СТАС ЛЮБОПЫТСКИЙ
Недалеко от нас
Живёт Любопытский Стас.
Только Стасик с постели встанет,
Как сразу затянет:
«Зачем такой круглый шар?
Бывает ли ночью загар?
Почему у нас крокодилов нет?
Что подают королю на обед?
Можно ли мерить линейкой лень?
Как оторвать от дерева тень?
Кто сказал, что осёл очень глупый?
Сколько мух помещается в супе?
Для чего носит лысину лысый?
Почему кота называют кисой?
Зачем спереди рот, а не сзади?
Сколько весят кляксы в тетради?
Почему немой не скажет ни слова?
Отчего корова не слон, а корова?»
Дедушка прямо с рассвета
Сидит и ищет ему ответы.
Бабушка тоже с ним посидела
И вдруг поседела.
От этих вопросов едва жива
Лежит и пьёт валерьянку мама,
А у папы кругом идёт голова,
И неизвестно, пойдёт ли прямо.
НА ОСТРОВАХ БЕРГАМОТАХ
На островах Бергамотах
Корова танцует в ботах.
Ещё там водятся щуки,
У которых есть ноги и руки.
И видели там осла,
Которого утка снесла.
Там зреют на яблонях шишки,
Драчливые, как мальчишки,
И плавают в речке опёнки,
Смешливые, как девчонки.
Там слева на дереве кит,
Свернувшись калачиком, спит.
Там справа на дереве кот
Котятам сапожки шьёт,
А кошка читает газету.
Жаль, островов этих нету.
МОЛОКО
Что случилось? Что случилось?
Молоко раскипятилось,
Расшумелось и мгновенно
Поднялось шипучей пеной,
Убежало из кастрюли
На плиту, потом на стуле
Посидело, а со стула
Прямо к потолку вспорхнуло
И давай летать, как птица,
Петь, смеяться и дразниться:
«Хочешь выпить молока –
Подскачи до потолка!»
Но сердитая хозяйка
Грозно крикнула: «Слезай-ка!
Как ты смеешь, молоко,
Убегать так далеко?
Воротись, не то долой
Вымету тебя метлой!»
Тотчас молоко со страху
Плюхнулось на стул с размаху,
На плиту к себе вернулось
И в кастрюльке вдруг… свернулось.
ЧЕРЕПАХА
Знают звери, знают птахи,
Что ленивы черепахи…
Как-то раз олень-марал
Черепаху укорял:
«Что же это, в самом деле?
Тащишься ты еле-еле.
Стыдно так плестись, поверь –
Ты ж четвероногий зверь!
Да безногий уж и тот
В десять раз быстрей ползёт».
Грустно глянув на марала,
Черепаха отвечала:
«Где уж быстро бегать мне –
Дом ношу я на спине.
Взгромозди на спину дом,
Тоже побредёшь с трудом», –
И, с маралом не простясь,
Поплелась не торопясь.
СОРОКА
На заборе сорока сидит
И твердит,
Что сахар солёный,
Что муравей сильнее вороны,
Что вода – самый лучший мост,
Что у змей ядовитый хвост,
Что растут на деревьях раки,
Что бодают рогами собаки,
Что всех лучше летают коровы,
Что поют всех красивее совы,
Что больной – это самый здоровый,
Что вишни вьют гнёзда в снегу,
Что налимов пасут на лугу,
Что зимою стоит жара,
Что ночь наступает с утра…
Да только не слушают люди её:
Ведь всё, что ни скажет сорока, – враньё.
|
ЩЕНЯЧЬИ ПЕЧАЛИ
Неужели вы не слыхали
Про щенячьи печали?
У каждой печали своя причина:
Во-первых, не велено грызть пианино,
А во-вторых, очень грустно,
Что пианино ужасно невкусно.
Но куда печальнее, что никогда
Не бывает сухою вода,
И что не падают с неба сосиски и кости,
И что нельзя соседа за ногу цапнуть,
И что у кота страшно острые когти
И он может больно царапнуть,
И что хозяин поехал, а бедный щенок,
Чтобы угнаться, должен бежать со всех ног.
Но стоит в блюдце налить молока,
Все печали мигом оставят щенка.
ЭНТЛИЧЕК-ПЕНТЛИЧЕК
Энтличек-пентличек, тонкие ножки,
Красное яблоко в жёлтом лукошке,
В яблоке этом живёт червячок,
Ярко-зелёный на нём пиджачок.
Молвил червяк: «И отец мой, и дед
Яблоки ели всегда на обед,
Я же котлету хочу отбивную –
Можно баранью, а можно свиную».
В город пошёл он, неделю шагал.
И вот в ресторанный заходит он зал,
Официант говорит ему: «Съешьте
Кнели из яблок и яблоки в тесте,
Яблочный пудинг, шарлотку, омлет.
Нынче в меню у нас нету котлет».
Где же твоя, червячок, отбивная?
Очень история вышла смешная,
Зря истоптал ты в дороге сапожки.
Энтличек-пентличек, тонкие ножки.
РЕПА И МЁД
Хвасталась репа перед народом:
«Ух, до чего я сладкая с мёдом!»
Мёд улыбнулся её похвальбе:
«А я вот сладок сам по себе».
ТАРЕЛКА
Как говорить надлежит:
Стоит тарелка или лежит?
«Не может стоять, – стол изрёк, –
Тот, у кого нету ног.
Я не хочу никого обижать,
Но тарелка способна только лежать».
Звякнул графин: «Я спорить не буду
Про тарелки и другую посуду,
Скажу про себя и семью свою:
Я хоть без ног, однако стою».
Хлеб усмехнулся: «Тоже мне граф!
Болтает, башку спесиво задрав».
«Да, я – графин и имею шею,
На шее голову-пробку имею
И потому стою пред тобой
С гордо поднятой головой.
И каждый увидит, если не слеп,
Что ты лежишь предо мною, хлеб».
Тут зазвенели сердито ножи:
«Ты хочешь стой, а хочешь лежи,
Но перед хлебом собою гордиться
Посуде воспитанной не годится».
И лишь безмолвствовали тарелки,
Глубокие, средние, мелкие,
Потому что из всей посуды
Одни они не знали покуда,
Как говорить надлежит:
Стоит тарелка или лежит?
Тут гости пришли, за стол они сели
И по тарелке рассольника съели,
А потом по тарелке жаркого,
Но ни один не промолвил ни слова,
Как говорить надлежит:
Стоит тарелка или лежит?
ЯЙЦО И КУРИЦА
Яйцо одно курицы было умнее
И всё время спорило с нею.
«Будь глупей!» – умоляла курица-мама,
Но яйцо было страшно упрямо.
Кудахтала курица, чуть не плача,
А яйцо заявляло: «Я – индюшачье!»
Умоляла кура: «Не будь невежею,
Не скачи, а то станешь несвежее.
Не позорь всё семейство куриное».
А яйцо отвечало: «А я – утиное!»
Кура сказала ему: «Очень хрупка
У яиц бывает скорлупка».
А яйцо отвечало: «Всё это сказки», –
И гуляло везде без опаски.
Позвала его курица: «Мне тебя высидеть надо».
А яйцо тут же шмыг за ограду,
Далеко в чужой огород укатилось,
Сказав, что в капусту оно превратилось.
«Не шляйся по улице, схватят, ударят
И яичницу тут же поджарят».
А яйцо отвечало куре на это,
Что сковородок на улице нету.
Крикнула кура: «Ой, осторожно!
Тут кипяток, в нём свариться можно!»
А яйцо проворчало: «Пугают впустую», –
И в кипятке сварилось вкрутую.
Перевёл Леонид Цывьян
|
