Прочитала историю про мстителя.

Мысль №1. Красиво. Люблю красивый русский язык. Понятно, что автор не просто владеет богатством нашего великого-могучего, но и знает хорошо, что он им владеет, и получает от этого колоссальное удовольствие.

Мысль №2. Только вот, прочитав, обнаружила, что пересказать рассказ не сумею! Пришлось читать сначала.

Мысль №3. Читаю (молодая да ранняя!) и радуюсь – ух, мне есть что сказать! Гадости с первой парты? А мне!!!… А как я иду с урока! Так у Славы Зайцева на подиумах не ходят! Стоп, скомандовала я себе. Спокойно.

Мысль №4. А прочту-ка я этот “невыдуманный рассказ” детям.

На ближайшем классном часе читаю вслух первые два абзаца. Вижу – “бесперспективняк”. Ни тебе “россыпи педагогических находок”, ни “ведомая истина”, ни “величественный гул” впечатления не произвели. И весь рассказ, по сути, в одно предложение уместился: “На первой парте сидел юный мститель и целый урок говорил учительнице гадости”. Вот и реакция!

Все повскакали с мест с криком: “Назин!!!” (местная достопримечательность).

С трудом убедила, что речь вообще не о нашей школе…

Расходимся на неделю.

 

Круглый стол. Пока я разливаю газировку по стаканам, девочки освежают в памяти сюжет – Оля стащила “рукопись” со стола и теперь всем читает вслух.

Прочитанное мною неделю назад и прочитанное Олей только что – два абсолютно разных рассказа. Все, что я попыталась сгладить, в Олиной интерпретации вылезло наружу, как прыщ на лице пубертата.

Настя: как это? “Великолепная речь”, “урок выстроен великолепно”, “умело вела”, “понимание рождалось”, а ее “приговорили к казни”? Или не ее?

Света (цитирует): “Каждый сам поймет, зачем мальчишке это было нужно”. А я не поняла.

Я: очевидно, были причины. Давайте их придумаем.

Хором:поставила двойку! Много двоек! Нет, оскорбила! Двойка – не повод мстить! Он просто вредный! Она плохая учительница, хорошим учителям не мешают вести уроки! Странно, что этого не слышал класс! Сосед по парте точно слышал – и молчал! Значит, он на стороне мстителя!

Кричат так, что уже не слышат друг друга. Разом замолкают, укоризненно переглядываются, поднимают руки, передавая бразды правления мне.

Я: стоп, стоп. Открытый урок. Что такое открытый урок? Скажите (раньше я не задавала им таких вопросов), наши с вами уроки тет-а-тет и уроки в присутствии других учителей – ставим “равно”?

– Нет.

– А в чем разница?

Ира: вы становитесь строже, а объясняете подробней. И шума в классе меньше. И скучнее. И мы работаем на публику.

Даша: мститель работал не на публику.

Таня: еще бы. Да его бы вытолкали вон.

Даша: тогда вообще странная учительница. Слушала одна и терпела. Может, надо было его спросить?

(Тут я подумала, – чем не маневр? Он тебе гадости, а ты ему – “А по-твоему, как?” Неужели проигнорирует? Или ответит – и снова в бой?)

Проиграли ситуацию – показалось выигрышным (один-ноль!).

Я: урок заканчивается. А конфликт остался. Будем мирить?

Света: если он так себя ведет, он перестанет понимать, что ему объясняют. И будет еще хуже.

Оля: если она виновата, она должна извиниться. Только не при всех.

Маша: учителя так не делают.

Я: как “так”?

Маша: не извиняются. Она бы давно извинилась, если бы хотела. Раз он хамит на открытом уроке, значит, он ее никогда не простит.

Я: выходит, без вариантов?

Оля: у него есть друзья. Родители. Они должны ему помочь.

Света: знаешь, какие бывают родители. Сын в классе на голове ходит, а дома говорит, что и объясняют плохо, и ругают, и на него наговаривают. А те ему и верят!

Я: ну хорошо. Пусть даже родители целиком и полностью на его стороне. Неужели они видят, что ребенку в классе некомфортно, и закрывают на это глаза?

Надя: а ему, может быть, очень даже комфортно. Ему гадости делать комфортно.

Оля: я же говорю – друзья.

Даша: подсадить шпиона! Из другого класса, вроде – новенький! Пусть воспитывает!

Таня: шпиона-то зачем? Своих мало?

Даша: и много ты Назину наговоришь? Своих слушать не станет.

Оля:да вы не поняли. Должен быть просто друг. Который понимает, что ситуация – нелепая. Только друзьям доверяют.

Света: или переводить.

Оля: некуда переводить. В селе одна школа.

Слушала я их, слушала. Делаем мы из мухи слона, подумала я. Большой подвиг – учителю нахамить. Проблемы-то у педагога, а не у мстителя. Нечего в класс как на эшафот заходить. Нет безвыходных ситуаций, есть непривычные решения. Напрячься, поменять курс, сбить с толку, потом вовлечь в процесс, насмешить, удивить – взять да и обнаружить на открытом уроке свою педагогическую несостоятельность! Что за принцип – сдохну, но урок доведу до конца и гадостей не замечу?! Разве не гадости – самая непосредственная реакция на твои “россыпи педагогических находок”? И что ж она, такая величественная, жаловаться в учительскую кинулась?

Даша: а может, он вообще – на спор? Пари такое!

Этот вариант устроил всех. Во-первых, понятно, почему учительница не ожидала атаки. Во-вторых, понятно, почему сосед по парте не пытался урегулировать происходящее. В-третьих, понятно, что мальчишка все-таки не старшеклассник – у тех иные развлечения. В-четвертых, понятно, что ни предыстории, ни продолжения конфликт не имел и не будет. Это порадовало. В-пятых, понятно, что, выиграв одно пари, трудно не поддаться соблазну заключить другое – на следующем открытом уроке. Это огорчило.

Оля: а вот и нет. Наверное, она была так себе учительница, годная лишь на то, чтобы заключать о ней пари.

Вот какими глазами смотрят дети на высоких, статных учителей, способных “одним движением руки сгладить возникающие на уроке шероховатости”. Учтите, это уже не шероховатость, а целая колдобина. И меняйте, меняйте свое отношение к собственным таким вот “красивым, но безжизненным” урокам. Ибо, как недавно сказал мне первоклассник Миша, “главное – угол зрения”.

Расходились мы, согретые счастьем взаимного понимания, вполне по-деловому… Ученики 6 “А”, участники круглого стола: Оля Саушкина, Надя Селезнева, Света Нехайчук, Настя Суханова, Ира Чугреева, Маша Пилевина, Даша Архипкина, Катя Воробьева, Кристина Сиян, Таня Московская. И я – Наталья Петровна – их учительница музыки и классный руководитель.