Информация об авторе: Сергей Курганов
Сергей Юрьевич Курганов, педагог-исследователь, один из создателей Школы Диалога Культур, учитель начальных классов, учитель математики, истории, биологии, литературы в 1-11 классах различных школ Харькова и Красноярска, соразработчик программы по математике в системе развивающего обучения (Эльконина - Давыдова), автор книги «Ребёнок и взрослый в учебном диалоге».
2.16. Загадки слова
Когда я хотел воплями, различными звуками и различными телодвижениями сообщить о своих сердечных желаниях и добиться их выполнения, я оказывался не в силах ни получить всего, чего мне хотелось, ни дать знать об этом всем, кому мне хотелось.
Святой Аврелий Августин
Перед тем как начать читать книгу И.Е.Берлянд «Загадки слова», 2 февраля дети получили такое домашнее задание: «Что такое (для тебя!) слово? Напиши. Нарисуй свою мысль». Вот что первоклассники ответили у доски.
Саша Антонюк. Слово - это язычок.
Влад. Слова - это мои друзья. И буквы - это мои друзья.
Богдан. Слово - это приказ!
Аня. Слово - это то, чему учитель (Сергей Юрьевич) учит ученицу (Аню). Например, учитель учит читать слова.
Катя. Слово - это то, что выговаривают: стол, болит.
Артём. Слово - это чем читают, говорят, понимают.
Никита. Слово - это то, что мы просим, а нам потом что-то дают. Вот то, что мы просим - это и есть слово.
Паша. Слово - это мозг. Слово - это то, что я думаю.
Саша Скляревский.
1) Слово - это набор звуков, которые что-то значат (дерево).
2) Слово - это то, что называет сделанное человеком (БМВ).
Маша. Слово - это то, что состоит из звуков.
Вадик. Есть слова двух видов. 1) Слово-разговор. Оно передаётся от одного человека к другому. 2) Слово-мысль. Оно передаётся от человека к этому же человеку.
Андрей. Слово - строй букв.
Саша Скляревский (в тетради):
1) Слово - это сочетание букв, которое что-то обозначает.
2) Словом я называю всё, что хочу назвать.
3) Словом люди называют то, что смастерили они или природа.
Мы читали избранные уроки из книги И. Е. Берлянд «Загадки слова» и задумались над вопросом: «Что такое отдельный звук речи?».9 февраля дети дали такие ответы у доски.
Влад. Звук мы поём, слышим, говорим, объясняем.
Вадим. Это звук. (Нарисован звуковой домик из «Букваря» В.В.Репкина, обозначающий согласный звонкий звук). Отдельный звук речи - это то, что мы слышим и обозначаем (изображены домики Д.Б.Эльконина - аккуратные обозначения для гласного, мягкого согласного, твёрдого согласного, звонкого согласного, глухого согласного).
Соня. Звук - это слог.
Коля. Звук - это то, что мы читаем. Звук - это слог.
Маша. Для меня вся песня - это один большой звук.
Андрей. Звуки - это человечки во рту. Когда мы открываем рот, звуки - человечки вылетают.
Артём. Я не согласен с Андреем. Сначала возникают мысли в голове, а потом звуки во рту.
Андрей. Эти человечки живут сначала в голове, а потом перескакивают в рот.
Саша Скляревский. Звуки - это человечки, живущие внутри буквы. Они из буквы выскакивают, а не изо рта. (Рисунок своей мысли: человечек [й] и человечек [о] живут внутри круга. От круга стрелочка и надпись: буква ё).
Богдан. Звук - это приказ (грубый звук) или значение (ласковый звук.) Например: звук-приказ: «ФАС!» звук-значение: «И - дии…». Звук-приказ возник раньше, чем звук-значение. Например: «Иди!» - это звук-приказ. У этого звука нет значения. Потом мы начинаем ласково звать: «И-дии…» . И этим словом мы начинаем называть того, кого ласкаем, например: «Ира». Так получается звук-значение. Мы трогаем звуком того, кого любим, называем его.
Паша. Для меня отдельный звук - это «слово-звук». «Слово-звук» это то, с помощью чего я могу говорить с природой. Например, я могу сказать слово-звук «ФУ!» одуванчику или собачке. Одуванчик послушается и осыплется. Собачка послушается и не тронет.
Никита. «Словозвук» - это то, с помощью чего мы разговариваем с другими людьми! Например, у Ани болит живот. И она посылает своей маме словозвук «А!» И мама Аню понимает.
Артём. Отдельный звук - это то, что можно перенести на другую строку, если слово очень длинное, например: Дарин-
а.
(Артём частенько так и поступает в диктантах. Он пока не может уразуметь, почему одну букву переносить нельзя).
Катя. Звук - это отдельно произносимый элемент речи. (Скорее всего, бабушка научила - С. К.). Например: ма-ма. Первый звук «ма» и второй звук «ма». В этом слове два звука. Мы же не говорим: м - а - м - а !!
Таня. Звук речи - это то, что заставляет тишину говорить.
Андрей. Звук - это самый маленький кусочек, из которого состоит слово.
Аня. Я думаю, что звук речи - это то, что я слышу своими ушами, а потом говорю.
Из этого интереснейшего разговора видно, как далеки собственные воззрения шестилетних первоклассников от тех, которые им надлежит иметь после изучения «Букваря» Репкина. Но в том-то и дело, что и «Букварь», и книгу «Русский язык» мы не изучали, а читали, а потом размышляли о прочитанном.
Ни о каком «усвоении» предметного действия звукового анализа и речи не было. Конечно, если детей (как это принято в классах Развивающего обучения) учить протягивать каждый звук, отрывать один звук от другого и моделировать этот процесс с помощью специальных, заготовленных до всякого действия «домиков», некоторые дети (потом образующие «группу прорыва») приучаются видеть в качестве минимальной единицы не слог, а звук.
Дети, не имеющие к началу обучения развитых реферативных способностей, не столь склонные к имитации, время от времени забывают заданные учителем «правила игры» и называют в качестве единицы не звук, а слог, а то и словом «звук» называют слог. Такие дети в условиях Развивающего обучения языку образуют «молчащее меньшинство» (25% всего класса по Г.А.Цукерман).
Наш многолетний опыт работы с детьми шести - семи лет (а также опыт Е.Е.Шулешко и его последователей) убедительно показывает, что маленькие дети прекрасно осваивают грамотное письмо, выразительное и артистичное чтение, вовсе не опираясь на звуковой (фонемный) анализ. Рассуждения малышей, наблюдающих за своим чтением и письмом, очень интересны, порождают продуктивные гипотезы о смысле и строении родной речи и языка. Авторами таких размышлений могут быть все дети. Некоторые из них склонны в своих размышлениях воспроизводить логику В.В.Репкина. В этом их укрепляет чтение «Букваря» и учебника «Русский язык».
Других детей интересуют проблемы иного рода (например, различение «слова-команды» и «слова-значения»), ещё одна группа детей прекрасно обосновывает собственное чтение и письмо, опираясь на далее неразложимую единицу - слог (и называют слог звуком).
В шестилетнем возрасте (а, возможно, и в младшем школьном возрасте вообще) теоретизирование, рефлексия собственных представлений о слове, звуке, чтении, письме, языке очень полезно и интересно всем детям, если только оно не предполагает усвоение всеми детьми одного-единственного способа теоретизировать.
Одни дети согласны с Владимиром Репкиным и выбирают отдельный звук в качестве далее неразложимой единицы анализа языка. Другие дети выбирают в качестве таковой единицы слог. И очень хорошо! Поначалу эти представления, по-разному просветляя и углубляя процесс письма и чтения каждого отдельного ребёнка, сосуществуют, не сталкиваясь. Потом у самих детей в «точке удивления» возникнут вопросы: что же такое - отдельный звук речи на самом деле? А звук языка?
Вот Анечка, которая с лёгкостью принимает правила игры В.В.Репкина, тянет второй звук в названии буквы э. Ей очень хочется быть послушной ученицей Владимира Владимировича, и она изо всех сил стремится доказать, что получится звук [э], такой же, как первый звук в слове «это».
Но Анечка не только умная читательница книг Репкина, но и одна из самых блестящих учениц Школы диалога культур. Аня привыкла говорить на уроках то, что она действительно думает, а не то, что он неё ждёт первая учительница. И, вопреки всем методичкам В.В.Репкина, П.С.Жедек, Т.В.Некрасовой, Г.А.Цукерман обнаруживает, что никакого общего закона здесь нет. Если для букв «а» - «я» то, что говорит Репкин, верно, то на примере букв «е» - «э» мнимая всеобщность закона о двух работах гласных букв терпит крах. Русский язык оказывается интереснее схем М.В.Панова.
Но не случайно М.В.Панов свою программу фонемного анализа предлагает изучать подросткам, умеющим играть с границами сферы применимости теоретического понятия, а не маленьким детям 6-7 лет. Для Панова (и всей московской фонологической школы) процесс отождествления второго звука в слоге «ме» с первым звуком в слове «это» есть сложная идеализация. В речевой действительности эти звуки, конечно, совершенно различны. Но для задач парадигматического анализа их важно отождествить и понять как один и тот же звук языка.
Подростку очень интересно проследить, как совершенно разные звуки, получаемые при «протягивании» (их необходимо моделировать как существенно различные!) отождествляются в ходе мыслительного акта, «перпендикулярного» предметному действию «протягивания». Не случайно и Л.С.Выготский, и Л.И.Божович в качестве возраста, в котором следует начинать формирование теоретических понятий, выдвигали подростковый (и ни в коем случае не младший школьный) возраст.
Л.И.Божович, споря с В.В.Давыдовым и Д.Б.Элькониным, подчёркивала, что для усвоения теоретических понятий необходимо развить особый мир «игры в допущения», в котором мир моделей и мир предметных действий вовсе не являются изоморфными. Прямое получение в младшем школьном возрасте теоретических моделей из выполняемых ребёнком предметных действий прямо ведёт к формализму школьных знаний.
И в «Анализе структуры мыслительного акта», и в «Анализе счета», и в «Видах обобщения в обучении» В.В.Давыдов, критикуя С.Л.Рубинштейна, П.Я.Гальперина и Д.Б.Эльконина, показывает, что идеальные действия принципиально не тождественны исходным предметным ситуациям. Но не замечает, как неизжитое «гальпернианство» проникает и в его дочисловой период обучения математике, и внутрь самого действия звукового анализа.
Мы видим, что, например, «закон» о двух работах гласных букв однозначно вывести из предметного действия (протягивания отдельного звука) невозможно. Очень может быть, что малышам как-то удастся различить предметное действие «протягивания» и получаемые совсем из других соображений теоретические идеализации. Но тогда курс обучения русскому языку нужно строить совсем не так, как это делает В.В.Репкин.
А пока наиболее продвинутые в своём умении слушать учителя дети будут говорить на уроках Развивающего обучения, что второй звук в слоге «ме» - [э], хотя результаты их собственного экспериментального предметного действия говорят совсем о другом…
