Гости этого раздела нашей книги – Маргарет Махи, писательница из Новой Зеландии, и её московская переводчица Ольга Мяэотс.

Маргарет Махи родилась в 1936 году, была библиотекарем, принялась писать, как это обычно бывает, для своих дочек, да так увлеклась, что превратилась в одну из наиболее известных англоязычных детских писательниц. В 2006 году она стала Лауреатом Медали Ханса Христиана Андерсена – а это, наверное, самая почётная премия в области детской литературы. Маргарет Махи пишет для маленьких и для подростков, пишет стихи и прозу, выпускает книги-картинки с подписями, причём признаётся, что «к коротким шуткам относится с таким же уважением, как к эпическим произведениям».

Я попросил Ольгу Николаевну написать несколько слов о Маргарет Махи, поскольку имя это для нас новое, да и не каждый день встречаешься с прозой, такой далекой географически, и вот какое письмо получил в ответ:

«Кто из нас не мечтал хоть раз побывать в дальних краях, где живут нелетающие птицы киви, медлительные мишки коалы, и множество других невиданных зверей? Эти удивительные острова называются Новая Зеландия.

Как-то раз новозеландских детей спросили, что они думают о своей стране. «Я думаю, Новая Зеландия – замечательная страна, ведь здесь так здорово поют птицы и так удивительно светит солнце»,– ответила двенадцатилетняя Джессика. «Я люблю её такой, какая она есть»,– согласилась её подружка Керима. А семилетний Люк, немного подумав, серьёзно сказал: «Это отличная страна для исследований».

Новая Зеландия расположена далеко-далеко. На другом конце Света. В Южном полушарии. Когда у нас день – там ночь, когда у нас лето – там зима. Все наоборот! Может быть поэтому в сказках и забавных рассказах новозеландской писательницы Маргарет Махи – всё шиворот-навыворот: дети познают мир, раскачиваясь вверх тормашками на ветках деревьев, люди живут в курятниках, а куры в домах, а торт сам про себя сочиняет сказку. Правда, здорово?!»

Прочитав эти истории, я могу подтвердить: правда! И хочу поблагодарить Ольгу Николаевну за то, что она поделилась с нашими читателями тонкими, внимательными к слову и такими весёлыми переводами. А начать небольшую подборку историй Маргарет Махи я хочу с её обращения ко всем читающим детям мира в переводе Инны Павловны Стребловой, которой, кстати, принадлежит немало замечательных переводов зарубежной детской прозы.

 

Никогда не забуду, как я научилась читать. Сначала, когда я была ещё совсем маленькая, слова пробегали у меня перед глазами, точно чёрненькие букашки. Однако совсем убежать от меня им не удалось. Я оказалась умнее и научилась их различать. И вот, наконец, настал день, когда я, открыв книгу, начала понимать, что в ней написано. Теперь я могла сама, без посторонней помощи читать разные истории, шуточные рассказы и стихотворения.

И тут случилась удивительная вещь. Умение читать дало мне власть над этими историями, но в каком-то смысле истории тоже приобрели власть надо мной. Они навсегда оставались в памяти. В этом заключается одна из тайн чтения.

Ты открываешь книжку, читаешь слова, и вдруг хорошая история яркой вспышкой западает тебе в душу. Эти чёрненькие букашки, вереницей бегущие по странице, сначала превращаются в слова, которые ты уже понимаешь, а затем в волшебные картины и приключения. Но как бы далеко от действительной жизни не уводили нас некоторые истории, как бы они не поражали нас удивительными неожиданностями, протягиваясь, словно резиновые ленты, то в одну, то в другую сторону, в конце концов хорошая история всегда возвращает нас к самим себе. Придуманные истории слагаются из слов, а всякому человеку интересно переживать словесные приключения.

Большинство из нас поначалу становятся слушателями. В раннем детстве с нами играют мама и папа, они перебирают пальчики малыша и говорят стишок («Этому дала, этому дала, а этому не дала. Ты дров не колол…»*) или играют с нами в ладушки («Ладушки-ладушки! Где были? У бабушки…»*). Играя с нами, они вслух произносят слова. Совсем ещё маленькие, мы слушаем слова и хохочем. Позже мы учимся читать то, что написано печатными буквами на бумаге и, даже читая про себя, слышим какой-то голос. Чей это голос? Быть может, наш собственный – голос читателя, но не только. Это голос самой истории, звучащий в голове читающего человека.

В наше время есть, конечно, разные способы рассказать историю. Кино и телевидение предлагают множество историй, но они пользуются языком не так, как в книге. Специалисты, работающие на телевидении и в кино, часто просят писателей, чтобы в сценарии было поменьше слов. Они говорят: «Пускай историю покажут картинки». Телевизор мы смотрим вместе с другими людьми, а книжки читаем, как правило, наедине с собой.

Мы живём в такое время, когда в мире стало видимо-невидимо книг. Странствия читателя – это ещё и поиск. В своих поисках мы читаем и перечитываем книги. И главное событие этого путешествия – это когда читатель среди непроходимых печатных джунглей вдруг набредёт на историю, такую интересную и захватывающую, что после неё меняется что-то в его душе. Мне кажется, каждый читатель ждёт именно такой встречи, от которой вдруг что-то сдвинется в обыденном мире, давая место новой шутке, новой мысли, новому открытию, правоту которого утверждает сила слова.

– Да, это правда! – говорит нам внутренний голос. – Я тебя узнаю!

Ну разве не замечательная вещь чтение!

 

__________________

*   В оригинале, разумеется, автор говорит об английских детских песенках. В первой пальчики – это поросятки, а во второй дети хлопают в ладошки, изображая пекарей, которые делают из теста пирог, но обе игры совершенно такие же, как наши «ладушки» и «сорока-ворона». ← Назад

 

Как–то раз Энн надела любимые синие джинсы, вышла на улицу и взобралась на первую ветку дерева, что росло вторым справа от супермаркета.

А потом она перевернулась вниз головой и повисла, держась коленками.

Она увидела мир вверх тормашками. Трава стала небом, а небо – травой. Из супермаркета выливался поток покупателей – прямо в зелёное небо.

Тут к девочке подошёл старичок в смешной шляпе.

– Полюбуйтесь-ка на эту девочку, – обратился он к тощей женщине в бигуди и пушистых тапочках. – Она же висит вниз головой!

– Действительно. Какой кошмар! – возмутилась тощая женщина. – Как вы думаете, что с ней стряслось?

– Понятия не имею, – недоумевал старичок. – Может это погода виновата. С погодой в последнее время творится что-то ненормальное, видимо, это и на детей влияет.

– А вдруг это полезно? – проблеял нездорового вида козёл. – Когда висишь вверх тормашками, кровь приливает к мозгам, это бодрит.

Лев и Школьный Инспектор возвращались домой из супермаркета и тоже остановились поглазеть на необычное зрелище. Лев промолчал, но Инспектор не смог сдержаться:

– Это все родители виноваты. Современные родители позволяют детям вытворять что угодно. Вот и у этой бедной девочки родители наверняка сидят дома, гоняют чаи, читают газеты, а до ребёнка им и дела нет. Их не волнует, что дочь болтается вниз головой у всех на виду.

– Совершенно верно, – поддержала его мама близнецов. – Полная безответственность. Вот если бы мои дети вздумали висеть вниз головой, я бы их отлупила расческой, и они бы живенько вернулись в нормальное положение, будьте уверены.

Тем временем мальчик по имени Рон, полных пяти лет, вскарабкался на дерево и повис вниз головой рядом с Энн.

– Поглядите-ка, да их уже двое! – раздался возмущённый писк, кажется куриный. В толпе было немало кур.

– Это заразная мания! – всполошилась женщина в мягких тапочках. Толпа в испуге отпрянула.

– Не желаю болтаться вниз головой, – захныкал богатый господин. – У меня высыплются деньги из карманов.

– Никто вас не заставляет, – заверила его секретарша и увела прочь, с ненавистью поглядывая на Энн и Рона.

– Это новый вид помешательства, – перебирая струны на гитаре, заявил крокодил – исполнитель народных песен. И заголосил, демонстрируя два ряда великолепно ухоженных зубов:

 

 

В этот миг на дерево вскарабкалась Салли – маленькая девочка в спортивном костюме. Раз – и она закачалась вниз головой рядом с Роном.

– И всё же это погода! – настаивал старичок в смешной шляпе.

– Расступитесь, – скомандовал подошедший полицейский. – В чём дело?

– Смотрите, уже и полиция подоспела, – заверещали взволнованные морские свинки. Отдельные мошенники и нарушители порядка, избегая встречи с представителем закона, поспешили незаметно раствориться в толпе.

– Эти бедные детки, оставленные беспечными родителями без присмотра, вздумали висеть вверх тормашками на деревьях, – объяснил Школьный Инспектор.

В это время мимо проходил Профессор Философии, он нёс бумажный пакет с кулебякой.

– А что если, дети правы, и на самом деле мы сами – вниз головой? – предположил Профессор.

Это многих огорчило. Послышался возмущённый ропот и злобный скрежет зубов.

Полицейский понял, что необходимы экстренные меры. Людей и животных охватило уныние.

– Пошлите за пожарной командой, – скомандовал в конце концов полицейский.

И тут Лев, который внимательно наблюдал за происходящим, произнёс красивым глубоким басом:

– Надо спросить детей. Надо их спросить, отчего они висят вниз головой.

Полицейский подошёл к Энн.

– Итак, юная леди, – начал он, – отчего вы болтаетесь вверх тормашками на ветке?

– Я научилась этому вчера, – объяснила Энн. – Мне просто захотелось проверить, смогу ли я повторить это сегодня.

– И вообще это здорово! – крикнул Рон. – Вы кажетесь такими смешными, когда смотришь вверх тормашками.

– Когда смотришь вверх тормашками, хмурые лица превращаются в улыбающиеся! – заявила Салли.

Потом Энн уцепилась руками за ветку, подтянулась и спрыгнула вниз, а следом за ней Рон и Салли.

– Почему вы слезли? – изумился старик в смешной шляпе.

– У меня ноги затекли в коленках, – объяснила Энн. – К тому же пора обедать. Когда висишь вниз головой очень разыгрывается аппетит. Пошли!

Трое ребятишек отправились по домам, и первая ветка второго дерева справа от супермаркета опустела.

 

У мистера Солта было две любимых поговорки. Первая: справедливый обмен – не воровство. Вторая: мужчине необходим сон.

Семеро детей Солтов были смышлёными ребятишками, проворными как иголки. Сам мистер Солт умел здорово петь грустные песни о несчастной любви и рассказывать сказки, полные таинственных приключений. Но больше всего он любил поспать. Он спал и спал, а дом меж тем ветшал и разрушался. Вода сочилась сквозь дыры в потолке, одичавшие голодные куры бесцеремонно шныряли по дому. Они считали дом мистера Солта волшебным складом, полным чудесных припасов. Куры – создания робкие, но куры мистера Солта не знали страха, не боялись ни человека, ни зверя.

Джереми, старший сын мистера Солта, жаловался отцу на разруху и на куриные набеги, но мистер Солт неизменно отвечал: «Всего лишь дом! Всего лишь куры! Дайте же мне поспать!» и принимался мелодично, но весьма мужественно похрапывать. Мальчику становилось стыдно, что он потревожил отцовский сон из-за пустяков.

Но однажды, заслышав знакомое похрапывание, Джереми осмелился ещё раз растолкать отца.

– Что, конец света? – поинтересовался мистер Солт, второй раз за утро открыв глаза, голубые как барвинок.

– Нет, отец, но послушай! Оконная рама вывалилась, дверь ввалилась, а куры заняли кухню. Они гоняются за кошкой и нападают на младшего братишку. Не мог бы ты построить куриный загон, и запереть их там?

– О, Боже! – возопил мистер Солт. – Если бы только была жива ваша бедная мама! Уж она-то умела управляться с курами. Конечно, в своё время я много чего построил. Принесите мне гвозди, молоток и доски – два на два.

– Что такое «два на два», папочка? – поинтересовалась девочка – одна из семи младших Солтов.

– Это размер бруса, моя дорогая, очень распространенный размер, два на два дюйма... из таких досок Ной строил свой ковчег.

– Какой ковчег?

– Ну разве ты забыла, тот, куда зверей пускали по двое – каждой твари по паре. А теперь живо принимайтесь за работу! Тащите мне доски!

Дети что-то прикупили, а что-то заняли у соседей, и отнесли все добытые материалы в дальний конец сада. Куры с любопытством наблюдали за ними, покачиваясь на одной лапе и тараща жёлтые глаза.

– Надо и отца перенести в дальний угол участка. Нельзя позволить ему идти самому: он может переутомиться, – руководил Джереми. Семеро маленьких Солтов как могли волоком оттащили отцовскую кровать к месту будущей стройки. Мистер Солт открыл один глаз и увидел молоток, гвозди и доски.

– Приступайте к работе, ребятки, – прошептал он. – Вот увидите, у вас получится, надо только постараться. В трудную минуту я помогу вам советом.

Позёвывая, мистер Солт объяснил детям, как пилить, как и каким концом вбивать гвозди.

– Стройте загон побольше, – наставлял он. – Наши куры привыкли к свободе, нельзя их ограничивать.

По мере того как рос курятник, дети всё больше и больше увлекались строительством. Они покрасили дверь в синий цвет, а крышу – в красный. Перед окнами повесили ящики с дикими цветами – тысячелистником, купавкой, подорожником и зверобоем. Из досок и металлической сетки они смастерили замечательный длинный загон. Наконец всё было готово. И тогда, оглядев постройку, ребятишки загрустили.

– Какой замечательный домик, – говорили они друг другу. – Папочка, можно нам принести наши стульчики и немного посидеть в курятнике, прежде чем мы пустим туда кур?

– Прекрасная идея, – одобрил мистер Солт. – Можете и мою кровать там поставить. После тяжёлой умственной работы так приятно соснуть в тени!

Выглянув из окна курятника, дети увидели мир преображённым. Из этого конца сада им видны были холмы, за которыми синело море. На закате морская синь стала золотой, а вершины холмов – багровыми.

– Папочка, можно нам принести сюда нашу большую кровать и лоскутное одеяло, чтобы хоть один раз переночевать в курятнике? – взмолились дети.

– Конечно, – сквозь сон пробормотал мистер Солт.

Ребятишки живо перетащили кровать и одеяло и улеглись спать в курятнике.

Утром они не услышали ни привычного царапанья куриных лап о дверной половик, ни нетерпеливых ударов клювов в дверь. Куры бродили по пустому дому, недоумевая, куда подевались его обитатели. Когда же они, в конце концов, обнаружили переселенцев, то не смогли до них добраться: загон был устроен так ловко, что одинаково хорошо мог служить как оградой для кур, так и защитой от них. Впервые за много дней малютка Солт мог спокойно есть печенье, не опасаясь, что какая-нибудь нахальная жадная курица отнимет его.

– Папочка, – пролепетал малютка Солт, – давай уступим курам наш старый дом, а сами переселимся в прекрасный новый курятник.

– Замечательная идея! – согласился мистер Солт. – Справедливый обмен – не воровство. К тому же мы уже так далеко зашли в этом переселении, что у меня просто нет сил тащить все обратно. В конце концов – мужчине необходим сон.

Семья Солтов так и осталась жить в курятнике с синей дверью. А куры поселились в старом доме. Он постепенно ветшал, и вид из окон оставлял желать лучшего, но кур это не заботило. Они продолжали откладывать яйца с прежним усердием, словно из их окна тоже было видно, как морская синева сменяется на закате золотом, а затем серебрится в лунном свете.

 

Мама высыпала в миску немного сахарного песка.

«Что происходит? – всполошился сахар. – Только что я лежал себе полеживал в сахарнице, и вот меня достают на свет божий. Для чего? Это не спроста. Видно есть во мне что-то особенное, да и день сегодня особый».

Затем мама положила в миску масло.

– Привет! – обрадовался сахар. – Давай дружить!

– Какой ты милый! – восхищённо прошептало масло.

Мама включила электрический миксер.

Виззз! – засвистел миксер.

– Слышишь, – воскликнуло масло, – это он для нас играет!

– Так давай танцевать! – предложил сахар.

Они дотанцевались до того, что совсем перемешались: не разберёшь – где масло, а где сахар.

Тогда Мама разбила несколько яиц и вылила их в миску.

– Чем нас больше, тем веселее! – приветствовал новичков сахар.

– Новые партнёры для танцев! – ликовало масло.

Яйца, масло и сахар снова пустились в пляс.

Тут на них посыпался мягкий дождь.

– Всем привет! А вот и я! – крикнула мука.

– И я тоже! – пропищал следом тоненький голосок.

Это была сода.

Снова запел миксер, и все закружились.

– Почему мы здесь оказались? – поинтересовалось масло у муки.

– Кто нас позвал? – спросила сода.

– Наверное, должно произойти что-то очень важное, и понадобилось наше участие, – предположила мука.

В миску посыпался изюм, цукаты и вишни.

– Подождите, мы с вами! – кричали они.

– Для чего нас сюда высыпали? – волновались вишни.

– Должна быть причина, – рассуждал изюм.

Визз! Снова заработал миксер, и все они попадали вверх тормашками.

– Позвольте-ка, я вас выужу, – подоспела на помощь деревянная ложка.

– Располагайтесь поудобнее, – заботливо предложила форма для кекса.

– Я вас отогрею! – пообещала духовка.

И все они отправились в печь – греться.

– Да здесь темно! – изумились яйца.

– И припекает! – зевнуло полурастопленное масло.

– Как же мы теперь отличим, кто есть кто? – забеспокоилась мука.

– Я просто раздуваюсь от важности, – призналась сода.

– Что ни говори, в печке очень уютно...

И все замолчали, наслаждаясь теплом и покоем. Они так разомлели, что не было сил говорить.

Но вот тишину нарушил незнакомый голос. Это был яично-мучной голос, сладкий как сахар и мягкий как масло.

– Я знаю, кто я. Я... Я...

Но он не мог подобрать нужного слова.

Кто-то открыл духовку.

– Ой, мамочка, – обрадовалась Мэри. – Какой прекрасный торт!

– Так вот я значит кто, – пробормотал голос. – Я – торт!

Мама украсила торт глазурью.

– Теперь у меня появился роскошный наряд! – залюбовался торт.

Мэри посыпала торт цветным сахаром.

– А вот и мои драгоценности! – обрадовался торт.

Мама воткнула в торт четыре свечки…

– А вот и моя корона!

...вывела на торте поздравительную надпись.

Она написала «С днём рождения, Мэри!»

– Ну, я же говорил, что я особенный! – ликовал торт. – Я специальный торт – на день рождения. Ура!

И Мэри тоже была рада.