Многие женщины скажут, что отцы сейчас всё больше самоустраняются от воспитания детей, перекладывают все заботы на матерей, а всю ответственность - на детский сад и школу.

Самоустраняются... Я тоже до недавнего времени думала так и разделяла негодование женщин: «Мы надрываемся, стараясь успеть и там, и там, и там, а они...» Но вот с некоторых пор засомневалась: сами ли устраняются? Поводом для этого послужил забавный эпизод на конференции отцов одного из районов Москвы. В зале почти одни мужчины, на сцене за столом - в основном женщины. Все идёт по намеченному плану: выступления, фильмы «Из зала суда», «Опасный возраст». Тягостное молчание после них, потом снова выступления: «Вот что бывает, если...», «Надо находить ключик к сердцу ребёнка...», «Матери нуждаются в вашей помощи...»

«Я гуляю с дочкой, помогаю ей делать уроки», - делится молодой отец своим опытом. И вдруг из зала, из самой его глубины, громкий и горестный возглас:

«А ты пелёнки стирал?» Зал сочувственно хохотнул, оживился. Ясно: человек под хмельком - у него что на уме, то и на языке. «Стирал, - не растерялся выступающий. - Ну и что?» «А ты каждый день стирал?» - снова тот же голос «со слезой». Все смеются, и я тоже смеюсь: допекли, видно, беднягу эти пелёнки.

Вот с этого «незапланированного» вопля и начала точить меня какая-то неясная тревога: я с удивлением заметила, что молодые папы при колясках с младенцами стали вызывать во мне не умиление, как раньше, а... сочувствие. И стали раздражать жалобы молодых матерей и бабушек: «Ничего не умеет, все не так делает, а туда же - с указаниями лезет...», «Представляете: на час всего ушла, предупредила - не трогай Женечку до меня. Прихожу домой - она у отца на плечах, а тот по комнате скачет. С семимесячным-то ребёнком! Кошмар!», «Я Вовке говорю: все съешь, что положено, а отец: хватит его пичкать, он и так растолстел. Просто назло делает и всё...»

Назло... не так... бестолковый... Подождите, подождите, давайте разберемся: чего мы хотим от наших мужчин? Чтобы они были нашими копиями, дублерами, заменителями? Или мальчиками на побегушках, на подсобных ролях? Что-то тут не так. Вспомнились бесконечные истории о семейных конфликтах вокруг детей: «Ты его балуешь, сюсюкаешь без конца, потакаешь всем капризам!» - кричит отец. «А ты груб, жесток и бессердечен, - плачет мать, - тебе солдатами командовать, а не детей растить». Вдруг связалось в цепочку то, что я слышала в разное время и от разных людей.

Старый опытный учитель удивлялся: «С отцами стали чаще конфликтовать не сыновья, а дочери-подростки. Уж не копируют ли они при этом своих матерей?» Журналистка утверждала: «Заметна тенденция: женщины все больше рассчитывают в воспитании на свои силы. На мужчин, дескать, никакой надежды. Иные прямо говорят и пишут в письмах: ребёнка люблю, сама воспитаю, а отец только мешает, без него даже лучше».

И, наконец, мнение ученого. Его я услышала на одном педагогическом семинаре: «Термин «безотцовщина» мы сейчас не употребляем, ибо в него вложен отрицательный смысл. То, что женщина в нашей стране может вырастить ребёнка одна, без отца, свидетельствует о повышении её социального статуса в условиях социалистического общества...»

Значит, обойдемся без отцов? Не получается. Учителя, воспитатели, директора школ очень встревожены: «Матери не справляются с детьми, особенно с подростками, особенно с мальчишками, которых женское воспитание в семье и школе (32 учительницы и 2 учителя) только портит, делает их либо вялыми и слабыми, либо неуправляемыми и «трудными». И ребята в своих письмах единодушны: «Если бы каждый отец, - пишет Игорь Ш. (Курск), - именно отец! - имел бы общие дела со своим сыном, если бы каждый сын интересовался делом отца, поверьте: меньше было бы «трудных» ребят». «Ужасно завидую тем, у кого есть отец» (Елена К., Ставропольский край).

Вот так: без отца плохо. Почему?

Есть у А. К. Толстого, кстати, выросшего без отца одно поразившее меня стихотворение. Смысл его горек человек, душевно богатый, добрый и щедрый, терпит поражение в жизни, потому что не умеет защитить ни себя, ни любовь свою, ни свои высокие идеалы от житейских трудностей и бурь:

Навстречу их враждебной вьюги

Я вышел в поле без кольчуги

И гибну, раненый в бою.

Беззащитная доброта, попранное достоинство, беспомощная человечность, которая не может противостоять злу, насилию, несправедливости, - это не просто обидно и больно, это страшно, потому что нежизнеспособно. Очень серьёзная - и тревожная! - мысль.

«Ребёнку для нормального развития совершенно необходимы и мать и отец. Отец в жизни ребёнка - это мужество, сила воли, смелость поиска, умение бороться и побеждать. А мать - ласка, нежность, доброта и чуткость к людям. Отец не может дать душевной тонкости и красоты, а мать не даст ему силы и мужества» (Т. Милованова, Кишинев). Категорично, но, по-моему, глубоко верно: в этом диалектическом единстве двух разных начал, видимо, заключен большой смысл.

Не закономерно ли: мать с младенцем на руках - мать и дитя - образ, пронизывающий века, как бы не зависит от сменяющихся исторических эпох, классовых противоречий и национальных различий. Он хранит в себе какие-то изначальные общечеловеческие нравственные ценности, направленные на сохранение и продолжение жизни на земле. А вот понятие отцы и дети - это всегда злоба дня, проблема преемственности поколений, отражение противоречий между новым и старым в конкретных условиях, требующих трезвого расчета и отважного поиска, азарта, риска.

В то же время отец - это четкость стратегии, заглядывание вперед, определение главного курса, т. е. мысль, мысль, мысль, а мать - чуткость тактики, оценка сиюминутной ситуации и реагирование на нее. Чувство и интуиция - главные её помощники в этом деле.

Итак, два разных, взаимонезаменяемых начала. Их гармония - вот что нужно в семье для полноценной жизни. Не пение по принципу кто кого перекричит, а прекрасный дуэт, в котором каждый ведёт свою партию, поёт своим, а не чужим голосом. И так с самого-самого начала.

Когда-то мужчины совсем не допускались к младенческому возрасту. Нянюшки, мамушки, тетушки, бабушки - вот были специалисты по младенцам. Теперь уже известно - односторонние специалисты. Они, обеспечивая малышу уход и защиту, окружая его любовью и лаской, успешно развивают нравственно-эмоциональные стороны личности ребёнка, но безудержной опекой часто сдерживают физическое и интеллектуальное его развитие. Наш бурный, требовательный век заставил пересмотреть многие взгляды на раннее детство. Оказалось, что для отцов там непочатый край работы не просто по уходу за младенцем, но по разностороннему развитию его. Я сейчас нередко наблюдаю: молодые папы по-настоящему увлекаются воспитанием, когда у них есть возможность вкладывать в это сложнейшее дело свою выдумку, своё творчество, свой азарт, своё Я. Это прекрасно. Это делает их мужчинами, вдумчивыми, ответственными отцами. И нам, женщинам, надо понять их, и помочь им, потому что это нужно, прежде всего, нашим детям.

Пусть ребёнок, не страшась, уйдет в жизнь, не только согретый материнской лаской и преисполненный довернем и любовью к людям, но и вооруженный отцовским опытом, мужеством и ответственностью за себя и за других.

Отец обязан оставить своим детям в наследство не просто отчество, но Отечество - мир, который им предстоит строить и защищать.

Вы, конечно, заметили, что уже третья глава этой маленькой книжки посвящена, по существу, одному и тому же, по-моему, важнейшему условию прочной счастливой семейной жизни; гармонии мужского и женского начала в семье. Знаю: болью и горечью отзовутся сердца многих и многих женщин на эту мою фразу о гармонии. Да откуда она возьмется, если нет его, мужчины, в доме, просто нет?!

Даже если нет - должен быть! Говоря так, я вовсе не подразумеваю под этим какого-то выдуманного («уехавшего» в длительную командировку или «погибшего») отца. Такой обман, по-моему, рано или поздно обнаружится и станет трагедией для ребёнка. Нет, я о другом: о мужском начале в семье. Оно может быть сосредоточено в подрастающем без отца сыне. Для этого матери не надо подменять собой отца, то есть превращаться в полумужчину и заниматься не свойственными ей делами (допустим, мастерить, играть в футбол или изучать приемы самбо). Мне кажется, что мужчину рядом с собой можно вырастить, только оставаясь «самой женской» женщиной, опора которой - в сыне, даже маленьком. Помните, есть славная песенка, в которой четырехлетний мальчуган успокаивает мать: «Ты не бойся, мама, я с тобой!» Вот позиция мужчины: чуть не с колыбели он - покровитель слабого, защитник доброго и прекрасного в жизни. Позиция матери при этом - с благодарностью принимать любое проявление заботы о себе и стараться быть достойной этой заботы; надо, чтобы было что защищать.

Ну, а если рядом с мамой растет дочь? Казалось бы, должно быть всё проще. Лет пятнадцать назад одна женщина так и говорила мне: «Как хорошо, мы с дочкой как две подруги и никакого «мужского духа», всех этих грязных носков, потных рубах, грубых приятелей нам не надо...» Я высказала опасение: «Так немудрено вызвать пренебрежение вообще ко всем представителям мужского пола». Она в ответ только усмехнулась: «Ничего, умней будет - первому встречному на шею не кинется».

Верно - ни первому, ни второму, ни пятому, ни десятому дочь навстречу «не кинулась». Ей сейчас тридцать два года; семьи, увы, и не предвидится. Это и само по себе грустно, а тут ещё и профессиональные контакты у неё осложнены тем, что она не знает, как себя вести с мужчинами: и стесняется, и боится, и пренебрегает, и не доверяет - всё сразу.

Оказывается, проще с дочерью не получается. Бывает, всю жизнь не заживает рана в сердце матери, оставленной или обманутой тем, кто действительно оказался немужчиной. И больше всего, мне думается, надо бояться передать дочери в наследство эту свою горькую обиду.

Как-то в шутку я поделила для себя всех представителей мужского пола на три категории:

- те, кого надо защищать,

- те, от кого надо защищаться,

- те, кто защищает.

Надо изо всех сил постараться научить своих дочерей не ошибиться в выборе.