Не могу говорить об Олеге Кургузове в прошедшем времени.

Жизнь его оказалась недолгой, но всё, что он сделал в детской литературе, и сам его образ - писателя, редактора, нашего доброго и дорогого многим товарища - всё живёт, продолжается и отражается во всех сегодняшних зеркалах.

Этот длинный подзаголовок - «Удивительные случаи из жизни таинственных существ, которые живут среди нас» - Олег придумал для своей книги «Шумные истории». Сам Олег иногда напоминал такое таинственное существо - вдруг возникал из вороха жизни, всякий раз с каким-нибудь новым обратным адресом: то это был журнал «Улица Сезам», то «Весёлые картинки», то «Синдбад», то газета «Каникулы», не говоря уже о многолетних его маршрутах с «Маленькой тележкой» в еженедельнике «Семья».

Всякий раз Олег возникал не просто так, а с какой-нибудь новой идеей, новым предложением о сотрудничестве, новыми планами. Олег Кургузов замечательно делал одну редчайшую работу: сводил писателей и издателей, превращал их в друзей и тем самым создавал ту подноготную детской литературы, которая давала самой этой литературе необходимые живительные силы.

Подобная щедрость была прямым следствием незаурядного писательского дара Олега Кургузова: редко кто писал детскую прозу с таким воодушевлением, с таким изобретательством и тактом.

Однажды он прислал мне большой цикл «Все сказки» с очередным предисловием: «Какие сказки бывают? Смешные, страшные, поучительные... А может быть сказка, например, хозяйственная? Или, например, холодная, или даже храповицкая?.. «Почему бы и нет?» - подумал один выдумщик и решил рассказать ВСЕ СКАЗКИ. Некоторые из них мне удалось услышать и записать. Предлагаю их вам».

Теперь мы будем читать и перечитывать действительно все сказки Олега Кургузова, и все его рассказы, для маленьких читателей и не очень маленьких, зная, что всё это - в нас и с нами. Но самое главное - чтобы их читали и перечитывали дети. Олег Кургузов сделал всё, чтобы его проза - была. Мы должны сделать всё, чтобы его проза - осталась.

 

Жил-был Шумок. Шума от него было немного. Он же маленький. Пошумит-пошумит и перестанет, пошумит-пошумит и перестанет. Это днём.

А ночью ему снилось, будто он уже взрослый, сильный Шум.

- А-га-га! О-го-го! Ба-ба-ба! - кричал он гулким басом. - Хаха-ха!

И всем соседям спросонья казалось, что их дом рушится. Они вскакивали с кроватей и начинали вязать вещи в узлы.

Потом кто-то догадывался:

- А-а-а... Это же Шумок кричит во сне.

И тогда кое-кто начинал возмущаться:

- Безобразие! Поспать не дадут! Сколько это будет продолжаться?

И тут кто-нибудь говорил:

- Потерпите немного. Скоро Шумок станет взрослым Шумом.

И будет видеть сны про детство. Кричать и гоготать во сне перестанет. Только иногда, может быть, заплачет. Негро-о-мко так...

 

На завтрак Шумок съел три хлопка, два стука, один скрип. И запил всё это тонким писком. Мама-Шумиха сжевала лязг трамвая, тарахтенье трактора и гуденье паровоза. Папа-Шум проглотил гул самолёта и грохотанье грома.

А потом им всем захотелось чего-нибудь сладенького.

Смеха, например. И они отправились в кинотеатр на весёлые мультики.

Там они целый час давились смехом зрителей и съели так много сладкого, что у них разболелись животы. Жалобно постанывая - ой-ой-ой.., - Шумок, Шумиха и Шум вернулись домой, забрались в свои кровати и заснули.

Поэтому весь вечер и всю ночь в Городе царила молчаливая Тишина.

 

В тот день папа-Шум, мама-Шумиха и маленький Шумок пошли гулять в Детский парк.

Была оранжевая жара, а в парке продавали белое ледяное мороженое. Вообще-то, шумы не едят мороженого, они, как вы знаете, питаются звуками. Но маленькому Шумку иногда разрешают побаловаться.

И вот Шумок съел одну порцию, потом вторую, потом... потом сбился со счёта. Когда маленькие шумы уже не могут сосчитать, сколько порций мороженого они съели - это значит, что у них непременно заболит горло.

И Шумок, конечно, тут же осип, охрип, потерял голос. А когда кто-нибудь из шумов теряет голос - он исчезает сам. Вот и Шумок стал медленно исчезать. Он исчезал, исчезал, исчезал и в конце концов Шум и Шумиха потеряли его из вида (или из слуха?).

Родители спешно бегали по всему Детскому парку в поисках сына, но безуспешно.

Охрипший, безголосый Шумок так испугался исчезнуть навсегда, навеки потерять своих родителей, что заплакал.

Шум и Шумиха пробегали мимо и заметили, что под кустом сидит маленький Плач и плачет.

- Нет, это не наш сын, - сказал папа-Шум. - Наш сын - Шумок, а это какой-то Плачик.

- Однако, мы не можем бросить ребёнка в беде. Даже чужого, - сказала мама-Шумиха. - Мы должны отвести его к родителям.

Как только Шумок услышал, что его хотят отвести к чужим родителям, да не к кому-нибудь, а к этим мокрым Плачам, он тут же перестал плакать. Подбежал к пустой железной бочке, да ка-а-ак заколотит по ней кулаком!

- Бум-бурум-бум-бум!

Шум с Шумихой как услышали этот грохот, так сразу всё поняли.

- Это же наш Шумок! - закричали они хором. - Никто другой не смог бы так грохотать, как он!

Они бросились обнимать своего сына, и так нежно и сильно прижимались к нему, что от их тепла горло у Шумка сразу прошло.

Шумок от радости тут же загудел, как пароход в океане:

- Ду-у-у! Ду-у-у!!!

А Шум и Шумиха откликнулись ему, как будто они были встречные пароходы:

- ДУ-ДУ! ДУ-У-У!..

 

Шумок прогуливался по утреннему Городу и как обычно шумел, бубнил и гудел:

- Бу-бу-бу! Гу-гу-гу!..

Это у него здорово получалось: громко и отчётливо. И вдруг Шумок услышал флейту. Голос флейты сначала был сумеречным и печальным, а потом стал светлеть, светлеть, и в нём появилась надежда. А немного погодя надежда сменилась любовью, и голос флейты стал лиловым.

Шумок так растерялся от этих удивительных превращений, что даже перестал бубнить и гудеть. Он молча слушал флейту.

Флейта пела, соединяя прошлое с будущим и будущее с прошлым. Потом прошлое и будущее слились воедино, ведь флейта пела о любви, а в любви прошлое и будущее неразделимы...

Шумок слушал флейту и потихоньку становился невидимым.

Когда шумы молчат, они всегда становятся невидимыми, как будто исчезают.

Перед тем, как стать совсем невидимым, Шумок подумал:

«Надо иногда исчезать из этого мира, чтобы взглянуть на него со стороны и увидеть, как он прекрасен.»

 

Однажды Тут сидел дома и смотрел телевизор. Кто-то постучал в дверь.

- Кто там? - спросил Тут.

- Я! - ответили из-за двери.

«Я?!» - удивился Тут. И глубоко задумался. Каждый на его месте задумался бы ОЧЕНЬ ГЛУБОКО.

«Если Я за дверью, то кто же тогда дома?.. - размышлял Тут. - А если Я дома, то кто же за дверью?»

- Кто там? - ещё раз переспросил он.

- Я! - ответили ему.

- А вы уверены? - усомнился он.

- Ещё бы! - сказали ему.

«Ну, всё ясно! - решил Тут. - Если Я за дверью, значит дома никого нет».

- Никого нет дома! - ответил он через дверь.

Потом прошёлся туда-сюда по комнате и остановился перед телевизором. «Если никого нет дома, то зачем работает телевизор?» - подумал Тут. И выключил телевизор.

 

По городу ходило полным-полно народу с портфелями.

«Почему бы и мне не завести портфель?» - подумал Тут как-то раз.

Он купил себе портфель и стал ходить с ним по городу. а в этом городе было полным-полно ворон. И Тут остановился, чтобы посчитать их. Считал-считал и насчитал 999 ворон. Потом взял портфель и пошёл дальше по своим делам.

Идёт и размышляет: «Что-то здесь не так!» До того, как я считал ворон, портфель был лёгонький, а сейчас - тяжелющий.

«Может быть, все вороны, которых я сосчитал, попадали в мой портфель?» - предположил Тут.

- Эй! Кто здесь? - крикнул он портфелю.

- Здесь! - откликнулись из портфеля.

«Это эхо», - подумал Тут и очень удивился. Он первый раз слышал эхо из портфеля.

- Эй, кто здесь? - переспросил он.

- Здесь! - ответили шепотом из портфеля.

Тут не на шутку испугался. Кто знает, что на уме у эха? Как гаркнет сейчас и разорвёт портфель на тысячу маленьких портфельчиков!

- Надо поставить вопрос по-другому, - решил Тут и сказал портфелю: - Эй, здесь кто?

- Здесь! - ответили из портфеля по-прежнему.

«Упрямое эхо», - подумал Тут и, набравшись смелости, открыл портфель.

Оттуда высунулся Здесь и заворчал:

- Ну, сколько можно держать портфель закрытым? Я ведь мог и задохнуться!

Оказывается Здесь забрался в портфель, пока Тут считал ворон.

- Дай поносить портфель, - попросил Здесь, выбравшись на свободу. - Снаружи он мне нравится больше, чем внутри.

Тут дал ему поносить портфель. А сам пошёл по улице, размахивая руками во все стороны.

 

Стояла жуткая жара. Тут и Здесь купались в озере. Они резвились вовсю.

Тут нырял и выныривал то там, то здесь. И Здесь не отставал от него. Нырял и выныривал то там, то тут: Здесь, тут, там, тут, здесь, там, здесь, там, тут...

Скоро они совсем запутались и не могли разобраться, кто из них Тут, а кто Здесь. Они вытаращили глаза друг на друга и перестали работать руками и ногами. Они начали тонуть.

- Кто из нас тонет: Тут или Здесь? - пытались сообразить и тот и другой.

В это время на берегу появился Откуда Ни Возьмись. ОН сразу почувствовал что-то неладное.

- Эй! - крикнул он. - Тут вылезает на берег здесь! - показал он направо. - Здесь вылезает на берег тут! - показал он налево.

Тут и Здесь сразу разобрались кто есть кто и благополучно выбрались на берег.

Так Откуда Ни Возьмись спас своих товарищей.

 

Однажды Тут собрался в лес за грибами. Но решил прежде узнать прогноз погоды. Набрал первый пришедший на ум номер телефона и спросил:

- Как с погодой на завтра?

А на другом конце провода оказался Здесь. Он сразу узнал голос Тута и решил его обмануть.

- Дождь-дождь-дождь! Град-град-град! Буря-буря-буря! - ответил Здесь автоматическим голосом.

Сначала Тут огорчился. Потом подумал: « А ведь в дождь хорошо спится!» Достал из сундучка верблюжье одеяло и завалился спать.

А Здесь забрался на крышу дома, чтобы посмеяться сверху над Тутом, когда тот выйдет в плаще, сапогах и под зонтиком.

Он сидел на крыше целый день, целую ночь, ещё день и ещё ночь. Тут в это время видел удивительные сны про грибной лес. И ему было хорошо.

А потом они встретились у газетного киоска.

- У вас очень помятый и больной вид, - сказал Тут, глядя с сожалением на Здеся. - Вы попали под дождь?

Здесю стало ужасно стыдно и он втянул голову в плечи.

- Нет, - ответил Здесь. - Я попал под собственное враньё.

- О! Это гораздо страшнее дождя, града и бури вместе взятых, - сказал Тут. И пригласил Здеся на чашечку чая.

 

Однажды Тут пошёл на рыбалку.

Он удобно устроился на берегу, свесил ноги в воду и закинул удочку.

В это время появился Здесь с удочкой.

- Эй! Ты занял моё место, - сердито крикнул он.

- А где твоё место? - поинтересовался Тут.

- Тут, - сказал Здесь.

- Вот видишь, это моё место. У него даже моё имя, - сказал Тут.

Здесь озадаченно почесал в затылке. Он совсем растерялся.

- А где же я ловил рыбу в прошлый раз? - довольно робко спросил он.

Тут огляделся по сторонам и ему ничего не оставалось, как ответить:

- Здесь!

- Вот видишь! - обрадовался Здесь. - Я же говорил, что это моё место.

- А-а-а.. - вспомнил Тут. - Ведь в прошлый раз мы ловили рыбу вместе. Садись рядом!

И они стали вместе ловить рыбу. Скоро их поплавки одновременно нырнули под воду. И не вынырнули.

Тут и Здесь ухватились за свои удочки и еле-еле выволокли на берег огромного Карпа. Поодиночке им ни за что бы не справиться с этим делом.

 

Тут одиноко сидел на скамеечке и скучал.

Вдруг появился Откуда Ни Возьмись.

- Скучаешь, Тут? - спросил он.

- Ага, - грустно ответил Тут. И вздохнул.

- Не скучай, - предостерёг Откуда Ни Возьмись. - А то замёрзнешь!

- Как же я замерзну, если светит солнце?! - удивился Тут.

Тогда Откуда Ни Возьмись пояснил:

- От скуки ты уснёшь и тебе приснится зима: снег-снег-снег, мороз-мороз-мороз, лёд-лёд-лёд. А одет ты совсем по-летнему...

Тут на секунду представил себя в коротких штанишках и майке среди зимних сугробов и задрожал.

Он тут же перестал скучать и залился весёлым смехом.

Вот таким:

- Ха-ха-ха! Ха!!!

Хорошо хохотать, когда кругом зелёная трава и яркое солнце, а до зимы ещё далеко.

 

Перед самым новогодним праздником в детском саду № 25 состоялось собрание.

- Ребята, - обратилась воспитательница Марья Ивановна к своим подопечным, - вы природу любите?

- Л-ю-юбим! - весело отвечают ребята.

- А когда деревья рубят - вам их жалко?

- Жалко! - кричат ребята.

- Молодцы! - говорит Марья Ивановна и делает вывод: - Значит, ёлку для новогоднего праздника в лесу рубить не будем, а вместо неё используем нашу пальму. Согласны?

Ребята сразу пригорюнились и головы опустили. Конечно, кому хочется водить хоровод вокруг пальмы, которая в кадке растёт. Но ничего не поделаешь: ведь сами кричали, что срубленных деревьев жалко.

Стали ребята новогоднюю ёлку... то есть пальму наряжать.

Всё как положено: шары на неё навесили, бусы прицепили, ватным снегом припорошили.

А тут и Дед Мороз со Снегурочкой пришли. Увидел Дед Мороз пальмовую ёлку, и от изумления колени у него покосились. Если бы стул вовремя не подставили, рухнул бы дедушка на пол.

Посидел Дед Мороз на стуле, посидел да и говорит:

- Ёлки-палки! Я возле африканского дерева Новый год встречать не буду! Я лучше в лес навсегда уйду!

Ребята как услышали слова Деда Мороза, совсем опечалились, а некоторые даже захныкали. Посмотрел Дед Мороз на такое всеобщее огорчение, и не выдержала его добрая душа.

- Ладно, - говорит. - Если у вас вместо ёлки дерево африканское - значит, будем встречать Новый год по-африкански.

- А как это - по-африкански? - спрашивают ребята и хныкать перестают.

- А вот так! - говорит Дед Мороз, скидывает шапку, шубу и вообще раздевается до трусов. Потом снимает с пальмы ёлочные бусы и себе на шею вешает.

Пришлось и ребятам до трусов раздеваться и бусы на шею нацеплять. А Снегурочка с воспитательницей Марьей Ивановной в купальные костюмы переоделись и вместо серёжек ёлочные шары к ушам привесили.

Тут Дед Мороз к телефону подходит и в детсадовскую котельную звонит.

- Петрович, - говорит Дед Мороз кочегару, - поддай-ка жару!

Мы Новый год по-африкански встречать будем.

Ну Петрович и поддал жару! Через минуту лёд на оконных стёклах растаял, а ещё через три минуты - пальма зацвела. Обрадовалась, наверное, африканской погодке.

Ребята как увидели, что пальма зацвела, так вместе с Дедом Морозом, Снегурочкой и воспитательницей Марьей Ивановной в пляс пошли.

- С Новым годом! - кричат. - Да здравствует Африка!

И даже старую новогоднюю песню на новогодний манер петь стали:

 

 

Веселились они, веселились и вдруг слышат, как Марья Ивановна кричит:

- Ребята! Ребята! Лето на дворе!

Выглянули ребята в окно и видят: вокруг детского сада снег растаял, трава зелёная выросла, и даже ромашки с колокольчиками расцвели. Это детсадовский кочегар Петрович такую жару развёл!

А Дед Мороз испугался, что зима вдруг закончится, и быстрей кочегару Петровичу звонить:

- Петрович-Петрович! Убери жар! Срочно!!!

Только ребята выбежали на улицу, только успели набрать букеты ромашек и колокольчиков, как трава стала инеем покрываться. Это кочегар Петрович жар в котельной убрал и обратно зиму вернул.

Оделись ребята снова в свою зимнюю одежду и побежали по домам с букетами цветов родителей поздравлять.

Вот такая невероятно-африканская история случилась на Новый год в детском саду № 25. Если вы не верите - можете зайти в гости к ребятам из этого детского сада. У них до сих пор дома букеты ромашек и колокольчиков стоят. Поспешите, а то цветы завянут!

 

Молодая и глупая муха Глаша решила научиться человеческому языку.

Она садилась говорящим людям на нос, свешивалась вниз головой и нагло заглядывала им прямо в рот. Людям становилось щекотно от мохнатых Глашиных лапок, и они тут же прогоняли её. Поэтому Глаша никак не могла освоить механизм человеческой речи.

И вот однажды Глаша уселась на нос одному дядьке, который лежал на диване и говорил вот так: «Хр-р-р... Хр-р-р... Хр-р-р...»

С кем разговаривал этот дядька, Глаша понять не могла, потому что вокруг никого не было. Но для Глаши это было и неважно. Важно было то, что дядька её не прогнал.

И она могла целых три часа вслушиваться в издаваемые им удивительные звуки: «Хр-р-р... Хр-р-р...»

И - представьте себе! - Глаша научилась издавать те же самые звуки: «Хр-р-р... Хр-р-р... Хр-р-р...»

...Теперь все Глашины знакомые насекомые - другие мухи, комары, мотыльки - считают её мухой, говорящей на человеческом языке. Они приглашают её в гости и просят: «Глаша, скажи, пожалуйста, что-нибудь по-человечески» И Глаша говорит: «Хр-р-р... Хр-р-р... Хр-р-р...»

И все знакомые насекомые громко хлопают в ладоши и кричат:

- Браво! Да здравствует говорящая муха Глаша!

И стараются повкуснее угостить Глашу, чтобы в следующий раз она снова прилетела к ним и поговорила с ними по-человечески.

 

- Тридцать один! - сказал Гришка. И они с мамой вышли из автобуса. Гришка подбежал к столбу и написал на нём мелом цифру. Это был тридцать первый сосчитанный им по дороге в магазин столб. Пока они с мамой ходили по магазину, цифры сыпались водопадом: номера отделов, касс, размеры, цены товаров. И, конечно, он позабыл номер столба.

«Хорошо ещё, что я записал его, а то бы всё пропало», - думал Гришка, выходя из магазина. Но цифры со столба исчезли! Зато рядом топтался маленький худощавый лохматый человечек и строго смотрел на Гришку.

- Это вы цифры стёрли? - робко спросил его Гришка.

- Конечно, я! - сердито ответил человечек. - Ведь я хозяин этого столба - Столбунчик номер 31.

- Ничего себе заявочки! - только и смог пробормотать удивлённый Гришка.

- Ладно, не робей! - смягчился Столбунчик. - Ты мне нравишься. А то взрослые больно гордые! В детстве столбы все считали, а теперь выросли и делают вид, будто вовсе столбов не замечают.

- Я всегда считаю, только иногда ошибаюсь, - признался Гришка.

- Молодец! - подхватил Столбунчик. - Столбам нравится, когда их считают. И за это они помогут тебе научиться считать ещё лучше. Только ты не пиши ничего на них.

- Да я чтоб счёт не забыть, - объяснил Гришка.

- Тренируй память, - посоветовал Столбунчик и добавил вполголоса: - Никто из взрослых не должен знать номер столба. Эта тайна принадлежит только нам, столбунчикам, и детям, которые считают столбы.

В этот момент из магазина вышла Гришкина мама. Едва успел Гришка сказать Столбунчику «До свиданья!», как подъехал автобус, и они с мамой отправились дальше за покупками.

- Тридцать два, тридцать три, тридцать четыре, - продолжал Гришка считать столбы из автобуса.

А когда они с мамой вышли возле булочной, на остановке оказался столб номер... Впрочем, это тайна столбунчиков. И Гришка не собирается выдавать её никому!

 

Жила-была одна принцесса. Красивая-прекрасивая и добрая-предобрая. Только несчастная. Несчастная потому, что у неё не было принца, которого она могла бы любить до гроба.

А в другом королевстве жил да был принц. Мужественный, честный и справедливый. Только несчастный. Несчастный потому, что у него не было принцессы, которую он мог бы любить до гроба.

Как только я узнал про этих принцессу и принца, сразу же пригласил их к себе в гости чайку попить. Про чай я им, конечно, просто так сказал, а на самом деле хотел их познакомить.

И не напрасно.

Они как увидели друг друга, тут же стали обниматься, целоваться и нежные слова друг другу говорить. Одним словом, полюбили они друг друга с первого взгляда.

А потом их родители - короли с королевами - свадьбу устроили. И я там был, мёд и пиво пил. Только у меня по усам текло, а в рот (как всегда бывает в сказках ) не попадало.

Но я об этом заранее догадывался, и прихватил с собой два бочонка. Поэтому всё, что у меня по усам текло, зря не пропало.

Мёд попал в один бочонок, пиво - в другой. И принёс я домой два полных бочонка. С мёдом и пивом!

- Ах, какой же ты молодец! - сказала мне жена. - Я думала, ты только сказки умеешь сочинять, а ты, оказывается, хозяйственный мужик! Дай-ка я тебя поцелую.

И поцеловала. Крепко-крепко, как в сказке.