На одном крупном образовательном форуме прозвучала мысль, что «система управления образованием становится дальше от народа». А была ли она к нему близка?.. Мысль о наличии дистанции между управленческими замыслами и их общественной востребованностью сама по себе не нова. Но она заставляет задуматься: а при каких условиях возможно, чтобы система управления начинала действовать в соответствии с потребностями граждан?
Попробуем не столько найти ответы, сколько наметить вопросы, конкретизирующие сложные процессы взаимодействия государства и общества.
Вообще говоря, желание слить интересы государства и общества, образовательного ведомства и сферы образования не совсем корректно. Помните диалог Государства и Гражданина у Жванецкого? Государство убеждало: «Да я же твое родное государство, меня надо любить, уважать…». А Гражданин упорствовал: «Ну да, но мне бы на минутку тут за угол отлучиться…». Ведомственные и общественные структуры выполняют свои задачи и должны решать их эффективно, заботясь о том, чтобы им не мешали это делать. Такова природа своеобразного разделения социальных усилий.
Тем не менее, поскольку и общественные, и государственные структуры «играют на одном поле», оказывают влияние на жизнь граждан – то взаимодействие между ними должно если не специально проектироваться, то, по крайней мере, иногда случаться. По-видимому, важным становится удержание баланса между разными силами, оказывающими влияние на социальную действительность. При этом важно ещё понять, а какие общественные или государственные силы могут выступать в качестве субъекта удержания такого баланса? Посредством каких процессов, институциональных организованностей это возможно?
Праздник экстремального управления
Бывает так, что система управления как бы начинает играть роль Министерства по чрезвычайным ситуациям. Тем самым и становится «ближе к народу». Недавно мне довелось побывать в одном из северных районов Красноярского края. Приехал как раз в то время, когда начались сильные морозы. В этот период директора школ и специалисты органов управления образованием мобилизуются спасать школы от холода. Создаются специальные бригады, которые готовы приехать в школы и починить лопнувшие от мороза трубы. В каждом образовательном учреждении организуются круглосуточные дежурства.
Бывает и так, что сами граждане берут на себя управленческие функции. Помню такой случай. Железнодорожный вокзал в одном северном поселке. На улице –35°С. Очередь пассажиров, пытающихся попасть в автобус. Всем войти не удается, водитель уполномочен брать только на сидячие места. Двое мальчишек дошкольного возраста и их мамы остаются без места. Деваться некуда: в железнодорожном посёлке гостиниц нет, следующий автобус придет только через сутки. Водитель упорно следует инструкциям. Вот тогда-то и начинается народное возмущение, переходящее в свержение чиновничьего распоряжения. В итоге все благополучно едут в одном автобусе.
Получается, что в экстремальной ситуации волей-неволей возникает народное или общественное управленческое действие. Значит ли это, что для того, чтобы образование было интересным и привлекательным для общественного влияния, обязательно нужна чрезвычайная ситуация? Или, быть может, образовательные потребности должны быть нами, педагогами, представлены как вот такие экстремальные, без удовлетворения которых и выжить-то невозможно?
Промахи маркетинговых страстей
Самым простым выходом из положения, как может показаться, является использование известных рыночных схем продвижения «образовательного товара» – образовательной услуги.
Теперь уже нередко можно услышать, что какой-либо регион, замышляя образовательные реформы, начинает действовать подобно маркетинговой службе (или как сейчас их стали называть – отделу развития) крупной промышленной компании. Группы социологов и статистиков начинают выяснять существующие образовательные запросы. Они проводят анкетирование в разных образовательных учреждениях, интервью, фокус-группы, анализируют образовательную отчетность. Частым стало использование громоздких аналитических схем, характерных для технократически организованных сфер деятельности (система контроля качества ISO, SWOT-анализ, FMEA и др.). Затем согласно полученным данным органами управления делаются выводы по поводу направлений стратегических изменений в системе образования того или иного региона. Всё вроде бы правильно: мнение общественности проанализировано, учтено, сделаны соответствующие стратегические выводы о том, какие образовательные услуги нужны региону.
Так, да не так. Во-первых, потому, что образовательные услуги анализируются как бы из прошлого опыта. Маркетинговые схемы в большинстве своем позволяют исследовать лишь имеющийся слой образовательных потребностей, да и то в спешной анкетной беседе выясняются лишь самые конъюнктурные представления. Во-вторых, на это уходит время. Чтобы проанализировать образовательные потребности, сгруппировать их, определить имеющиеся ресурсы, образовательные возможности, наметить стратегию, её исполнителей и прочее, понадобится полтора- два года. За это время, глядишь, образовательные потребности уже радикально изменились. Работа зря проделана. А в-третьих, обратим внимание и на то, что «образовательная услуга» в статьях Закона «Об образовании» рассматривается лишь как дополнительная, иногда платная.
Получается, что основной образовательный эффект несёт не образовательная услуга как таковая, мнение о которой надо выяснить у мифического потребителя, а более сложная институциональная единица – образовательная программа. Вот в ней-то и должна учитываться вся сложность образовательных отношений: и образовательные услуги, и способ их появления, и то, что связано с индивидуальными учебными планами учащихся, и даже выполнение образовательным учреждением требований пока еще не появившихся стандартов. В зависимости от того, как связаны все составляющие образовательной программы, можно судить об её образовательных эффектах.
Вот и получается, что образовательная услуга, создаваемая «крупными промышленными корпорациями» – органами управления образованием, «не продаётся», остаётся невостребованной. А реально востребованное образование появляется лишь в конкретном образовательном учреждении, в зависимости от того, насколько активно в нем взаимодействуют учителя, ученики, родители, местное сообщество.
Исходя из этих соображений, становится ясно и то, почему мы до сих пор не можем продвинуться в осознании и проектировании нового качества образования. Не потому ли, что качество образования всегда локально? В отличие от качества бытовой химии, например. Каким должно быть мыло, мы можем с вами сказать, не вдаваясь в пространные рассуждения о собственной судьбе, своём месте в этом мире. Каким должно быть качество образования, так не определишь. Его надо начать проектировать и реализовывать, чтобы понять его особую новую, а точнее, разную качественность.
И пока ещё не очень ясно, что значит обеспечить такое качество общего образования, которое было бы, простите за каламбур, общим для граждан нашей страны.
Управление... квалификацией
Почему так важны реформы в системе повышения квалификации (термин явно не точный, но воспользуемся им за неимением другого)? Для меня, например, долгое время это считалось вовсе неочевидным. Я полагал, что есть некоторое число лидеров системы образования, и этого вполне достаточно. Не нужно стараться всех сделать такими же высококвалифицированными деятелями. Мне казалось, что если у определенного успешного социального слоя востребована та или иная образовательная система, то она тотчас появится в системе образования. Cистема социальной успешности будет себя воспроизводить, а в системе образования также выделятся разные типы образовательных учреждений, обслуживающие разные общественные группы. Общественная жизнь естественным образом определит и систему образования.
Теперь я понимаю, что это не так. Мы достаточно сильно ощущаем и обратный процесс, когда образование влияет на общественную стратификацию. Ведь общественная стабильность и развитие зависят от того, насколько для каждого конкретного человека ясны правила и ресурсно обеспечены возможности перехода с одной социальной ступеньки на другую. Насколько люди, будучи разными, умеют понимать друг друга, выбирать тот или иной жизненный путь. И, что может быть самое главное, умеют его изменять, ориентируясь не только на случайные стечения обстоятельств, но и на собственные интересы и ценности. Если удастся построить образование в соответствии с этим, то снизится социальная напряженность, граждане получат возможность проектировать свою карьеру, да и жизнь в целом.
Получается, что многообразие образовательных учреждений, наличие многих разных, но по-своему сильных школ – необходимое условие для социальной стабильности. В этом смысле система повышения квалификации должна не ориентироваться на две бесперспективные крайности – элитарную и массовую школу, а обеспечивать возникновение разных образовательных учреждений с разными образовательными программами. И, что тоже очень важно, система повышения квалификации – единственный в нынешних условиях механизм в образовании, который способен обеспечить «наведение мостов», фиксацию «общих правил игры», удержание связей между разными, непохожими друг на друга образовательными институтами (учреждениями, организациями, общественными объединениями и пр.). Индивидуализация образовательных учреждений и удержание общего образовательного пространства – таковы новые задачи реформируемой системы повышения квалификации. Если удастся этого достичь, то тогда у граждан будет возможность, понимая и замечая особенности друг друга, реализовывать личные карьерные и в целом жизненные замыслы.
