Владикавказ, Черкесск, Карачаевск, Нальчик
Нет такого места в России, где бы уже не жили "дети войны" - беженцы из горячих точек. И нередко в учительской возникают жалобы и пересуды, дескать, эти дети не такие как все, с трудом учатся, плохо входят в контакт с одноклассниками. Да, наверное, не все они и далеко не всегда готовы к мирной размеренной жизни. А готовы ли мы учить их, общаться с ними, да и просто находиться рядом? Сегодня мы предоставляем слово тем, кто попробовал найти в себе силы стать на сторону этих детей и попытался понять их, исходя из реалий их жизни, из опыта их военного прошлого. И - что страшно - возможно будущего.
Я полагаю, что пока мы будем бороться с терроризмом, национальными конфликтами, беспризорностью детей, а не осознаем их как болезни современного человечества, и не задумаемся над причиной - мы будем бороться сами с собой.
Если ветвь социальной ситуации тупиковая - надо вернуться к стволу, через глубину проникновения во всеобщее детство.
Мы садимся в поезд с моей ученицей Юлей Федотовой и едем во Владикавказ. С начала путешествия каждая деталь становится особенно значимой. С нами в купе двое военных, насколько я понимаю, в чинах. Мы перебираем листы книг. Уже волнуемся. Готовимся. Я перекладываю игрушки-декорации для будущих занятий. Где-то через час наши попутчики удивленно вопрошают:
- А вы куда?
- Во Владикавказ, к учителям и детям.
В ответ полное недоумение. Продолжая разговор, с печалью понимаю, что людям пережившим войны подобного типа, все мирное кажется незначительным.
* * *
Открытость и сдержанность, вежливость в поведении детей в Осетии, их человеческая сохраненность заставляет еще раз задуматься о состоянии детей в России. Поражает не столько уважение младших к старшим, сколько старших к младшим. И это явно - во множестве поведенческих деталей.
* * *
Веду урок фантазии вместе со студентами педагогического колледжа Владикавказа в третьем классе школы № 2. Резко погружаюсь в другое время. Каждый ребенок спокойно держит свой темпо-ритм. Дети подолгу смотрят в глаза. Сочетание достоинства и поразительной доверчивости. Бережность распространяется и на игрушки-декорации, их рассматривают, трогают внимательно и осторожно. Девочки еще в тех гимназических формах. Во всем чувствуется наполненность, присущая традиции.
Невольно задумываюсь: как перенесет дальнейшее наступление сотворенной человечеством цивилизации гибко-вариабельная Россия, и как ловушки цивилизации могут повлиять на строгую систему глубинных традиций народов Северного Кавказа?.. Пока не тронута вертикальная суть передачи высшего и человеческого, но насколько может быть разрушительным ее внедрение в горизонтально-циклическую жизненную последовательность, где так важна сохранность этической погруженности отношений.
* * *
Еще раз о гостеприимстве...
Нас заинтересовали работы профессора Нахушева Владимира Шамилиевича из Черкесска. Договариваемся о встрече. Проходит несколько минут разговора, вот - найдены общие точки. И тут же обвал подарков - книги, статьи, последние два тома конференций.
Невольно вспомнила удивительно щедрого человека Евгения Михайловича Богата. Он так же осыпал гостя сюрпризами и, видя его смущение, говорил: "Так я учу принимать подарки".
* * *
На второй день семинара в Педагогическом колледже Владикавказа собираются единомышленники (те, что на стороне подростков) из самых различных организаций: из комитета молодежи, врачи, женщины из комитета матерей, из Центра реабилитации, из Центра борьбы с наркотиками. Люди собираются сами, разговоры оживленные, тут же рождаются планы на будущее. И мы понимаем, что нас принимает сообщество как действующее, открытое общественное объединение.
Охраняющая колыбель
К встрече с Куклей Джамбековной Кеуржиновой долго внутренне готовилась. Увидеть такого человека - принять Дар. Педагог черкесской школы № 5, хозяйка Дома-музея была еще осенью в Ростове на конференции "Книжный Ковчег".
Прохожу современные коридоры школы и оказываюсь - в классе?.. В комнате? Где?.. Пожалуй, в пространстве, вмещающем в себя бытовое воплощение исторического времени.
В хранящихся здесь старинных вещах я вижу семейный портрет народа, исполненный в детской манере... В метре экспозиции собрана этнографическая насыщенность столетий, доступная пониманию, взору и росту ребенка.
...Бурка согревает большую (в размер взрослого человека) куклу, сшитую ребятами. Старинные сосуды покоятся на игрушечном столе, покрытом подлинной скатертью. На территории подворья этнографические предметы труда и фигурки животных из глины, к которым так и тянется детская рука. Ибо играющая рука ребенка в ландшафте достопамятного прошлого рождает проживание, наполненное смыслами и чувствами.
Поразительно, только начинают говорить о важности создания особых детских музеев, дающих возможность растущему человеку прикоснуться к опыту не маргинальных предметов среди этой современной одинаковой разности. А тут - я реально нахожусь в детском музее, где старинные вещи, хранящие свое время, доступным языком зовут ребенка к первоначалу и подлинности...
Все предметы, как спутники, вокруг главного таинства - Колыбели.
В этом сакральном одушевленном предмете все: от заботы о каждодневности только пришедшего в мир, до изначальной народной педагогики. Глядя на ее простую сложность невольно думаешь о том, что переход ко всеобщей комфортности - это жертва своей идентичностью...
Сразу вспомнилось, как педагог из Екатеринбурга Ирина Данилян мечтала о создании Музея колыбелей детей всех народов. Музей пра-истока.
Этот поразительный мир, помещающийся в школе, носит официальный статус музея. Но в нем нет ни директора, ни служителей. Таких людей как Кукля Джамбековна, Юрий Домбровский давно назвал - Хранители Древностей.
* * *
Пожалуй, главное, что меня беспокоит - сужение гуманитарного контекста в жизни русского (особенно растущего) человека, сокращающее его представление о Северном Кавказе до пятна происходящей войны...
У поколения, употребляющего информационную неразбериху, не только стерлось представление о многообразии корней народов Кавказа и история их отношений с Россией, но и выстроился определенный образ настороженной отстраненности, питающийся невежеством при попустительстве взрослого мира.
* * *
После разговора с удивительным философом м педагогом Артуром Аркадьевичем Цуциевым, я задумалась о том, что, возможно, не только на Северном Кавказе, но и во всем мире испокон веков существуют определенные исторические протяженности конфликтов, которые как разломы на земле, невозможно полностью ликвидировать. И тогда важнее направить силы на другое - на поиск языка и сосуществования в условиях конфликта.
Я спросила у Артура Аркадьевича: "Неужели географическая исчерпанность земли, новое осознание возможных бедствий, привнесенных терроризмом, не влияет на иное отношение к межнациональным конфликтам?" И он ответил предельно просто: "Географическая исчерпанность одно, а соседство - другое". Получается, что человечество, войдя в новое тысячелетие так и сохранило в себе диапазон конфликтов: от древних (по соседству), до приобретения последних "достижений" терроризма, неотделимых от достижений самой цивилизации.
Тогда речь идет о несоответствии уровня сознания человечества самому себе в его возрасте и в его экологической ситуации. Но я еще нигде не слышала на государственном уровне слов сожаления и покаяния - только обвинения.
Я полагаю, что пока мы будем бороться с терроризмом, национальными конфликтами, беспризорностью детей, а не осознаем их как болезни современного человечества, и не задумаемся над причиной - мы будем бороться сами с собой.
Хранительница бессменного круговорота жизни
Стоит огромное дерево, корни глубоко в земле, волосы как тучи, лицо краше всех - о таком архаичном образе женщины-дерева из адыгской мифологии я узнала из тщательнейшего изыскания этнографа Хабибы Хабекировой. Поразительно. В наши маргинальные времена разнообразных экономических преобразований и манипуляций именно в республиках Северного Кавказа, в предельно вибрирующей атмосфере, есть люди бессеребряно ухаживающие за Корнями, делающие попытки подхода к проблеме межнациональных отношений через рассмотрение культурно-исторической общности.
* * *
Недавно узнала, как формируют миниатюрные декоративные деревья. Через нижнюю полость горшка регулярно подрезают корни. И тогда деревья только кажутся взрослыми.
* * *
Единомыслие всегда объемно. Встречая близкого по духу человека, невольно попадаешь в невидимое внутреннее общение с давними друзьями. Я в гостях у Черкесского педагогического колледжа. Три наполненных дня расширяющегося семинара-общения. С каждым днем студентов все больше, их приглашают сами педагоги. Ребята не зажаты, всем хватает места. Невольно вспоминаю Владимира Абрамовича Караковского, его слова, сказанные много лет назад, и хранимые мной, о том, что одно из главных педагогических таинств - это единомыслие, содружество взрослых и подрастающих людей в педагогическом сообществе. Но хозяйке этого огромного дома, Людмиле Васильевне, и этого мало. Она создает музей выпускников колледжа. Рассылает множество писем и по России. Выпускники присылают материалы, и постепенно собираются в свой невидимый Дом.
* * *
Я все более начинаю задумываться, почему я поехала на Северный Кавказ. Зачем я сюда поехала? Да, мне встретились удивительные единомышленники, такие встречи раньше мне были подарены в России. И здесь я встретила поразительно близких по духу людей, мысли которых толкают далее. Но вот причины, оказывается, гораздо глубже.
После статей Эльвиры Николаевны Горюхиной, я вымолила эту поездку. Ибо мне было бесконечно стыдно быть в полном отдалении от детей и учителей, которые живут в местах, неподалеку от которых гибнут люди.
Я понимала, что ничего не могла поделать, и ничем помочь им не смогла. Но я должна была с ними свидеться. Я не люблю слово толерантность, в нем столько углов, подъемов, спадов. Есть русское мягкое, округлое слово Понимание. Но оно рождается не между народами. А между человеком и человеком. Между ребенком и взрослым.
* * *
Современное общество позволяет себе жизнь, в которой дети невольно должны участвовать в жизни взрослых. И их чаще всего не относят к жизненному пространству особой хрупкости. Анатолий Приставкин, хлебнувший бед в своем военном детстве, горько замечает, что его беспокоит жестокость взрослых по отношению к детям, и она обязательно отразится на будущем поколении. "Готовы ли взрослые, - размышляет писатель, - встать коридором, по которому дети выйдут из войны?!"
Катя Ткач и Оля Ситник - две ученицы Эльвиры Николаевны Горюхиной, в сочинении о Хаджи-Мурате поразили меня своими размышлениями о высшем понимании людьми друг друга, когда говорят глазами и "образуется язык, выстраивающий вертикаль, которая восходит к тому, что мы называем человеком уже без определения национальности".
Лично для меня к этому пониманию есть еще один путь: если ветвь социальной ситуации тупиковая - надо вернуться к стволу, через глубину проникновения во всеобщее детство. Здесь столько проблем. С наивной надеждой жду: может, человечество когда-нибудь оторвется от своих важных взрослых дел-ветвей? Может, это поможет выстроить невидимый коридор?
С Благодарностью за Встречу всем нашим друзьям из Владикавказа, Черкесска, Карачаевска, Нальчика.
