1918 год. Селестен Френе, двадцатилетний учитель начальной школы, тяжело раненный в правое лёгкое, возвращается с войны в родную деревню на юге Франции… Эта война многое поменяла в сознании европейцев. Вера в прогресс, человеческий разум, гуманизм - все в прошлом. Немецкие юноши, знающие наизусть Шиллера и Гёте, и восемнадцатилетние французы, наследники Корнеля и Расина, представители двух самых культурных наций Старого Света, встретились друг с другом. Встретились в траншее, на расстоянии удара штыка. И оказалось, что вчерашние выпускники классической немецкой школы и великолепной французской школы Третьей Республики - готовы были убивать друг друга.

Значит, что-то не так было в этих школах. Значит, Корнеля и Шиллера недостаточно. А настоящее образование - нечто большее, чем красивый почерк и знание математики. Мы не должны возвращаться к старой школе - это был урок Первой Мировой.

В Германии Рудольф Штайнер начинает читать лекции об антропософии в городке Вальдорф. В Италии Мария Монтессори открывает свой детский сад. В Англии Александр Нилл собирает детей в Саммерхилле - школе, где дети сами будут решать, ходить им на уроки или играть в футбол.

Френе возвращается в свою деревню в Приморских Альпах с твёрдой уверенностью, что он будет работать в школе. Но это будет другая школа.

Глеб П., лицей «Ковчег-XXI», г. Красногорск, 5 класс. Выгнан с урока русского языка. На вопрос директора: «За что выгнали?» - ничего не говорит, возбуждён, на месте не сидит, мечется по коридору от стенки к стенке.

Через десять минут начинает давать показания: «Хотел ответить, тянул руку, она меня не спрашивает». На разъяснения директора, что учитель не может спрашивать всех сразу, что надо уметь держать себя в руках, соблюдать правила и проч., Глеб произносит последнее слово: «Она меня не любит…»

Любовь и Школа - уместен ли этот разговор?

Что такое любовь на уроке русского языка? Мягкая улыбка, добрая шутка, поглаживание по голове? Гладить по голове - и говорить о правилах пунктуации в простом предложении, о звукобуквенном анализе, о фонетическом разборе? 6 часов в неделю теоретической грамматики и ни строчки за всю школьную жизнь от себя, «от души» - какая уж тут любовь! Десять лет без права переписки…

Дело не в поглаживании по головке, а в праве ребёнка делать на уроке то, что ему интересно. Выполнять работу, смысл которой понятен. Но возможно ли это в нашей школе? С её государственной программой, жёстким планированием и ЕГЭ? Или это должна быть совсем другая школа?

Что сделал Френе? Он принёс в школу маленький типографский станок: две деревянные дощечки, литеры, рамки для них, валик с краской… И Школа изменилась.

Оказалось, дети любят писать. Так же, как любят говорить, играть, рисовать. Только если речь идёт не о списывании упражнений, а о настоящем письме. Но что это такое - настоящее письмо? Ты имеешь право писать о чём хочешь: на каникулах мы ездили к бабушке в деревню; вчера в лесу я видел дятла; в воскресенье мы с мамой ходили в супермаркет… Темы могут быть разными, но должно быть все по правде, а не сочинение по картинке. Не бывает письма без читателя (школьные упражнения не в счёт). Поэтому детские тексты печатаются в школьной типографии, газеты раздаются родителям, отсылаются друзьям в других школах.

А ошибки? Ученик пишет «свободный текст» - так называет его вслед за Л.Н.Толстым Френе. Тексты читаются вслух, выбирается лучший. Он печатается, набирается вручную, и навык правильного письма формируется буквально на кончиках пальцев… Много раз видеть одно и то же слово правильно написанным, собирать его из отдельных буковок-литер, править ошибки и, если надо, делать специальные упражнения на карточках по тренировке грамотности - вот естественный путь обучения родному языку. Через зрительную и тактильную память, через опыт. «Познанием на ощупь» называет этот метод Френе. «Редактирование текстов - это королевская дорога к грамотности», - пишет он. И не жалеет сарказма и иронии по поводу традиционных методов обучения письму, когда все начинается с изучения правил и заканчивается контрольным изложением. Схоластика!

Свободные тексты - лишь один пример. Математика: дети взвешивают различные предметы, измеряют расстояния на школьном дворе, составляют смету путешествия в соседний город… Естествознание: идут смотреть, как застывает вода в пруду, готовят доклады о своих домашних животных, динозаврах, планетах Солнечной системы… История: расспрашивают бабушек и дедушек о жизни пятьдесят лет назад…

Чтение: читают книги (не по программе - а свои любимые!), ставят спектакли, сочиняют стихи и сказки…

Это школа, где каждый может делать то, что хочет. То, что ему интересно, - если уж совсем строго. Где нет жёсткой программы, а есть Интересные Дела. И при этом никто не должен мешать работать другому. Более того, поддерживается и приветствуется работа в группах. Это школа, где знания не даются в готовом виде. Дети много мастерят, экспериментируют, работают с разными книгами (сегодня уже и с компьютерными программами, видеофильмами). И при этом всё-таки выполняется «государственная программа». Но без зубрёжки. Это совсем другая школа.

Что такое «современная школа», школа начала XXI века? Компьютеры, английский язык, этикет? Вероник Деккер, директор начальной школы в городе Монтрей под Парижем, где учителя работают «по методикам Френе», приехала в Россию посмотреть на «современные российские школы». Вопрос нашего завуча: «А сколько у вас там, в Париже, компьютеров в школе?» И ответ: «Дело не в компьютерах… Дело в интересе. Главное - хотят ли дети учиться и понимают ли они смысл того, что делают?»

Согласны мы или нет с этим ответом - но мы должны знать, во всяком случае, что наряду с традиционной школой, которая держится на послушании без размышления и зубрёжке без понимания, в Европе уже почти сто лет существует школа, где каждый ребёнок имеет право выбирать себе занятие по интересу.

Это действительно Другая школа.

.