Предисловие от издателей
Егор Осипович Гугель, Пётр Семёнович Гурьев и Александр Григорьевич Ободовский – люди, чьи имена известны сегодня в основном историкам педагогики, и то больше понаслышке. Статьи, книги, методические разработки этих людей практически не переиздавались.
А вместе с тем, их роль в развитии русской педагогической мысли вряд ли уступит значению последующих трудов Ушинского.
Группа друзей и единомышленников, увлечённых открывающимися горизонтами наиболее передовой европейской педагогики, оказались в двадцатые-тридцатые годы девятнадцатого века на учительских и инспекторских должностях в Гатчинском и Санкт-Петербургском Воспитательном домах. Они составили, по всей видимости, первый в отечественной истории научно-практический коллектив исследователей и методистов.
От созданного ими «Педагогического журнала» берёт начало биография российской педагогической журналистики, традиции которой передавались с тех пор из рук в руки. Егор Гугель в Гатчине открывает первый прообраз детского сада. Егор Гугель и Пётр Гурьев станут одними из первых выдающихся русских методистов-словесников, Гурьев и Ободовский – разработчиками математических и естественнонаучных методик.
Совместно трое друзей стремились утвердить в русской педагогической жизни идеи и идеалы педагогического наследия Песталоцци, «учениками учеников» которого все они являлись. От них в русском обществе и зарождаются размышлении о школе, которая была бы устроена в интересах ребёнка, его общечеловеческого, а не сословного или государственного воспитания.
Да и развернувшиеся двадцатилетием позже бурные усилия Ушинского трудно вообразить без опоры на опыт этих трёх настоящих основоположников российской педагогической науки. (Что говорить про знаменитую историю о запертом шкафе с книгами, который нечаянно достался Ушинскому по наследству от Гугеля в Гатчинском институте и стал основой его научного образования и его жадного интереса к проблемам школы).
Перелистывая сегодня страницы «Педагогического журнала» 1833 и 1834 годов, удивляешься, сколь многое удалось представить в нём за два года трем издателям и насколько современно звучат заявленные ещё тогда проблемы.
Но самой поразительных из его публикаций выглядит книга Гурьева «Уроки чтения и письма по методе Жакото, расположенные в разговорах». Методическая книга, выполненная в форме художественного повествования! Изложение методических приёмов обучения чтению предстаёт как проблема судеб людей, их жизненного и мировоззренческого выбора, их готовности нести за этот выбор и ответственность, и обиды, и издевательства, и лишения…
Но и сами принципы «методы Жакото», в которой сначала учатся читать, а потом изучают буквы, выглядят куда как современно. Вместо имен Жирара и Жакото порой хочется подставить имена А.М.Кушнира или Е.Е.Шулешко, или А.М.Лобка. Словно речь идет о защите наиболее актуальных сегодня и столь же мало признаваемых методов обучения грамоте, отстаивающих движение от понимания к озвучиванию, от смысла к букве.
Публикация книги в журнале, к сожалению, обрывается – и пока нам не удалось разыскать её окончания. Но и представленной здесь её части, наверное, достаточно для того, чтобы почувствовать её общий характер.
Андрей Русаков
