Метод проектов

Конференция: Метод проектов: идея «универсальной матрицы» после Владимира Ланцберга
Ключевые слова: Метод проектов;
Аннотация: Самая первая, самая очаровательная и упоительная идея, от которой у нас начинает разыгрываться воображение и быстрее бьется сердце … увы - это скорее всего не то. Ее надо выбросить, отвергнуть, отложить в долгий ящик.

Андрей Владимирович Домбровский, работал учителем географии в школе, волонтером в детском доме, был депутатом в Городском Собрании Санкт-Петербурга, сейчас прилагает усилия для организации Дневной народной школы в СПб.

Идет курс. Тема - проектная работа. Мы вспоминаем, разбираем, уточняем… на следующий день одна из участниц приходит с вопросом:

- Вот мы все говорим "проект, проект", но что значит проект? Выпить, например, чашку кофе - это проект, или нет?

- М-м-м… скорее всего - нет. М-м-м…, хотя, может быть и да.

- Так "да", или "нет"? (таково, видимо, одно из свойств логики, в наибольшей степени присущей женщинам - либо оно - "да", либо вовсе "нет").

- Видите ли, это зависит от того, с кем вы собираетесь выпить чашку кофе. Если как обычно, в кругу семьи, или наспех заглотив перед уходом на работу, то, скорее всего - "нет", а если, к примеру, вы собираетесь пить кофе с датской королевой, то, вероятно, для вас это будет проект.

 

Конечно же, дело не в датской королеве (хотя так может казаться, и, даже, наверняка, показалось бы многим), дело исключительно в нас самих. Хотим, делаем как проект, не хотим, … делаем "как всегда".

Одно из определений проекта - это уникальность, и это всегда наш личностный выбор - как отнестись к тому обстоятельству, делу, ситуации, в которой мы оказываемся. И отнестись ли вообще…

 

Иногда, вернее часто, проект возникает как нечто навязанное. Нам поручают/заставляют сделать что-то, что нам не по душе. Не хочется!

198… какой-то год. Моему воспитательскому классу поручают сделать школьную радиопередачу. В те времена "поручили"  значило "обязали" и 99 процентов энергии уходило на то, чтобы избежать навязанных заданий. С передачей случилось иначе. Тема была определена как свободная, в воздухе уже начинало веять Перестройкой, и мы пустились в "проектное плавание". У меня дома на кассетный магнитофон "Весна" писались музыка, какие-то стихи, тексты, короче говоря, мы "химичили". Записи сводились, используя всю ту примитивную технику, которую мы могли найти по своим домам. Тема перестраивалась на ходу … сроки - поджимали.

В назначенный день и час передача была готова. Вспотевшие от волнения, затаив дрожь в руках, мы сидели в классе и слушали, как наша передача выходит в эфир. Что-то выходило в эфир. Было абсолютно ничего не разобрать. Просто ничего. Звуки были слышны, но понять что-либо, даже зная, о чем идет речь, было чрезвычайно сложно. А уж если не знаешь, так и вовсе никак. Десять минут транслировалась передача, десять минут рушился наш воздушный замок, наша мечта - школьная радиостанция, на которой мы будем делать регулярные передачи, где четким голосом диктор будет рассказывать волнующие всю школу новости … - все это НЕВОЗМОЖНО. Это просто никто не услышит, и не поймет, и не узнает. Все пропало. (В порядке некоторого пояснения-оправдания, надо сказать, что мы были первыми в школе, кто делал радиопередачу, и мы просто не подумали о том, чтобы проверить качество звучания).

 

В жизни всякого хорошего проекта должен быть момент, когда "все пропало" (хотя, начиная каждый очередной проект, все-таки хочется верить, что на этот раз ничего "такого" не произойдет). Увы, "такое" непременно должно произойти, и можно даже сказать, что если краха не было, то, видимо, не было и проекта. То, что происходит в момент "краха" - это даруемая нам возможность прояснить сущность проекта: что мы, собственно говоря, делаем? Зачем? В чем заключается наша цель? Действительно ли нам надо, чтобы в школьных коридорах звучал голос ведущего, или это только средство для чего-то другого - для чего?

Продуктом тогдашнего "краха" стала школьная стенгазета. Мы записали все тексты на бумагу, добавили рисунков и фотографий, расположили на большом листе, склеенном из нескольких ватманов, и написали крупными буквами "Наша жизнь №1". Потом были №2, 3…, мы выпускали газету на протяжении целого года, номер за номером, тема за темой. Потом из этого появилось литературное кафе … а потом … много что было потом, и, наверное, было бы неправильно все сводить к той неудачной (а, в сущности, удавшейся) радиопередаче.  И все же, "дорога в тысячу ли начинается с первого шага".

 

Профессионалы - люди, поднаторевшие в проектной работе, говорят, что первый шаг в проектной работе должен называться "убей милашку".  Самая первая, самая очаровательная и упоительная идея, от которой у нас начинает разыгрываться воображение и быстрее бьется сердце … увы - это скорее всего не то. Просто не то. Ее надо выбросить, отвергнуть,  отложить в долгий ящик.

Мне не довелось спросить у профессионалов, почему "милашку" все ж таки надо убить. Внутренняя гипотеза, когда я начинаю вспоминать начинавшиеся проекты, говорит о том, что первые идеи, захватывающие нас - это идеи нашего Я. Мы воображаем себя, скачущими на белом коне, говорящими четким дикторским голосом, благосклонно принимающими восторги многочисленных поклонников … От этого нашего Я трудно избавиться. Оно очаровывает, манит, раскрывает заманчивые горизонты … но все, что оно сулит, мало относится к реальности.

Проект же - это удивительное соприкосновение с реальностью (конечно же, я имею в виду не проект как описание того, что должны сделать другие (часто - неизвестно кто), поскольку то, что написано, вовсе никак не обязано соотносится с реальностью, а то, что сделано). Крах подобен своего рода тяжелой болезни, после которой организм вдруг начинает чувствовать выздоровление. Обычный воздух, обычная еда - все это вдруг наполняется необычным вкусом. Так и с проектом - вы делаете вроде бы обычные вещи, но они наполнены смыслом, осмысленны.

 

Можно ли сделать что-то, для того, чтобы избежать краха? Нет. Единственное, что можно делать - это знать, что он наступит, и, что за болезнью наступит выздоровление, а минуты трепета и паники, казалось заполняющие весь жизненный горизонт, останутся как  смешные и милые воспоминания. Если вам уже совсем плохо, значит, солнце скоро взойдет.

 

Избегание, стремление уклониться от надвигающегося вызова/проекта - это очень естественная реакция. Бывало, поднимешь голову, осмотришься по сторонам, и думаешь, а что же собственно произошло? Чего пригибался-то?

 

Одно воспоминание, кажется, знакомо нам всем. Начало урока. Опрос. Учитель открывает журнал и начинает медленно водить пальцем по списку.

Голова втягивается в плечи, глаза тупо читают фразу из наобум открытой страницы учебника "только не меня, только не меня"… учитель уверенно "считывает" послание, написанное на языке нашего тела и "заслуженная" двойка становится украшением дневника.

Спустя много лет, когда мне уже перестало сниться в кошмарных снах, что завтра у меня экзамен по русскому языку, а правила напрочь забыты, я услышал историю о том, … как набирают надзирателей в датские тюрьмы.

На семинаре по проектной работе датский психолог рассказывал о том, как его фирма производила профессиональный отбор в тюремные надзиратели. Желающих работать надзирателями приглашали на собеседование. Участники собираются в классе, входит преподаватель и объявляет, что сейчас состоится … соревнование на лучшее сольное исполнение песни. Кому-то сейчас предстоит выйти к доске и исполнить песню. Преподаватель  начинает водить пальцем по списку: "Ну, кто у нас самый ...?"

Датчане, хотя народ и более "певческий", однако, перспектива петь сольно в незнакомой кампании мало кому  покажется привлекательной. То, что происходит в эти моменты - это подъем энергетического уровня. Преподаватель - человек тренированный и способен поднять уровень энергии до такого состояния, что среди участников возникает возмущение:  кто-то встает, заявляет, что он пришел сюда для серьезного собеседования, а не для дурацких шуточек, и, хлопая дверью, выходит из класса. Тот, кто вышел -  с ним можно и нужно работать дальше, он, вероятнее всего, стоит за дверью и переживает. То, чему ему следует научиться (и этому можно учить) - это умение переносить ситуации с высоким уровнем психологической напряженности.

Наиболее неприятна другая, часто куда более многочисленная группа. В аудитории они никак не проявляются (если только втягивают головы в плечи). Но вот наступает перерыв, все начинают двигаться с чашечками кофе в руках (а тестирование продолжается). "Ну, этот психолог, какой-то совсем …". "Да, я тоже думаю, что у них у самих тут что-то не в порядке". "Заспинные" критики начинают объединяться в группки. Это те, которых на работу не следует брать ни в коем случае. По крайней мере, на эту работу. Они никогда не будут говорить прямо о том, что им не нравится, под разными предлогами будут ускользать от всяческой инициативы, но из-за спины все время будут вести разъедающие разговоры о том, что "у них тут у самих все неправильно". Изменить такую жизненную позицию гораздо сложнее.

Энергия, которая накапливается в аудитории, не имеет никакого знака - ни "плюса", ни "минуса". Лишь своим действием (или бездействием) мы опрокидываем ее в ту или иную сторону. Опрокинуть ее в позитивную сторону - это сказать: "Ну, ладно, уж раз так нужно, давайте я спою".

При отборе тюремных надзирателей дело не доходит до того, чтобы участники действительно пели, но, случись петь в ситуации такого рода, песня получается захватывающей и волнующей. Энергия, скопившаяся в аудитории, выливается вместе со словами песни.

 

Размышляя над своим опытом, я обнаружил, что и второй тип реагирования (позитивный) я помню в своей школьной практике. На уроках английского (а их было по 6-7 в неделю - английская школа) частенько случалось, что вся группа была не готова к уроку. Меня назначали "отводчиком грозы". Неформальный договор с учительницей гласил, что можно говорить не на тему, но при одном условии - говорить по-английски. Каких только историй я не нарассказывал: в них было все, включая "веточки вереска" (за которыми мы вместе с учительницей лазали в большой русско-английский словарь), поскольку именно их по фабуле какого-то двухчасового рассказа надо было вставлять в уши вампиров, дабы те не ожили. Мораль этой истории очень проста: после школы мне не надо было доучивать английский. В университете я его сдал один раз на все годы вперед. Много лет спустя способность "рассказывать истории на чужом языке" стала источником моего хлеба насущного - переводческого заработка. (Увы, эти воспоминания остаются благодатным оазисом в пустынях "втянутых голов", составлявших основной ландшафт школьной жизни. Может быть, из нас готовили тюремных надзирателей? Или обитателей? Или без разницы?..)

 

Работая со взрослыми людьми, проводя курсы в Дневной народной школе, я обнаружил (точнее, выявил, сделал ясным для самого себя), что проектная работа знакомит нас с силой чувства общности и принадлежности. На курсе "Слово к свободе" мы делали проект - собирали книги для библиотеки женской колонии в Саблино (поселок под Петербургом). По ходу обсуждений возникла мысль: а что, если, вдобавок к книгам подписать библиотеку на газеты? Обратиться в редакции, попросить … Сначала идея показалась замечательной, однако по мере приближения реального действия всех начали мучить сомнения: "А дадут ли? А зачем им это надо..?"

Подстраховавшись для верности маленькими сувенирами (дело было накануне Нового года и в мастерской при школе мы изготовили некоторое количество симпатичных свечей), разбившись на двойки (вдвоем не так страшно, да и объяснять проще), участницы пошли по редакциям.

Следующая встреча была триумфальной: "Здесь дали! А здесь дали даже два комплекта! А нас расспрашивали и расспрашивали, что за проект, что за школа …"

Может быть Вы и сами, дорогой читатель, вспомните из своей практики ситуации, когда за вашим действием стоит нечто большее, когда просишь не за себя … Я думаю, что это "испытание общности" - один из главных результатов обучения в Народной школе. Когда мы вдруг понимаем, что мы что-то можем в этом мире, что мы не одиноки с нашими, подчас странными, идеями. Проектная работа - это способ испытать это чувство: чувство части гармоничного целого.

 

Когда возникает успех, возникает и опасность. Проект "пошел", мы чувствуем успех, успех щекочет ноздри нашего воображения, мы видим, что "это" возможно и "то" возможно: все эти "возможности" теперь и составляют главную угрозу. "А давайте мы еще попросим вот это! А что, если обратиться сюда …"  Мы начинаем делать еще "это" и еще "вот это", в результате не успевая ничего сделать хорошо. И надо совсем немного времени, чтобы мы оказались "разорванными возможностями". Снова наступает момент, когда надо задать вопрос: "Что мы делаем? Зачем? Какова наша цель?".

Проекты начинаются и заканчиваются, что остается? Остается разное. Остаемся мы сами с привычкой задавать себе вопросы: "Что я делаю? Какова цель?". Хорошо это, или плохо, решайте сами.

 

Проект закончен и …  наступает самый большой кризис. Проект закончен, закрыт, запечатан. И … больше не надо спешить, чего-то срочно делать, … время "расходиться по домам". Наваливается опустошенность, мысли о бессмысленности всего, что мы делаем … Вершина покорена,  путь к новым вершинам лежит только через спуск.

 

 

Конференция: Метод проектов: идея «универсальной матрицы» после Владимира Ланцберга
Аннотация: Импульс должен исходить не от программы и не "от балды", а от надобностей жизни, от настроения, погоды за окном, прочитанной книжки… Короче, из контекста.
Местность у нас холмистая; одни дома располагаются выше, другие ниже. Кроме того, одни находятся ближе, другие - дальше, это повод поговорить о перспективе, черте горизонта, точке схода…
Классный руководитель - Пилот. В его голове - типовой образовательный маршрут как общий ориентир, и индивидуальные маршруты всех его подопечных.

Владимир Исакович Ланцберг, автор-исполнитель, поэт, публицист. Автор поэтических книг и один из авторов работы "Технология группы" (см., например, журнал "На путях к новой школе" №3 2000-2001г.).
Туапсе - Москва

Предуведомление

Любое совпадение имени или события означает, что в этом месте я не наврал. В принципе совпасть должно все.

Присказка

Жила-была моя младшая дочь Анна. Звали ее Нюхой. И была у нее в начальной школе Валентина Егоровна.

Однажды приходит Нюха из второго класса домой и передает от Валентины Егоровны, чтоб я предстал...

Заклинание

1. Мы занимаемся чем угодно, только не играем в игрушки. Все, что мы делаем, - настоящие, "взрослые" вещи. И взрослыми людьми они должны восприниматься как таковые, а мы сами - взрослыми людьми.

2. То, что мы делаем, должно удовлетворять какие-либо наши материальные или, скажем так, житейские потребности. Это не обязательно, но желательно.

3. То, что мы делаем, должно удовлетворять какие-то наши духовные запросы. Например, эстетические. Это не обязательно, хотя желательно. Но что-нибудь (материальное или духовное) - ну, очень желательно!

4. То, что мы делаем, должно доказывать нашу (каждого из нас) нужность.

5. А еще лучше - уникальность и незаменимость.

6. И наше (каждого из нас) могущество - способность влиять на окружающий мир; являть власть над материей, энергией, обстоятельствами…

7. Рождаться это должно в атмосфере радости. На мой вкус - лучше не истерической восторженности пополам с самолюбованием, а тихого, сдержанного, по-взрослому степенного позитива, основанного на внутреннем комфорте, в частности, уверенности в себе и тех, кто с тобой рядом.

8. Мы это делаем вместе, более того, в одной позиции - не только взрослые и дети, но, что, может быть, важнее, - дети и дети. Особую ценность представляют проекты, не осуществимые одиночкой. Так или иначе, результат должен по возможности "отсвечивать" коллективом.

Даже если ты сделал это сам, но при этом был окружен друзьями, - уже хорошо.

9. Немного циничной голой методики. Первые наши дела должны начинаться и заканчиваться в течение одного дня, а точнее, сеанса, а еще точнее - порыва. И должны они быть победными, то есть обреченными на успех. Иначе крылья завянут, не успев вырасти. Таких первых дел может быть дюжина или больше, сколько - обычно удается почувствовать.

Это не я придумал. Вычитал у Соловейчика. А придумал ли он, мне не ведомо, да и не важно.

И еще какие-то пункты…

Предвкушение

Да, конечно, молитвы - это потом, а сейчас я иду представать, мысленно перебирая все варианты - на что способна Нюха, из-за чего я мог бы понадобиться Валентине Егоровне. Вариантов не видно просто потому, что Нюха способна на все.

Наследственность…

Предстояние

- Говорят, вы хорошо рисуете…

- Валентина Егоровна, я совсем не умею рисовать.

- А говорят, умеете.

- Не умею, честное слово!

- Но я же лучше знаю, что говорят!..

И так - еще долго. Короче, чего надо?

- Вон стенка.

- И что? Нормальная стенка.

- А должна быть особая. Разгружающая!

- Какая-какая?

- Для психологической разгрузки. Чтоб глаз отдыхал, пока разглядывает. Джунгли, например.

Тут я подумал, как всех достал этот Маугли. Но рассказывать не стал. Представил себе второклассников, оборачивающихся с позиции "сидя за партами" назад на 180 градусов - глядеть на заднюю стенку и разгружаться. Как они один за другим падают со свернутыми шеями.

И в эту минуту вспомнил…

Больной Серега

Его оставила у нас дома детская турист-ская группа по пути в горы: в поезде, едучи из Москвы в Туапсе, он успел схватить какой-то диагноз и теперь как порядочный должен был болеть. Первые сутки он исправно изображал кандидата в покойники, но "мальчуковая" природа взяла свое, и на второй день Серега начал обнюхивать торцевую стенку нашей комнаты.

Жили мы в вагончике типа "балок", где стены были облагорожены линкрустом дореволюционного дизайна. На него-то и положил глаз Серега. После чего спросил, нужна ли нам эта стенка.

- Для жилья нужна, а так - нет, - сказали мы ему. И он затребовал краски. Нашлись цветные водополимерные, похожие лицом на гуашь, только гораздо лучше. И кисти, и банка с водой. Так на стенке возник сказочный город.

Людей, включая собак и кошек, на улицах видно не было, и это было правильно: человек, изо дня в день торчащий на том же месте в той же позе, взбесит кого хошь. А просто дом, да еще сказочный, да еще покрашенный водополимерной краской, не надоест никогда. И мы года три были счастливы в этом городе, пока нас не переселили в другой вагон.

Вспомнив это, я предположил, что в Нюхином классе могут найтись целых двадцать четыре Сереги обоих полов. Так в чем дело?

- Ладно, - сказал я Валентине Егоровне, - будет вам разгрузка. Но поскольку я рисовать не умею, сам я это делать и не буду. А нарисуют ребята.

Она не сразу "въехала" и попыталась возражать, но я уперся. Сказал, что таковы мои условия. В конце концов, художественный уровень я гарантирую, а остальное - какая вам разница!

И она сдалась.

Мы договорились, что по таким-то дням на таких то уроках я и двое-трое-четверо ребят будем строить нормальный сказочный город. Помнится, это были классный час и рисование.

Экспресс-анализ (быстро-быстро)

На самом деле, заклинание должно быть на этом месте, и я просто обозначу его рамочкой.

--------------------

  З а к л и н а н и е

--------------------

А еще точнее, никакого заклинания я никогда специально не произношу, потому что оно "резидентно", постоянно сидит в моей башке вместе с еще кучей установок, без которых я не мыслю себя как современного (мне так кажется) педагога. Поэтому остается проделать молниеносную экспертизу - прогнать проект по пунктам заклинания на соответствие таковому.

Итак.

1. Мы делаем взрослую вещь - размалевываем настоящую стенку настоящего здания. Это не рисунок в тетрадке, который увидит любимая бабушка - и больше никто. Это даже не экспонат для районной выставки, куда нормальные люди не ходят вообще. Это реальная вещь; мы около этой стенки будем жить. А во вторую смену здесь будет жить четвертый класс. Так? Так.

2. Мы удовлетворяем свои материальные, точнее, житейские потребности - обустраиваем пространство обитания. Так? Так.

3. Мы удовлетворяем свои духовные потребности, формулируемые как "красиво жить не запретишь". Похоже? Вполне.

4. Наша нужность. А кто кроме нас это сделает? Да никто!

5. Уникальность. Каждый строит свой дом. Все дома разные; двух одинаковых нет. 

6. Могущество. Мы влияем на школьное здание, на атмосферу в классе и свое настроение. Подчиняем себе водную и водополимерную стихии. Или не подчиняем? Еще как подчиняем!

7. Мы делаем это по своему желанию, для себя и своих друзей, для других людей, чтобы всем было хорошо. Никто никого не вправе заставить заниматься этим делом. Полная добровольность! Это святое.

8. В одной позиции - значит, не учитель лицом к ученикам, а они - покорно внемлющие и повторяющие, а - все физиономиями к стенке, в смысле - к объему работ, так сказать, плечом к плечу, на равных.

Понятно, тут есть доля лукавства: я-то поопытней. Но они не должны это чувствовать, пока сами не захотят.

9. Методика: успех - в один присест и с триумфом. А очень просто: город состоит из домов. За сеанс надо воздвигнуть один дом. Он может быть очень простым. Если в следующий раз захочется его приукрасить, так это ж в следующий раз, и тоже до определенного логического конца.

Ну, там, флюгер на крышу поставить, свет в окошке зажечь, занавеску повесить…

Короче, методически тоже проходит.

Делаем!

Примечание

На самом деле и заклинание пообъемистее, и методическая часть посолиднее, и установок намного больше. Все это вместе и есть главный предмет педагогического образования на новый лад, как я его понимаю. Но данный текст - не учебник педагогики, а рассказ беглыми очередями о том, что было, - может, кому пригодится. Тогда он пусть тоже думает сам.

Начало

Серега тогда извел не все краски. И они хорошо сохранились. Я приволок их во второй класс. А еще принес несколько книжек сказок с красивыми картинками в качестве учебника архитектуры. И мы стали их рассматривать и обсуждать, выбирать "фасоны". И придумывать свои.

После первого разговора я дал одному молодому человеку поручение - закрасить небо размером два на полтора (вернее, это вся картина была два на полтора, а небо, соответственно, поменьше) синей краской.

Когда я пришел в следующий раз, оказалось, что его энтузиазм потребовал не менее, как три на два. Пришлось подчиниться. Сделать вид, что так и надо.

Город располагался на холме, спускаясь к заливу. Над морем догорало закатное солнце; в бухте качались парусники с голыми мачтами.

На западе всходила луна.

В центре города стоял старинный замок. Перед ним была круглая площадь с фонтаном. Вода переливалась в лунном свете.

Признаюсь честно: до кораблей дело не дошло. Мои командировки, болезни… Год кончился раньше, следующий тоже не дал шансов на продолжение… Но жилой фонд мы построили, стенка выглядела внушающе, и остаток начальной школы разгрузкой был обеспечен. А главное - жизнь текла не в классе, а в специальном городе!

Потом, как водится, произошла смена декораций: детей перевели в другое помещение, а в этом сделали ремонт. В жизни всегда что-нибудь подобное случается.

Яростный стройотряд: что нам стоит дом построить!

Но пока мы работаем. Каждый раз - двое-трое-четверо (из журнала по алфавиту - такая вот азбучная социальная справедливость), плюс я.

Работаем шепотом: класс себе занимается своим делом.

Каждый рисует свой дом. Кто-то у него там будет жить, и он всегда с удовольствием об этом расскажет.

Итак, выбираем модель дома. Это - стиль, эпоха. Это конструкция. И мы произносим слова: балкон, портик, слуховое окно, мансарда, двускатная крыша. И мы узнаем, что окошко слуховое - не потому, что через него можно что-то услышать, а потому, что изобретено архитектором Слуховым. А язык (русский) распорядился по-своему.

И мы говорим: прямоугольник, треугольник, овал… Что чему перпендикулярно или параллельно… Эти слова больше не будут нам чужими и страшными.

И мы произносим: барокко, классицизм, ампир… Ныряем в разные времена и страны. Нам на это времени не жаль. Чего-то не успеем договорить - оставим на потом. Главное - есть зацепка для разговора; он замотивирован на будущее.

Это принцип: предмет ли, дело ли - не должны замыкаться на себе, а должны протягивать руки-нити связей во все возможные стороны и, конечно, в грядущие времена.

Дома мы ставим не в лоб, а немного боком, чтобы, как в жизни, было видно две стены - фронтальную и боковую. И мы говорим: проекция. Кабинетная у нас пока не в чести - слишком уж специфична. Выбираем аксонометрию. Ну, примерно. Потом разберемся поподробнее.

А справа заходит солнце. Оно пока еще яркое, и стена, обращенная к нему, светлее, чем другая. И мы рассуждаем об освещенности, о свете и тени. Учимся класть тень. Смотрим, как она ложится на мостовую, на соседний дом. Различаем плотность теневой стороны дома и отброшенной им тени.

Тем временем солнце уже почти совсем зашло; закат красный. Он окрашивает все предметы, на которые падает его луч. И мы говорим о рефлексах. А от луны - свои рефлексы, в холодных тонах. Мы их учимся различать - теплые и холодные.

А фонтан-то как переливается: он оказался одновременно и в лунном, и в солнечном свете! Над ним приходится работать всем понемногу, и все понемногу начинают понимать, что вода не белая и даже не бесцветная, а - цветов окружающего мира. Тут под рукой оказывается альбом репродукций Петрова-Водкина с его неподражаемым стаканным стеклом и… рефлексами на селедке!

Город наш, как было сказано, - нормальный сказочный, волшебный. Значит - красивый. Рядом не увидишь не только двух домов одного стиля, но и одного цвета. Это наше градостроительное правило. Но чтобы картина не раздражала глаз, мы разговариваем о сочетаемости цветов - какой с каким как уживается.

Красок всего двенадцать, а цветов в мире гораздо больше. И мы учимся смешивать краски. Получаем фиолетовый из красного с синим. Зеленый - из синего с желтым. Оранжевый, лимонный, цвет морской волны… Заодно узнаем, из чего состоит белый цвет. И черный.

Белила - отдельная песня. И художник Моисеенко, на картинах которого - редчайший случай! - можно встретить чистый белый цвет. К кому ни загляни - к Сарьяну, Грабарю, Утрилло - белый переливается всеми цветами радуги, и только у Моисеенко он белый. Чудеса!

Местность у нас холмистая; одни дома располагаются выше, другие ниже. На одни мы смотрим снизу вверх, на другие - наоборот. Кроме того, одни находятся ближе, другие - дальше, поэтому на картине размер у них разный. Это повод поговорить о перспективе, черте горизонта, точке схода… Приходится брать листок бумаги и схематично изображать основные линии на нем. Возникает волшебство - ощущение глубины пространства. И то один, то другой наш строитель берет потом листок и рисует на нем что-то свое - дорогу, уходящую вдаль, машины, людей, деревья - вблизи и вдали.

В следующий раз, рисуя картину (разумеется, уже другую, в другом месте, через несколько лет), мы введем понятие телес-ного угла, поговорим о свойствах глаза и прочей оптики, о разрешающей способности, различении цветов на расстоянии… Рисуя снова и снова, мы многое сказанное будем повторять, каждый раз углубляясь и каждый раз прибавляя что-то новое. Это тоже принцип.

Бесплатный цирк

Город наш растет, не торопясь, неделя за неделей, месяц за месяцем. В класс заглядывают разные люди - кто по делам, кто просто так. И нет такого, кто бы не заметил нашего города и остался равнодушным. Появляется своя публика, регулярная. Даже немного "болеющая".

Сначала идет боренье легенд - мол, рисуют приглашенные художники. Да нет, сами дети, я видел!

Мы не прячемся, даже объявляем дни и часы, когда производятся работы. Придите, убедитесь! Только не мешайте.

Возникают болельщики у отдельных строителей; имена юных зодчих приобретают известность. Это тоже входит в наши планы (см. п. 5 Заклинания).

Наших строителей начинают приглашать. Нормально, это часть их будущей социальной состоятельности. Кто-то именно в этом себя и найдет. А кто-то в чем-то другом: мы же не только рисуем.

Ненормативная лексика

- А давайте!…

Хуже этого только "сегодня у нас по программе…" или "раскройте ваши учебники на странице…".

Импульс должен исходить не от программы и не "от балды", а от надобностей жизни, от настроения, погоды за окном, прочитанной книжки… Короче, из контекста.

Еще запрещенные слова и выражения:

"К следующему уроку выучить…"

"Без родителей в школу не приходи!"

"Если оценку не исправишь, останешься на второй год!"

"Завтра классный час - нулевым уроком."

Разбор полетов

Действие происходит в обычной школе, в которой нашлась учительница, способная преодолеть некоторые стереотипы. И нашелся в окружающем пространстве человек, способный прийти и повозиться с детьми. Человек не простой, а золотой, педагогизированный.

А теперь представьте себе, что на месте этой школы - не простая, а, опять же, педагогизированная. Я не боюсь этого слова, потому что в "простой" школе педагогики, по сути, нет. Нет для нее ни места, ни времени, ни денег. Она если и проявляется, то по-партизански, на страх и риск конкретного педагога, обремененного совестью. То, что мы обычно наблюдаем, вообще-то называется дидактикой и является лишь частью педагогики. Как показывает наша страшненькая реальная жизнь, не самой главной частью.

А в новой, "волшебной", школе основная часть обучения происходит в процессе живой деятельности. Важно, что не игрушечной. Реальность школьной жизни усиливает мотивацию, а что может быть ценнее, если рассматривать школу как пространство, мотивирующее саморазвитие! И сама школа в проекте так и называется - Школа саморазвития.

Это хитрая школа: с одной стороны она не отказывается от функции отработки заказов и ожиданий государства, общества, родителей. Наверное, сегодня просто нереально отдавать образование самим детям без границ. Точнее, неразумно (и завтра тоже). Они просто не знают, что бывает на свете; чего можно хотеть… Они гедонисты - с удовольствием будут делать приятное и с неудовольствием (или никак) - все остальное. Самообразование ребенка в свободном плавании чревато бессистемностью, эклектичностью, а главное - низким качеством. В лучшем случае это - мягкое времяпровождение.

В нашей школе все не совсем так. Есть программа как основа. Но временные рамки учебных планов можно двигать. Как правило, в пределах года. Особенно ценится работа на опережение.

Классный руководитель - Пилот. В его голове - типовой образовательный маршрут как общий ориентир и индивидуальные маршруты всех его подопечных. Он представляет, что в этом году желательно освоить, что кем уже сделано, какие дыры.

Он Социотехник. Формирует класс как группу-клуб, на неформальной основе; выстраивает отношения. Организует, обустраивает жизненное пространство класса, инициирует жизнь. Предлагает перспективы, чреватые образовательными возможностями (я говорю, а вы вспоминайте, как это все выглядело в нашем градостроительстве. Там ведь все это было!).

Короче, он организует и использует жизненные ситуации. Он "Ситуатор".

Что-то он умеет делать особенно хорошо. Он Мастер.

Образовательное пространство класса, школы - это не только учителя, преимущественно работающие с классом, и оборудованные классы и школьные мастерские. Это вообще все люди и заведения в пределах досягаемости. Например, Нюхин папа, который якобы не умеет рисовать.

Просто за минуту до появления в этой сторонней точке пространства кого-либо из детей там должен оказаться педагог и обо всем договориться. В том числе и об оплате, но об этом потом, в другом тексте.

Тогда эта точка (дяденька-тетенька, музей, автохозяйство) становится узлом сети образовательного пространства, и можно говорить о сетевом образовании. Но, как сказал бы Суворов, каждый узел должен знать свой маневр. Это уже предмет педагогического менеджмента и еще одного (или не одного) разговора.

Воспарим над предложенным материалом и поймем, что случай с картиной на стене - маленький кусочек предполагаемой школы с "человеческим лицом", обучающей планово, но ненасильственно (возможно ли такое? Вполне!).

Верно: научить нельзя, можно лишь научиться. Но можно и сделать так, чтобы человек захотел научиться и попросил его научить. Нужна лишь специальная жизнь, в которой человек захотел бы воспитаться и обучиться.

Нужна наука, которая бы знала, как построить такую жизнь.

Назовем ее педагогикой.

Конференция: Метод проектов: идея «универсальной матрицы» после Владимира Ланцберга
Ключевые слова: Метод проектов;
Аннотация: Метод проектов используется в педагогической практике уже более 100 лет и завоевывает все больше и больше своих сторонников, особенно среди тех, кто пытается сделать "подросткосообразную" школу. Тем не менее, остается еще большое число вопросов, на которые нет точных и ясных, однозначных и общепринятых ответов, и каждый педагог пытается их найти для себя сам.

Михаил Эпштейн, директор частной школы, г.Санкт-Петербург

Метод проектов как педагогическая идея, технология и практика, переносит нас в первую треть двадцатого века, связывая сегодняшние исследования и эксперименты с той порой. В этом методе, в частности, отразился подход к образованию американского философа и педагога Дж. Дьюи (1859-1952). Дьюи исходил из того, что роль детства не ограничивается подготовкой к будущей взрослой жизни. Детство само по себе – полноценный период человеческого бытия. А это означает, что образование должно давать не только знания, которые понадобятся в будущем взрослому, но также знания, умения и навыки, способные уже сегодня помочь ребенку в решении его насущных жизненных проблем. Иными словами, школа – это не место подготовки будущих взрослых, а место, где ребенок живет и учится жить в сложном окружающем мире, работать и общаться с другими людьми, и, в том числе, приобретать необходимые знания. Чтобы добиться этого, обучение должно ориентироваться на интересы и потребности учеников и основываться на личном опыте ребенка. Основной задачей образования становится актуальное исследование окружающей жизни. Учитель и ученики идут этим путем вместе, от проекта к проекту.

Проект, который исполняют ученики, должен вызывать в них энтузиазм, увлекать их, идти от сердца. Любое действие, выполняемое индивидуально, в группе, при поддержке учителя или других людей, дети должны самостоятельно спланировать, выполнить, проанализировать и оценить. Естественно, они должны отчетливо понимать цель проекта.

Учебная программа, если последовательно применять этот метод, должна строиться как серия взаимосвязанных проектов, вытекающих из тех или иных жизненных задач. Для выполнения каждого нового проекта (задуманного самим ребенком, группой, классом, самостоятельно или при участии учителя) необходимо решить несколько интересных, полезных и связанных с реальной жизнью задач. От ребенка требуется умение координировать свои усилия с усилиями других. Чтобы добиться успеха, ему приходится добывать необходимые знания и с их помощью проделывать конкретную работу. Идеальный проект тот, для исполнения которого необходимы знания из различных областей, позволяющие разрешить целый комплекс проблем.

Разрешая конкретные жизненные задачи, строя отношения друг с другом, познавая жизнь, ребята получают необходимые для этой жизни знания, причем не в дискретном виде, а уже синтезированном, как это и есть в реальной жизни, учатся самостоятельно учиться.

Изучение конкретных проектов, реализованных в первой трети ХХ века в Америке, где применение этого метода было достаточно распространено, позволяет лучше понять наши сегодняшние возможности и направления поисков при создании собственных проектов. Выделим, прежде всего, два типа проектов, из реализованных в те годы.

Первый практиковался, прежде всего, в сельских школах, где удавалось действительно построить систему проектов, интегрированных в реальную жизнь. Подробно этот опыт описан, например, в книге Е.Коллингса "Опыт работы американской школы по методу проектов" (М., "Новая Москва", 1926 г.). Там же приведены итоги сравнительного анализа результатов экспериментальных и контрольных школ. В исследовании констатируется, что учебная программа "может быть полностью выбрана из целей, поставленных себе детьми в реальной жизни". Приведенные в книге данные свидетельствуют, что практически по всем параметрам (успехи учеников, их отношение к школе и образованию, поведение вне школы, отношение родителей к школе, улучшение общинной жизни вокруг школы...) опытная школа опередила контрольные.

Второй тип проектов – проводившиеся, в основном, в городских школах. Здесь основная масса проектов базируется больше на самом учебном предмете (нескольких учебных предметах) и отталкивается, прежде всего, от них и интересов учащихся. Это не всегда проекты-дела, чаще они носят учебный характер или являются проектами "мнимых дел". Это – игры, имитирующие реальные дела, литературные проекты, географические "путешествия".

Вот как описывал практическое применение метода проектов советский журнал "На путях к новой школе" в 1929 году (И.М.Соловьев. "Из практики метода проектов в американских школах"): 

В одной из школ города Канзаса детям шестой группы (12-13 лет) в качестве географического проекта было предложено в один из зимних месяцев совершить целое мнимое путешествие по странам Средиземного моря. Класс разбился на небольшие группы и каждая должна была точно установить: выгоды и преимущества своего маршрута, самый маршрут, продолжительность поездки, стоимость ее…

…На уроках гигиены дети знакомились с тем, как нужно беречь в дороге свое здоровье, какие болезни чаще встречаются в разных странах. В связи с этим встали вопросы об одежде, о снаряжении, о багаже. Ведь крейсирование по Средиземному морю совсем не похоже на поездку в Европу.

Далее, понадобилось получить много справок о Нью-Йорке, месте отправления корабля "Каринтия", на котором решено было "путешествовать". Класс внимательно изучил расписание поездов к Нью-Йорку, расстояние между остановками. В классе висел план корабля, дети в точности знали его устройство, заранее разместились по каютам. Решено было вести краткие дневники во время путешествия, отмечая в блокноте все достойное внимания…

…Нужно было подумать и о подарках. Долго спорили, что лучше привезти. Решили, что каждый, во-первых, привезет по куску мыла, вырезав на нем какое-нибудь изображение и затем воспроизведет какой-нибудь предмет по своему выбору.  Уроки рисования и занятия в мастерских сразу нашли обильную пищу…

…Работа по данному проекту вполне удовлетворила педагога. У детей развилось умение пользоваться справочными книгами и журналами и читать книгу умело, с пониманием. Равным образом вырабатывалось умение писать в дневнике кратко, отчетливо, правильно. Дети усвоили много новых терминов; учились ставить вопросы и толково отвечать полными фразами.

Подобные проекты часто являлись способом комплексного изучения той или иной темы, вокруг которой концентрировалось внимание учащихся. Особенно важно было, чтобы основные виды школьных работ концентрировались на живом и жизненном материале; обращалось много внимания на совместную деятельность детей, на отношения между ними, на их умение разобраться в реальной жизни.

Опросы учителей в довоенной Америке указывали как на преимущества, так и на сложности работы по методу проектов в школьной практике. С одной стороны, использование этого метода чревато перекосами в учебной программе, ведь ни в один проект невозможно уложить все требуемые знания. С другой стороны, очевидны и преимущества этой системы занятий: высокая мотивация, энтузиазм и заинтересованность детей, связь полученных знаний с реальной жизнью, выявление лидеров, развитие кооперации и научной пытливости, самоконтроль, лучшая закрепленность знаний, сознательная дисциплинированность группы и т.д. Почти все учителя, опрошенные в США, отмечали, что метод проектов разрушает школьную рутину. Педагоги, использовавшие  этот метод, в основной массе были настроены применять его и впредь.

В России педагогические идеи, связываемые, прежде всего, с именем Дж. Дьюи, первым наверное реализовал на практике С.Т.Шацкий с товарищами, начав в 1905 году свою длительную работу. После революции в России эти идеи нашли благодатную почву. Фактически на них опираются "Декларация о единой трудовой школе" 1918 года и Программы ГУСа. Реализовывались эти идеи как в чисто воспитательной практике, так и в обучении. В двадцатые годы добрались до России и Дальтон-план, и метод проектов, и другие новые технологии обучения. Вопрос о методе проектов широко дискутировался в педагогической печати. Метод применялся многими учителями. Трансформация его на отечественной почве породила комплексный метод, метод жизненных заданий, метод исканий и многие другие вариации.

Отличие советского воплощения метода проектов от американского состояло, прежде всего, в подчеркнутой общественно-полезной, трудовой, идеологической направленности проектов. Меньше внимания уделялось учебной стороне, и это, в том числе, привело к ослаблению содержательного аспекта. В двадцатые годы в СССР велся широкий поиск, приносивший свои достижения, но не обходившийся без ошибок. Во многих школах метод проектов применялся успешно. Творческий процесс был прерван постановлением ЦК ВКП(б) в 1932 году.

Опыт работы предыдущих поколений указывает нам, их преемникам, направление дальнейших поисков. Важно, что многие педагоги уже вступили на этот путь, и мы можем приводить примеры проектов современных педагогов. Вот, например, какие проекты описывают в своей книге "Педагогические ориентиры успеха" Е.И. Казакова и Е.С.Заир-Бек.

Французский колледж. Детям предлагают в течение месяца на выбор принять участие в реализации трех проектов.

Первый проект носит название "Театр". Суть проекта проста. Предлагается поставить спектакль по одной из пьес Эдмона Ростана.

Второй проект "Музей". В результате работы над этим проектом должна возникнуть выставочная экспозиция "Герои Эдмона Ростана и современность".

Третий проект "Научный журнал". Требуется подготовить выпуск школьного "ростановского" ежегодника. Первоначальный выбор ученики делают, отвечая на вопрос: "Что для меня интереснее – участвовать в постановке спектакля? Работать над созданием музейной экспозиции? Или – издавать журнал?"

И вот – выбор сделан. Допустим, вы ученик, пришедший в проект "Театр". Руководитель проекта начинает обсуждение того, что надо сделать для постановки спектакля.

Выбрать пьесу, а для этого – прочитать несколько пьес. 

Понять выбранное, то есть читать, обсуждать, спорить. Узнать мнение специалистов.

Понять характеры героев, то есть обсудить историю страны той эпохи, психологию в контексте времени.

Создать режиссерский замысел. Избрать режиссера и больше не мешать ему работать (работа режиссера обсуждается отдельно).

Надо сформировать актерскую труппу. Надо научиться основам актерского искусства. Надо выучить роли и отрепетировать спектакль. Надо сконструировать декорации и сшить костюмы. Подготовить афиши, распространить билеты, пригласить гостей. Все шаги делаются последовательно, круг проблем постоянно расширяется и по мере их решения расширяются знания и формируются умения учеников в области литературы, истории, родного языка, психологии, живописи, драматического искусства, дизайна, актерского мастерства, рекламы и т.д.  Конечно, можно было поступить и иначе – заменить проект набором отдельных уроков. На уроке литературы изучать пьесы Ростана, на уроке истории – историю той поры, на уроках живописи – рисовать натюрморты и т д. 

Итак – задачи обучения подчинены целям созидания спектакля, музейной экспозиции или журнала. В этом суть метода – в его прагматическом применении и полноте смысла. Одно мотивируется через другое, обучение мотивируется интересом к конечному результату;  образование полезно постольку, поскольку оно помогает решать те или иные жизненные (или просто интересные) задачи.

Конечно, вдумчивый критик может заметить, что высота педагогического мастерства состоит в приобщении ученика к осознанию образования как самостоятельной ценности, но заметим, что это – вершина, и восходить к ней надо постепенно.

Может создаться впечатление, что метод проектов годится лишь для преподавания гуманитарных предметов. Однако это неверно. Математика, физика, геометрия также могут успешно преподаваться методом проектов. Примеры этому мы также можем найти в цитируемой книге.

Проект ''Задачник". Педагог ведет математический кружок. Пятиклассники с той или иной степенью увлеченности решают задачи, но проходит время – интерес слабеет. Как его поддержать? В сознании педагога возникают две идеи, оформившиеся в проект "Задачник". Идея первая: составление задачи – это действие, близкое к ее решению, но более сложное и продуктивное для развития. Идея вторая – прагматическая: c увлечением дети будут делать то, что интересно для них сейчас и может быть для кого-то полезно впоследствии. Проект стал достоянием детей благодаря следующей речи педагога: "Вы часто жалуетесь на то, что задачи в задачнике очень скучные, что их не интересно решать – так давайте попробуем создать свой задачник и подарим его будущим пятиклассникам". Так начался процесс творчества, в ходе которого надо было выбрать математическое содержание задач (с помощью учителя), придать задачам литературную основу, выбрать лучшие задачи, прорешать их (отметив при этом самые элегантные задачи с точки зрения математической композиции), определить уровень сложности задач, записать их, подготовить иллюстрации, сделать книгу. Нам удалось познакомиться с продуктом этого проекта; скажем с полнейшей уверенностью – задачник был не хуже Остерского (ну, если только самую малость).

Проект "Большие гонки". Учитель принес на урок модель микроавтобуса, которая сразу понравилась всем ученикам в классе. "Я готов научить вас делать такие модели, а когда каждый изготовит машину себе по вкусу – мы устроим большие гонки". Работа загорелась. Но для того, что бы сделать модель, надо было научиться изготавливать чертеж. Что делал учитель? Учил детей геометрии. Что делали дети? Строили модели и... почти незаметно для себя изучали тему "Развертка".

Проекты сегодня используются и в рамках учебного процесса в школе, и в дополнительном образовании, и как способ организации жизни в подростковых объединениях… И, по крайней мере, что касается школы, с использованием проектного подхода остается множество вопросов: Как сочетать проектный подход с классно-урочной системой? Как можно выстроить иной процесс обучения, базирующийся, в основном, на системе проектов? Как увязывать имеющееся сегодня представление об образовательном стандарте с ценностями и способами организации жизнедеятельности в проекте? и т.п.

Зато точно уже понятно, что применение метода проектов во многом помогает решить такие больные проблемы, как недостаточная мотивация учеников, их отчужденность от проблематики и ценностей образования и культуры в целом, оторванность знаний от жизни и т.д. И этот внушительный перечень "побед" метода проектов вдохновляет на новые поиски возможностей реализации его в повседневной педагогической практике.