Разговор третий.
Иван. Ну, Володя, подойди-ка ко мне; я знаю, ты умный мальчик, и верно исполнил свою обязанность… Разверни твою книжку… Где слово «Васютка»?
Володя. Вот слово «Васютка».
Иван. Где слово «был»?
Володя. Вот слово «был».
Иван. А где «сын»?
Володя. Вот «сын».
Иван. Хорошо, мой милый! Продолжай так учиться, и тогда ты скоро будешь уметь читать. Теперь я покажу тебе еще несколько слов. Слушай! (указывая на слово «бедной»). Вот слово «бедной». Где слово «бедной»?
Володя. Здесь слово «бедной».
Иван. Покажи мне «Васютка был».
Володя. Вот «Васютка был».
Иван. Покажи – «Васютка был сын».
Володя. Вот «Васютка был сын».
Иван. Прочти теперь все, что ты знаешь!
Володя. Васютка был сын бедной.
Иван. Покажи «сын бедной»!
Володя. Вот «сын бедной».
Иван. «Был сын бедной»!
Володя. Вот «был сын бедной»!
Иван. Покажи слово «был» и слово «бедной»!
Володя. Здесь слово «был», а вот тут слово «бедной».
Иван. Какое слово прежде всех ты выучил?
Володя. «Васютка».
Иван. А после всех?
Володя. «Бедной».
Иван. Которым стоит слово «был»?
Володя. Слово «был» стоит после «Васютка».
Иван. Сколько ты знаешь теперь всего слов?
Володя. Четыре.
Иван. Прочти еще раз!
Володя. Васютка был сын бедной.
Иван. Хочешь ли ты узнать еще слово?
Володя. Хочу, папенька, пожалуйста, покажите мне еще слово.
Иван. Изволь, мой друг; следующее слово называется «вдовы». Выговори сам это слово.
Володя. «Вдовы».
Иван. Которое это слово?
Володя. Пятое.
Иван. Прочти же все, что ты знаешь!
Володя. «Васютка был сын бедной вдовы».
Иван. Кто был Васютка?
Володя. Васютка был сын бедной вдовы.
Иван. Чей был сын Васютка?
Володя. Бедной вдовы.
Иван. Как называется сын бедной вдовы?
Володя. Васютка.
Иван. Почему ты это узнал?
Володя. Я это прочел…
Иван. Прекрасно, мой друг, поцелуй меня, дружочек. Ай да Володя, молодец! Что ты скажешь своему другу Мише, когда он придет к тебе?
Володя. Я ему скажу, что я умею читать.
Иван. Так! А если Миша тебе не поверит?
Володя. Я тогда принесу ему книжку и докажу, что я умею читать.
Иван. Как ты ему докажешь?
Володя. А вот как: я разверну книжку, и показав ему на это слово (указывая на слово «Васютка»), скажу: «Васютка»; потом покажу на это (на «был»)… был, потом на это … «сын», потом на это… «бедной», потом на это… «вдовы». Так и прочту ему: «Васютка был сын бедной вдовы».
Иван. Какой ты умник, Володя! Сделай так, мой друг, научи Мишу читать, он будет за то любить тебя еще более. Ты сделаешь ему доброе дело, ты поступишь, как велит нам поступать сам Бог. Он заповедал нам: «Люби ближнего своего яко сам себя».
Анна. Пора перестать, Иван; это может утомить ребенка.
Иван. Ты пустое говоришь, моя милая, дитя никогда не устает со своим отцом и своей матерью. Другое дело бывает со школьным учителем, который беспрестанно теребит своего ученика, приговаривая: скотина! Болван! Осел! – Нет! Я не назову своего сына скотиною. Я скажу ему: друг мой! Ты также умен, как и я; но во мне более опытности, нежели в тебе. Я убежден в том, что полезно уметь читать, а ты в этом еще не уверен. Когда ты подрастешь, то будешь благодарить того, кто и бедным доставил способ научиться грамоте. Продолжай так, кК ты начал, и все пойдет своим чередом. Маменька будет повторять с тобою то, что я прошел, а если ты скоро вытвердишь свой урок, то она сама покажет тебе еще несколько слов.
Кстати, жена, я расскажу тебе, что случилось у меня с нашим соседом, кумом Иваном. Два или три дня тому назад был я у него, и нашел его в великом горе. Учитель объявил ему наотрез, что сын его, Федя, никуда не годится, и что из него не будет никакого проку. Эти учителевы слова больно встревожили бедную головушку моего кума; и когда я стал ему рассказывать об успехах нашего Володи, то но до того растрогался, что даже прослезился. Мне стало жаль его. Полно, брат, горевать, я сказал ему, стоит ли слушать всяких вздоров. Как наш учитель, как ты, как твоя жена, как я, как мой малютка, все мы имеем ум, ибо все мы суть люди. Разница в том, что каждый из нас свой ум направляет на различное. Я живу своим ремеслом, ты – своим, а наш ученый – азбукой, вот в чем все дело. Однако из этого еще не следует, чтобы ученый был умнее нас, или мы умнее его. Уже ли ты не замечаешь, что одно самолюбие заставляет нашего ученого говорить такие глупости. Это общая слабость человеческая, но странно, что те, которые берут на себя право судить обо всем и говорить о себе, что они все знают, чаще прочих впадают в подобные глупости. Хочешь ли ты удостовериться, прав или нет твой ученый? – сказал я, – примись сам за учение сына своего. Эти слова так взбаламутили моего кума, что он уже стал рассеянно слушать меня, или, лучше, вовсе не слушать, полагая, что я советую ему невозможное, ибо он-де сам не знает грамоты. Ты мне не веришь, любезный кум? – продолжал я, – напрасно, хотя ты сам и не знаешь грамоты, однако все-таки можешь учить своего сына. Благодетель мой, наставивший меня, как я должен заниматься своим сыном, говорил также и о том, как следует поступать в твоем положении. Тут я спросил его: знает ли твой сын на память какую-нибудь молитву? В этом нет никакого сомнения, – отвечал кум и тезка мой Иван, – посмотрел бы я, как бы он не знал молитвы! Я переломал бы ему тогда руки и ноги! – Ничего не должно ломать, любезный соседушка, – возразил я. – если бы мой сын не знал молитвы, то я заставил бы жену учить его оной. Женщины для сего гораздо способнее нас, ибо они несравненно терпеливее. Никакое грубое слово не должно исходить из уст во время молитвы: не должно употреблять всуе имя Божие. Молитвою к Богу мы хотим сказать: человек слаб и удручен на земле несчастиями, потому он нуждается в помощи Божией. Произнося сии слова, человек должен изъявлять свое смирение, голос его должен быть тих и умилителен. Мы слишком будем жалки, – присовокупил я, смеясь, если при сем будет изъявлять свое сердце. Это правда, – сказал сосед, также смеясь, – тот, кто приходит в гнев, забывает, что он человек, то есть весьма незначительное существо.
Тут я попал на прямой путь. Если твой сын знает наизусть какую-нибудь молитву, – сказал я, – то покажи ему ее в печати, ты увидишь тогда, разберет ли он сам в ней все слова, или нет. Посмотрим, имеют ли дети такой же ум, как и мы! До свидания!
