3. Приемы работы
Какие же музыкальные задачи можно наметить для себя лично, занимаясь в младшей группе? Я думаю, что эти задачи должны быть очень скромны. Если к концу года дети выучатся нескольким простым песенкам и смогут их петь одни, без руководителя, с аккомпанементом фортепиано, или, в случае удачи, и совсем одни; если будут петь их чисто и правильно, то это уже много, особенно при условии, что они выучатся этому совершенно без всяких усилий, как бы невольно, незаметно. Они будут узнавать эти песенки, когда их играют на рояле без пения. Они будут различать движение, отмечать в музыке шаг и бег.
Главная же задача – это давать детям материал, давать им впечатления. Разбираться же в этом запасе руководитель им начнет помогать позднее. Как можно осуществить эти задачи? Прежде всего, надо подобрать подходящие песни. Из наблюдений над детьми видно, что довольно долгое время главную роль в песне играет для детей текст и поэтому на эту сторону надо обратить очень много внимания. Текст должен быть детям близок, интересен и понятен. Нужно, чтобы текст легко укладывался в памяти ребенка.
Чем младше группа, тем проще и конкретнее должно быть содержание песни. Песенки про зверей, про птиц, про детей почти всегда нравятся детям. Песни описательного характера, как, например «осень», «зима», «вечер» и т.п. очень часто отвергаются, как неинтересные и очень трудно запоминаются.
Но все вышесказанное, однако, вовсе не значит, что при выборе песни мы должны руководствоваться только текстом. Для ребенка текст имеет главное значение, но руководитель, имея в виду свои музыкальные задачи, такое же, если не большее, внимание, должен отдать музыке песни. Музыка, которую мы предлагаем детям, прежде всего, должна быть хорошей, художественной. С самого начала мы должны, работая с детьми, иметь дело с искусством, а не с жалкими суррогатами его. Пусть ребенок еще не слышит музыки так, как мы ее слышим, пусть он только накапливает музыкальные впечатления. Мы ведь не можем предугадать, когда в первый раз ребенок отделит текст от музыки, когда он заслушается песенки и попросит сыграть ее без слов. Мы должны быть всегда готовы к этому моменту и стараться весь материал, из которого ребенок создает свои переживания, подобрать наиболее высокого качества.
Я вовсе не хочу этим сказать, что музыка должна быть какая-нибудь особенно сложная; наоборот, она должна быть проста и, чем меньше дети, тем проще музыка, но и в простоте своей она должна быть художественна. Это важно еще и потому, что руководитель и дети живут здесь общей жизнью; они должны жить в атмосфере искусства. Надо, чтобы руководитель мог действительно наслаждаться, мог искренно переживать и увлекаться такими простыми песнями, которые он предлагает детям. Пошлые и банальные мелодии так называемой детской музыки ничего, кроме скуки и отвращения, вызвать не могут. Как иллюстрации такой банальной музыки укажу хотя бы на оперетты Блохнера «Грибной переполох», «Король – Еловая шишка» и т. д., которые довольно сильно распространены. Таким образом, необходимо, чтобы даже в работе с маленькими детьми руководитель обнаруживал то, что принято называть хорошим вкусом. Мы опять подходим к тому вопросу, что дело это очень ответственное, очень серьезное и требующее большой подготовки, особенно сейчас, когда оно все – опыт и искание. Надо сказать, что выбирать песни сейчас очень трудно, трудно потому, что собственно детской музыки пока еще нет. Только в последнее время замечается нарождающийся интерес выдающихся музыкантов к детской песне, да и то, что есть, написано все для школьного возраста. Но кое-что все же можно выбрать, и, хотя, конечно, можно еще многого желать для детей детского сада, но уже и сейчас есть, чем воспользоваться.
Какие же песни можно петь с детьми младшей группы? Мне лично опыт показал, что легче всего усваиваются песенки с яркой, характерной мелодией. Я совершенно исключаю песенки, построенные на одной ноте. Прежде всего, они очень мало отвечают нашим задачам в смысле переживаний, впечатлений. Такая песенка может дать настроение в связи с ритмом, с гармониями. Дети в таком возрасте гармонии еще совершенно не чувствуют. Для исполнения такая песенка для них недоступна. Они не могут еще себя контролировать – им очень трудно сохранять один и тот же звук при перемене гласной, при ударении, при перемене положения губ и горла. Подвижную и яркую мелодию они гораздо легче схватывают и воспроизводят совершенно инстинктивно. Тут является как бы противоречие, так как некоторые из рекомендованных сборников, к сожалению, придерживаются такой системы, что сначала песенки на одной ноте, потом на двух и т. д. Мне кажется, что эти сборники предполагают другой уровень развития, так как они написаны для школ, а потом они написаны для обучения пению. В детском саду мы пользуемся лишь некоторыми песнями, да и последовательность их всегда приходится изменять в зависимости от состава группы.
Прежде чем разбирать песни, хочется сказать еще несколько слов о самом пении. Мне кажется крайне важным с самого начала обращать внимание на самый звук. Для того, чтобы дети привыкали петь красиво, чтобы песни хорошо звучали, нередко приходится с первых же шагов вводить обычай тихого пения. Руководительница должна сама, исполняя песни, петь их довольно тихо. Дети, подражая ей, невольно будут привыкать петь тихо. Нередко бывает, что дети кричат, когда поют. У них в ходу резкий грудной звук, то что в деревне бабы называют «истошный голос». Особенно часто это замечается среди детей улицы. Такой крик является невольным подражанием тому, что они слышат в своей среде. Руководительница должна петь вместе с детьми совсем тихо еще вот почему: пение полным голосом взрослого совершенно заглушает детей. Дети не слышат себя, они не могут себя проверить, хотят, во что бы то ни стало, быть активными, петь громче. В результате получается грубый напряженный звук, весьма поверхностное отношение. Дети себя уже не слушают.
Еще непременным условием работы я ставлю всестороннее изучение руководителем того материала, который предлагается детям. Все песни и аккомпанементы к ним необходимо знать наизусть, чтобы можно было чувствовать себя совсем свободно, чтобы можно было наблюдать детей – слушать, как они поют, видеть выражение их лиц. Нужно, чтобы дети видели перед собой человека, который чувствует себя в своей сфере, который с ними живет. Вид руководительницы, не отводящей глаз от нот и озабоченной трудным аккомпанементом, отнюдь не способствует созданию настроения. Песни надо уметь легко транспонировать в другие тональности сообразно с требованием момента. Диапазон детского голоса очень различен в разных возрастах, так что одну и ту же песню приходится иногда петь с 5-летними детьми в одном тоне, с 6-летними – в другом, а с семилетками – в третьем. Очень важно, чтобы пение соответствовало размерам детского голоса. Часто приходится наблюдать, что дети, которые вообще хорошо слышат, угадывают песни, насвистывают или напевают их совершенно правильно, а в хоре поют что-то совсем несообразное. Происходит это оттого, что песенка, например, чересчур высока для этого ребенка. У некоторых детей в младшей группе звукоряд, удобный для них, вообще очень короток. Со всем этим необходимо считаться при выборе песен для группы.
Есть и еще затруднения при групповых занятиях. Не все дети развиваются равномерно. Некоторые очень долго не могут уловить мелодии, поют фальшиво, неритмично и т.д. Между тем, до сих пор мне казалось неправильным в детском саду, где вообще группа живет общей жизнью, выделять таких детей. Да и первое наше положение, что музыка в детском саду не обучение, а часть общей жизни, не допускает такого выделения. Поют все, кто хочет, и у меня лично до сих пор не было случая, чтобы дети отказывались. Есть дети, которые почти не поют, но охотно присутствуют.
У меня был один мальчик, который начал проявлять себя чуть ли не с двух лет как очень музыкальный. В три года он пел совершенно правильно арии из разных опер, которые ему приходилось слышать дома. В пять лет он пришел в детский сад, а когда пошел с группой петь, то много занятий подряд молчал. Мать его спросила, почему он не поет. Он ей очень серьезно ответил, что он ходит слушать. Я рекомендовала совершенно ему не предлагать и не побуждать его петь. Думаю, что такой музыкальной натуре особенно ценно развиваться свободно и так, как ей больше подходит.
Такие молчаливые слушатели, конечно, не мешают; но как быть с теми, кто фальшивит? Я не смотрю на них безнадежно и, по-моему, таких, которые никогда не смогут петь, почти не бывает. Я ограничиваюсь тем, что прошу таких трудных детей петь тише и предлагаю им лучше слушать, как поют другие. Обычно эти отсталые дети очень скоро начинают чувствовать, что у них выходит не так, как у других; они больше прислушиваются и часто бывают прямо трогательны в своем старании добиться успеха. Было бы большой ошибкой сразу начать их останавливать, указывать, что они поют неверно. Не может петь правильно тот, кто не слышит мелодии, не умеет ее слушать. Надо дать такому ребенку возможность слушать других, получать впечатления и постепенно развиваться. Если же малышу запретить петь с другими (то есть произносить слова – что он сам серьезно считает пением), ему это непонятно, да и невыносимо, так как детям очень трудно оставаться пассивными в общем деле.
Мне вспоминается еще мальчик, который в 4-5 лет проявлял редкое отсутствие слуха и чувства ритма. Я близко стояла к его семье, и меня очень интересовал вопрос, можно ли помочь ему развиться в этом отношении.
Как-то раз я предложила ему попеть песенки. Мы с ним были вдвоем; я ему спела несколько совершенно элементарных песенок; он пытался повторить, но ничего не выходило; и он скоро убежал и вернулся с картинками, с книжками, а о песенках не говорил. Немного спустя я как-то опять предложила попеть, но он ответил: «Ну их, эти песни, не хочу». И потом долго он все отказывался. В прошлом году он пошел в наш детский сад. Пение началось не сразу, и он уже привык к группе и к жизни детского сада. Перед пением я мимоходом сказала: «Ну как, пойдем песни петь?» – «Нет, я не пойду». Но на пение он все же пришел, и видно было, что детское пение его заинтересовало. Вместе с пением была игра под музыку. Играли в солдатики, в зайчиков и т. д. Игры ему тоже, видимо, понравились, хотя и удавались очень плохо. Петь было ему так трудно, что он даже слова не мог сказать в ритм, вместе со всеми. Дети не только не смеялись, но отнеслись очень сочувственно и одобряли его. «Научишься, мы тоже не умели, а теперь поем».
Целый месяц я наблюдала, как он прислушивался и, покраснев от усилий, шептал слова вместе с другими. Как-то раз я и дети вместе со мной похвалили его, так как он действительно попадал в ритм вместе с другими. Он весь просиял и выглядел совсем счастливым. Через несколько дней я случайно услыхала, как он рассказывал матери, какие у них песни в детском саду и пытался петь их один. Правда, мелодии были фантастическими, но ритм был верный и характерный для каждой песни. Он без ошибок угадывает знакомые песни, когда я играю их на фортепиано, он часто подбегает к роялю и тихонько ударяет то одну, то другую клавишу. Ребенок получил интерес к песням, он любит их слушать; мне кажется, отстранить его от всего этого, не поддержать было бы прямо жестоко. Теперь этот мальчик (около семи лет) поет несколько лет правильно (голос почти на октаву ниже голосов других детей). У него есть любимые песни, он даже на фортепиано знает некоторые пьесы и любит их слушать. В играх и ритмических движениях он нисколько не отстает от других детей. Никаких специальных упражнений ни в пении, ни в играх не было ни для него, ни вообще для детей младших групп. Дети естественно развиваются в подходящей им обстановке.
В младших группах мы просто поем песенки, и они заучиваются сами собой. Как дети любят слушать много раз одну и ту же понравившуюся им сказку, точно так же поют они часто и помногу раз те песенки, которые им нравятся. Понемногу они их и запоминают. Сначала поет руководительница, потом к ней присоединяются более живые и музыкальные дети, а потом уже песня делается общим достоянием группы.
Кроме песенок мы вводим еще движения под музыку. Этот вопрос о движениях очень сложный, серьезный и требующий еще многих и разносторонних опытов и проверки, раньше, чем можно будет прийти к каким-нибудь определенным выводам и создать какую-нибудь систему. Еще до моей практической работы в детском саду одна из руководительниц сада пробовала проводить с детьми старших групп движения под музыку. Частью она проводила движения в виде игр, частью в виде гимнастических упражнений. Упражнения, которые служили целям физического развития, были проверены, иные и составлены совместно с врачом нашего детского сада. Эти движения служили к исправлению того или иного недостатка в умении двигаться наших детей, и были, скорее, результатом нарождавшейся потребности данного момента, чем правильно разработанной системы.
Очень скоро оказалось, что все движения дети делают под музыку гораздо охотнее, чем без нее, что под музыку им гораздо легче делать движения. Для детей игры и движения под музыку были одним из любимых занятий. Такой, по выражению Демоора (Демоор, «Ненормальные дети», глава о ритмических движениях), «эвритмической гимнастике» придается очень большое значение, как воспитательному средству. В вспомогательных школах Брюсселя и Антверпена только и делается подобная гимнастика под музыку. «Такая гимнастика (цитирую Демоора) оказывает поразительное влияние, так как очень хорошо действует на развитие и эластичность мускулов, улучшает походку и фигуру, благотворно влияет на психику, пробуждает внимание и волю и великолепно воспитывает самых капризных детей».
Демоор говорит об эвритмической гимнастике не только по отношению к отсталым детям, он указывает на громадное ее значение и для нормальных детей; а так как отсталый ребенок на два-три года идет позади нормального ребенка, то руководительница воспитываемой группы и решила попробовать некоторые упражнения для 9-10-летних детей в группе шести- и семилетних. Некоторые из них составлялись по Демоору, частью же применялись упражнения, рекомендованные Марко-Брэком и даже, некоторые (простейшие) – из шведской школьной гимнастики. Результаты были очень интересны. Группа эта выгодно отличалась от других своей дисциплинированностью, своей ловкостью и даже красотой и свободой движений. Кроме того, было замечено, что движения имели большое влияние на развитие внимания и воли.
При начале моей работы в детском саду этот опыт помог мне в дальнейшем развитии данного вопроса. Мне лично еще хотелось подойти к движениям несколько с другой стороны. Хотелось, не уменьшая нисколько общевоспитательных задач движений, воспользоваться ими как средством музыкального и ритмического развития детей. Во всех вышеуказанных движениях Демоора и Марк-Брэка приложенная к ним музыка очень незначительна, скажу больше, местами прямо с оттенком пошловатости. Чувствуется, что единственной задачей лиц, которые эту музыку приспособили, было подчеркнуть такт, размер. Правда, дети это чувство такта получают, но слушая, при определенном движении, всегда одну и ту же музыку, они в конце концов привыкают к ней, перестают слушать и делают движения механически. Мне хотелось сделать так, чтобы в даваемой детям музыке каждый раз было что-нибудь новое. Они тогда, думалось мне, будут прислушиваться к музыке больше и постепенно приобретут привычку не только слушать, но и давать себе отчет о том, что они слышат. Я особенно настаиваю на том, что от характера музыки, сопровождающей движения, зависит, ценны ли эти движения, помимо общевоспитательного значения, для целей музыкального развития детей.
По-моему, самое лучшее и, пожалуй, для полного проведения моих задач, единственно возможное при таких занятиях – это импровизация. Импровизируя, руководитель совершенно свободен, он может продлить определенный такт и ритм столько времени, сколько ему кажется необходимым, может менять движение, скорость, делать остановки и условные перемены. Важно это еще и с другой стороны. Проводя игру всегда под одну и ту же музыку, дети невольно могут получить впечатление, что данная музыка изображает как раз те действия, которые они производят. Если они имеют импровизации, они слышат, что музыка как будто разная, но в ней есть известные моменты, о которых заранее сговорились, которые им надо отметить. Так, например, они отмечают высокий и низкий регистры, перемену скорости – шаг и бег, прыжки (в связи с определенным ритмом) и многое другое. Мне хотелось, составив для себя лично определенный план последовательности задач, давать детям этот материал весь в виде игр, совершенно не насилуя их, не обучая, живо и естественно давать им возможность упражнять свое чувство такта и ритма.
Материал, из которого я беру движения – это отчасти те упражнения, которые раньше проводились в нашем саду, а отчасти я пользовалась движениями, которые встречаются в первоначальных играх и упражнениях ритмической гимнастики Далькроза.
Однако считаю уместным оговориться, что я не имела в виду заниматься ритмической гимнастикой Жака Далькроза. Гимнастика Далькроза полезна и интересна для детей, обучающихся музыке, как часть их школьной жизни, но в детском саду я считаю ее преждевременной. Эта гимнастика требует большого напряжения от детей, потом она все же связывается с обучением, так как дети должны иметь понятие о счете, разных длительностях и хотя бы элементарные ритмы делать сознательно. В детском же саду, повторяю, нудно давать детям весь материал в виде игры; дети должны только лишь получать ощущения размеров, привыкать слышать и выполнять простой ритм инстинктивно. Пусть они получают и копят запас ритмических впечатлений. Пусть они научатся ходить в такт, бегать, менять шаг на бег, может быть, делать много разнообразных движений в связи с ритмом и тактом. Разбираться в этом материале они будут позднее.
Мне казалось, что самый элементарный ритм – это ритм, совпадающий с тактом в две четверти. Под такую музыку можно проводить первые игры, это будет нечто вроде марша на две четверти, причем мелодия будет идти тоже четвертями. Если нужен бег, мы делаем все движение восьмыми. Мне кажется, импровизация должна быть, конечно, свободна, но все же следует помнить о том, чтобы не давать детям слишком сложных гармоний, а усложнять музыку постепенно. Здесь полный простор руководителю показать свой хороший вкус и знания. Мне скажут, что это – невыполнимое условие, что лиц, которые могут импровизировать, мы не найдем. Их надо найти и они есть. Пусть все люди, которые учатся музыке и хотят потом учить других, подумают о том, что умения играть на фортепиано недостаточно, то надо знать гармонию, надо считать это знание совершенно необходимым, надо развивать свой слух (Для выяснения этого вопроса – настоятельно рекомендую познакомиться с книгой Майкапара «Музыкальный слух») и умение ориентироваться всесторонне и только тогда занятие преподаванием может стать живым и интересным. Пусть это будет дело будущего, но, надо надеяться, самого недалекого. Способность и умение импровизировать можно развить как всякую другую, особенно в таких размерах, как это требуется для занятий в детском саду. Говоря дальше о движениях, я буду все время подразумевать импровизации, и лишь в конце приведу некоторые движения и игры, которые можно вести под готовую музыку.
Вот те общие замечания, которые мне казалось необходимым сделать, раньше чем перейти к описанию игр и движений и разбору песен, которые я проводила с детьми в детском саду. Я постараюсь последовательно рассказать, каким материалом можно пользоваться во всех группах детского сада, начиная с самой младшей.
