Рене де Обальдиа – автор единственной, но популярной во Франции поэтической книги для детей и, как написано в подзаголовке, «для некоторых взрослых». По-французски эта книга называется «Innocentines», и для перевода, как мне кажется, больше всего подходит название «Фантастишки».

«Фантастишки» – книга не совсем обычная. Более того, мне кажется, что она совсем не обычная для современной французской поэзии. Даже то, что она обращена не только к детям, но и к «некоторым» взрослым, сразу настораживает. Мы-то ведь привыкли делить стихи на детские и взрослые, а как быть, если стихи обращены одновременно и к детям, и к их родителям? Мы привыкли к тому, что современная французская поэзия – это стихия свободного стиха, это ритм поэтической прозы. А тут – всё традиционное: есть и рифма, и размер, и немало стихов, которые так и просятся на музыку!

Но мир «Фантастишков» (или «Фантастишек»!) далеко не традиционный. Как правило, это мир сложных взрослых и непростых детей. Необычно и то, что под одной обложкой уживаются стихи, рассчитанные на разный детский возраст, – одно стихотворение для малыша, другое – для тинейджера, ну а третье, скорее всего, нужно читать уже прямо взрослому... Поэтому переводить Рене де Обальдиа оказалось делом интересным, и весёлым, и, признаться, весьма непростым…

Рене де Обальдиа появился на свет в 1918 году, родился будущий писатель в Гонконге, классическое образование получил в знаменитом парижском лицее Кондорсе, а во время второй мировой войны четыре года провёл в концентрационном лагере в Силезии... Такая незаурядная молодость отразилась на всём творчестве Рене де Обальдиа. Он стал журналистом, начал писать короткие рассказы. Эти рассказы были так стилистически точны и необычны, что о них стали говорить как о стихах в прозе. Он написал несколько романов, и они тоже оказались сродни поэзии. Он прославился как драматург, но его пьесы называют поэтическим театром. В общем, всё шло к тому, что он должен был написать книгу стихов – и эта книга появилась в 1969 году. Она сразу же полюбилась тысячам детей и их родителям – с тех пор уже не одно поколение французов читает и перечитывает забавные и грустные, лирические и остроумные истории Рене де Обальдиа.

 

Я – Рыцарь Ордена Бигуди.

Не стой на пути!

А ну, отойди!

Вперёд!

Ни шагу назад!

Увы!

Каррамба!

Ура!..

Ей-ей,

И волос не упадёт с головы

Младшей сестрёнки моей!

 

Я – девчонка,

Но скажу вам так:

Быть мальчишкой – тоже не пустяк!

Зваться бы не Жанною, а Жаном,

Щеголяя в джинсах и с наганом.

 

Булочница, круглая, как пышка,

Восклицает:

– Милая малышка!..

Отвечаю грубо и сурово:

– До свидания, мадам Корова!

 

Вот мясник,

Потёртый, как монетка:

– Что, – мычит, – возьмёт моя котлетка?..

Отвечаю резко и сердито:

– Полкило рогов, месье Копыто!

 

Ненавижу нюнить и сюсюкать,

Но люблю свистеть и улюлюкать!

Ненавижу рот помадой мазать,

Но зато люблю по крышам лазать!

 

Усвистеть на паруснике мне бы,

Улететь на дирижабле в небо,

Чтобы целый мир от этих дел,

Затаив дыханье, обалдел!

 

Мама, мама, где мой кольт ковбойский,

Мой ремень и пули про запас?

Я иду походкою геройской,

Я – надежда каждого из вас!

 

Я в варенье палец сунул –

Ах!

И он запах

Жужжащею пчелою,

И ягодой лесною,

И солнцем надо мною,

И бабушкиной щекою,

Когда уткнёшься

В морщинки и в складки – и

Слушаешь сказки,

Сладкие-сладкие!..

Я в варенье палец сунул

И лизал что было сил,

И лизал что было сил –

Так его и проглотил!

 

Да нет же,

Вгляжусь в неё снова и снова –

Идёт, улыбаясь у всех на виду.

И если она подбородком готова

Уткнуться в колени,

То, честное слово,

Всё ради того, чтоб сыграть в чехарду!

 

Что это там в кастрюльке урчит,

Без остановки урчит и урчит,

Сильней, чем мой папа, когда он спит,

Когда он спит

И во сне храпит?

 

И час это длится, и два часа...

 

А тот, кто не знает, что там урчит,

От удивленья таращит глаза:

Что там варится,

Что кипит?

 

А это котёнок забрался в кастрюльку,

В пустую кастрюльку –

И спит!

 

Шарлотта

Варит кастрюлю компота.

 

Клод

Селёдку сосёт.

 

Колетт

Красится в белый цвет.

 

Жак

Начищает башмак.

 

Катрин

Разжигает камин.

 

Леон

Рисует лимон.

 

Брижжит

Куда-то спешит.

 

Адемар

Вопит, что это кошмар.

 

А на стенке часы

Все отмеривают часы.

 

И шквожь дырку от жуба

Швищу я ш тошкой –

 

Чем жанятьша,

Не жнаю я день-деньшкой!

 

Я шёл по тропинке сосновой

И клад увидал наяву:

Скорлупку ореха лесного,

Кузнечика золотого,

И радугу, тёплую радугу,

Упавшую с неба в траву.

 

Ходил, улыбаясь, весь день я

С волшебной находкой в горсти.

А всё же про это везенье

До самого воскресенья

Молчал я и клад мой таинственный

Держал в коробкé, взаперти.

 

Своё нетерпенье

Закрыл на замок

И вот в воскресенье

Открыл коробок.

 

Хотел их увидеть я снова –

Но не было там, в коробке,

Скорлупки ореха лесного,

Кузнечика золотого

И радуги тёплой, которую

Сжимал я украдкой в руке.

 

Вдруг таксик мой ласковый

Прыгнул ко мне:

– Увидишь ты клад свой

Сегодня во сне!..

 

И я до рассвета, в подушку

Зарывшись, как будто в траву,

Смотрел на кораблик воздушный,

Который кузнечик послушный

По жёлтой, зелёной, оранжевой –

По радуге вёз наяву!

 

БАБУШКА

Лошадки деревянные – подковки стук да стук.

А свинки деревянные – по кругу хрюк да хрюк.

 

Лишь попробовал я

На лошадку взобраться,

Как она попыталась

Со мною расстаться:

Чтобы сбросить меня.

Побежала по кругу –

Я за ухо её

Укусил с перепугу.

– Ты чего раскусался? –

Спросила лошадка. –

Я совсем не морковка

И не шоколадка.

Ухватись за узду

И сиди аккуратно –

Мы подпрыгнем к Луне

И вернемся обратно!

 

Только я захотел

Перебраться на свинку,

Как строптивая свинка

Отдернула спинку

И нырнула

К другим поросятам, в сторонку.

Я за хвостик её

Уцепился вдогонку.

Но напрасно на свинку

Взобраться пытался –

Только хвостик в руке,

Словно штопор остался.

Жалко свинку –

И штопор её мне не нужен.

Отнесу его папе

Сегодня на ужин!..

 

Лошадки деревянные – подковки стук да стук.

А свинки деревянные – по кругу хрюк да хрюк.

 

Девчонки у моря,

Когда им не хочется прыгать и бегать,

Не будут сидеть в тоске:

Они на воде будут блинчики делать,

А куличики – на песке.

 

Из песка и гальки выходит прекрасное тесто,

Тесто, с которым возиться так интересно!

Тесто, которое пахнет лесной опушкой,

Рыбой, морской капустой, влажной ракушкой,

Солнцем, и ветром, и старой баржой на приколе...

 

И не надо в него добавлять ни щепотки соли!

 

Хорошо, что я не Господь Бог,

Иначе я был бы суров и строг

И не прощал бы шалости –

Не из милости,

Не от жалости.

 

У Клода и Жака я вырвал бы зубки

За то, что плюются бумагой из трубки.

И ножки сломал бы Рене и Арно

За то, что мячом запустили в окно.

Заставил бы Пьера наесться печеньем,

Тем самым, которое он, как вареньем,

Обмазал густой лягушачьей икрой

И всех угощал, забавляясь игрой.

Но больше всего Никола бы досталось

За то, что с котами окрестными сталось,

За то, что всех больше досталось коту

С кастрюлей, подвешенной прямо к хвосту.

Из этой кастрюли я дал Никола бы

Отведать бурды из наваристой жабы,

И чтобы хвостом этот кот-горлодёр

И рот ему вытер,

И нос бы утер!