямом смысле по голове в этой школе я ни разу не получал. Как-то было не
принято.
Вся эта, кажущаяся немыслимой, смесь коммунизма, вольнодумства, образования,
науки, культуры и субкультуры, как и вся эпоха, воплощена была (и есть!) в
Алевтине Ивановне Кудиновой, директоре школы. Дочь репрессированного с
ограниченными правами на проживание. Член горкома партии (тогда - главного
органа власти) в миллионном городе. Талантливейший администратор и выдающийся
педагог. Да, и о педагогике вспомнить надо бы, что была у нас не менее
совершенна, чем ракеты (а то откуда бы ракеты взялись?). Сухомлинский, Иванов,
Соловейчик, Газман, Амонашвили в начале 60-х годов все это тоже делали, но почти
не публиковались и семинаров не проводили. Узнавала ли Алевтина Ивановна
какими-то тайными тропами? Интуитивно ли создавала это?..
Когда 116-ю закрыли (реформировали в педучилище, оно и сейчас в этом здании),
прекрасные учителя разбрелись по другим школам, некоторые и поныне работают в
соседней и по району, и по номеру 117-й. Находится она на улице Ришельевской
(бывшей Ленина, бывшей Ришельевской) и на ней еще много лет после Великой
Криминальной Революции висел барельеф Владимира Ильича с троекратным "Учиться!".
Указ новообращенного антикоммуниста - президента Украины (бывшего зав.
идеологическим отделом ЦК) об уничтожении коммунистической символики пришелся в
аккурат на середину учебного года. А строители, кроме сумасшедшей за демонтаж
суммы, потребовали... остановить на месяц занятия. Здоровенный вождь мирового
пролетариата толстенными, оказалось, прутьями приварен к несущей конструкции
здания, и по всем правилам безопасности перед такими работами живых людей
положено эвакуировать. Это были настоящие Строители, - не разрушители, они
оказались мудрее нас с вами.
Алевтина Ивановна сейчас торгует носками на рынке. Только не подумайте, что
импортными: она их сама вяжет. Пенсии, после оплаты коммунальных услуг, ей
остается на буханку хлеба в день. "Клуб выпускников 116-й" регулярно собирает
членские взносы на помощь учителям-пенсионерам.
"99% великого вырастает не благодаря, а вопреки"(Юрий Устинов).
Может быть, оно и сейчас растет, несмотря на? Как и тогда росло: лаяло в
космосе, светилось в кристалле, урчало холодильником на кухне и вещало
телевизором в спальне. Его не замазать, оно было.
"Что было, то было! (Из истории 116-ой школы)" - так и называется книга Алевтины
Ивановны. В находящемся на территории Украины одесском городе Одессе, на
Греческой площади, в магазине "Русская книга" ее продавали за сумму,
соответствующую трем американским долларам.
Для обложки книги нашли лучшую фотографию Алевтины Ивановны: с торжественного
открытия нового троллейбусного маршрута номер 5, подвозившего прямо к школе. Но
(все тот же сон!) на фоне символически-запрещенного вождя.