Михаил Кордонский
Вопросы для конференции по проблемам сиротства

  Нынешняя популяция беспризорных принципиально отличается от тех, что была в 20-х и 40-х годах прошлого века по следующим параметрам:
  1) Более длинный (качественно) срок сиротства или жизни в асоциальной семье. Условным началом можно считать отмену в 1988 году законов, считающих наркоманов преступниками.
  2) Более раннее сиротство или жизнь в асоциальной семье – с пренатального периода и грудного возраста.
  3) Востребованность многомиллионного параллельного социума беспризорных международным криминальным рынком торговли детьми – на внутренние органы, для секс-бизнеса, порнобизнеса и т.п.

  Ни педагогическое сообщество, ни всё общество в целом, включая и государство, не в состоянии предотвратить появление новых беспризорных, рождающихся и воспитывающихся сейчас в асоциальных семьях и в уличном криминальном социуме. Этот вопрос связан с общим установлением законности в стране и выходит из плоскости реальности в область мечтаний. Но темой нашего разговора является не мечта, а реально существующая и растущая сеть интернатных учреждений открытого типа (не тюремных, не принудительных) – приютов, интернатов, детдомов и т.п. (фактически функции этих типов учреждений сближаются).
  Призрение – это процесс содержания ребёнка (или старика, или инвалида) в специальном благотворительном учреждении, создание ему достойных условий для физической, культурной и духовной жизни. Именно на это нацелено подавляющее большинство наших интернатных учреждений. А может быть и все.
  Социализация – это процесс и результат превращения беспризорного (или сироты, или инвалида) в работоспособного типичного члена общества, имеющего жилье (арендованное, при теще или тесте, рабочее общежитие и т.п.), семью, работу, могущего себя прокормить.

  Главная педагогическая сложность социализации беспризорных заключается в одной особенности их поведения, которая внешне и поверхностно выглядит как патологическая безответственность. Категорически подчеркиваю, что слово «безответственность», имеющее этическую окраску, я употребил только для популяризации, в попытке объяснить сложный поведенческий комплекс без специальных терминов педагогики и психологии. По научному это называется «недостаточность регуляторного блока мозга», «неразвитость суперэго». Это не вина, а беда миллионов этих детей. У них искажено пространственно-временное восприятие, они понимают только два измерения времени: «сейчас» или «всегда».
  На пути превращения хотя бы части беспризорных в работоспособных граждан, живущих самостоятельной жизнью, прежде финансовых стоят нравственные, идеологические проблемы педагогического сообщества. Внедрённая у нас западная политкорректность в отрыве от западной же законности, в сочетании с «дореволюционными» нравственными установками сытой и относительно законопослушной (по сравнению с нынешним временем) страны совершенно не соответствуют новым реалиям и создают тупиковую педагогическую ситуацию. Типовая идеология интернатного педагога включает в себя следующие постулаты.
  «Выпускать» из учреждения ребёнка, не имеющего места в жизни – некуда. Это всё равно, что выгнать его на улицу, это безнравственно. Даже сам по себе этот постулат, в отрыве от других, представляет собой тупик, замкнутый круг.
  Здоровые, не беспризорные дети возраста 18-21 года, например, приехавшие в города из сёл, самостоятельно находят себе небогатое место в жизни (работу, съёмное жилье, в перспективе – женитьбу с жилплощадью), то есть обладают таким внутренним свойством. Но, согласно другому педагогическому постулату, «перевоспитание» даже с применением нормально ненасильственных мер недопустимо, так как является психологическим насилием над личностью. Каждый человек уникален и неповторим. Эти дети такие, какие они есть, такими их создал Бог. Настоящий гуманизм состоит в том, тобы дать каждому ребёнку возможность быть самим собой.
  Те же педагоги не позволяют этому «самому себе» употреблять наркотики, алкоголь, применять насилие, требуют от него учиться и ещё многого – чему он, «созданный так Богом», сопротивляется, но смиряется, или убегает на улицу, или изгоняется. Там, где педагоги считают оправданным, они применяют все методы перевоспитания вплоть до доступного им силового – изгнания.
  Но способность самостоятельно, без надзора, учиться и трудиться в нравственности социального призрения не является основанием для применения воспитательных мер. В результате в интернатных учреждениях остаются послушные трезвые инвалиды.
  Даже такие простые ремёсла, как шофёр или курьер беспризорному недоступны – оставшись в одиночестве, он не доедет до места назначения, свернёт, если его что-то отвлечёт. Работать они способны только под постоянным присмотром, пусть даже доброжелательным, например, на конвейере, большой стройке. Но современная экономика оставляет всё меньше таких рабочих мест, и даже при их наличии беспризорные не могут самостоятельно приходить на работу.

  Согласно той же педагогической нравственности, возраст воспитанника, подлежащего выпуску из учреждения,  определяется  индивидуально (а  не  «Положениями...» и «Инструкциями...»), что на практике означает постоянный рост среднего возраста воспитанников, пристраивание переростков в качестве штатных сотрудников с продолжением проживания в учреждении. Соответственно, снижается средняя квалификация педперсонала и ухудшается качество воспитательного процесса. Профессор Университета РАО А.В.Суворов, один из крупнейших в мире специалистов по социальной реабилитации инвалидов детства, высказал гипотезу о возможности аналогии между сиротством и глухотой/слепотой, о принципиальном различии между ранним или поздним сиротством (по Суворову жизнь в неблагополучной семье – один из видов сиротства).
  Последствия позднего сиротства преодолимы; ранние же сироты, не исключено, что могут быть обречены на пожизненное проживание в стенах призрения (так же, как и слепоглухорождённые). Попытки проверить эту гипотезу на практике упираются во всё ту же педагогическую идеологию, согласно которой безнравственен «отбор детей». Отбор по признаку отсутствия токсикомании считается нормальным, а вот по дисфункции регуляторного блока мозга – безнравственным. В другой благородной и гуманной профессии – медицине – нравственность прямо противоположна. Главной её задачей считается излечение – приведение к норме здоровья. Специализация медицинских учреждений никого не смущает – окулист «отбирает» своих пациентов, а остальных переправляет в травматологию, стоматологию или инфекционное отделение.
  Созданные А.И.Мещеряковым, Э.В.Ильенковым, А.В.Апраушевым, А.В.Суворовым и применяемые ими методы социальной реабилитации детей-инвалидов других категорий – слепых, глухих, с ДЦП – эффективно действуют. Но попытки применить их в работе с беспризорными упираются опять-таки в идеологию. Девиз научного руководителя «Детского ордена милосердия» профессора Суворова (сам он – слепоглухой с детства): «Осознание своей инвалидности ставит перед человеком проблему её преодоления, проблему самореабилитации»
  Педагоги-интернатники воспитывают беспризорных детей в понятиях, что их беды вызваны внешними причинами (от плохого отца до плохой Родины), что они – жертвы обстоятельств. В большинстве случаев это правда. Но не вся – типичная полуправда. Умалчивается то, что ущерб, нанесённый этими обстоятельствами, не только имущественный. Это не только отсутствие квартиры, но и ущербность личности, ущербность стереотипа поведения. В угоду лицемерной идеологии политкорректного «равенства», в прямом противоречии с тезисом Суворова и методами отечественной научной школы, детей постоянно убеждают, что они обычные, нормальные, и если добрый дядя спонсор или Путин даст им квартиру и работу, то всё у них мгновенно станет хорошо. Не станет! «Бывает, – пишет А.Суворов, – что дети-инвалиды попросту даже не подозревают, что не таковы, как другие, и потому не становятся субъектами собственной реабилитации, субъектами самообслуживания. Остаются её объектами, объектами обслуживания». Именно это постоянно происходит в стенах интернатных учреждений.

  Работающие за мизерную зарплату, без возможностей, как в школе, взять плату за обучение или за частные уроки, педагоги-интернатники – цвет нашего общества, люди, для которых судьбы детей важнее собственного процветания. Их квалификация и опыт пригодятся в учреждениях призрения, которые всё равно придётся сохранить, наряду с попытками создания принципиально новых. Прекрасно, что у нас есть энтузиасты-подвижники, но... это имеет и свою оборотную сторону: ни при каком увеличении зарплаты они не предадут ни своих воспитанников, ни своих принципов. Потому механическое повышение финансирования интернатных учреждений приведёт только к улучшению качества призрения, но не к социализации.
  Отбор персонала для работы в госучреждениях пока не противоречит нравственности. Можно попытаться собрать или найти готовый педколлектив, ставящий своей главной задачей перевоспитание беспризорных для самостоятельной трудовой и экономической жизни, назначить учреждение экспериментальной площадкой (с соответствующим повышением зарплаты), помочь ему защититься от праведного гнева педагогической общественности, в случае успеха – тиражировать его опыт.
  Есть ли где-то в России интернат, приют или детдом, который может предъявить приемлемый процент выпускников последних лет, бывших беспризорных, живущих самостоятельной жизнью? Сколько это «приемлемый» – я пока не знаю...

Из тезисов, присланных на Первую отечественную научно-практическую конференцию «Современные подходы к решению проблем детей, утративших родительскую опеку», Железногорск, 2002 г.