Приложение 10. О СОЦИАЛЬНЫХ ЭФФЕКТАХ ИНВЕСТИЦИЙ В ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ПРОЕКТЫ
Предисловие от составителей Рекомендаций.
В прилагаемой статье М.М.Эпштейна обсуждается проблематика эффективности инвестиций в образование и социальные последствия образовательных проектов. Эти вопросы зачастую могут являться ключевыми при обсуждении возможности инвестиций в создание и развитие ИнКО.
Социальные последствия образовательных проектов – вещь изначально спорная. С одной стороны,
Мы все знаем, что там, где есть какие-то положительные изменения в образовании, и жизнь вокруг становится лучше. С другой стороны, давний философско-педагогический спор – кто на кого влияет: общество на образование или образование на общество – до сих пор так и не разрешен. В этом смысле вопрос: «Можно ли средствами образования повлиять на окружающее общество и, тем самым, на жизнь вокруг?» остается открытым. И каждый отвечает на него по-своему.
Социальный эффект от реализации образовательных проектов во многом зависит от финансирования этих проектов. Считается, что если положительные эффекты для социума в целом возможны – финансирование будет, если нет – не будет. Правда, здесь возникает другой вопрос, а что считать эффектом?
В качестве отступления –
История первая.
О Фонде Сороса и некоторых последствиях его работы
Фонд Сороса и его политику на территории России, наверняка, можно и есть за что критиковать. Но сейчас хочется поговорить о положительных результатах его работы.
Все эти 15 лет, что Фонд Сороса действовал на территории России, это был единственный фонд, который мощно финансировал образовательные проекты. Единственный, в котором средства на свои инициативы могли получить многочисленные группы людей независимо от их связей в научном или управленческом мире образования.
В самые тяжелые для образования годы, когда государство «кинуло» своих граждан на произвол судьбы, денежные вливания Фонда Сороса позволили задержаться в образовании, науке и в России в целом большому слою людей вполне дееспособных, мыслящих, действующих. Социальный эффект? Ещё какой социальный, а главное – точно положительный эффект!
Благодаря поддержке Фонда Сороса большое количество людей смогли познакомиться с опытом зарубежных коллег, принять участие в совместных программах, наладить личные контакты и тем самым интегрироваться в общемировой процесс. Что, конечно же, очень важно для дальнейшего нормального развития страны.
Педагоги из разных концов страны смогли также участвовать в совместных проектах, семинарах и т.п., тем самым хоть как-то сохранялось единое образовательное пространство в России. Отмечу – не за счет стандартов, навязываемых якобы для сохранения этого пространства, а просто за счет предоставления уникальной возможности педагогам, живущим часто в противоположных концах страны, по-человечески общаться друг с другом.
За это время в сфере образования было поддержано множество дельных проектов, которые действуют до сих пор. Во многом благодаря финансовой помощи, а часто и по инициативе самого Фонда Сороса, в стране появилось несколько достаточно устойчивых и эффективно работающих общественно-педагогических сообществ.
И, наконец, выросло целое поколение людей образования, научившееся жить в новых условиях, не ждать подачек от государства, реализовывать свои идеи и искать на них средства у различных возможных источников.
И вот Фонд Сороса закрывается-реорганизуется. Нет гарантий того, что новый фонд продолжит столь же активную политику поддержки общественных инициатив в образовании.
Какое, собственно, отношение эта история о Фонде Сороса имеет к теме статьи? Дело в том, что, на мой взгляд, политика западных фондов и многочисленных государственных ведомств строится на убеждении, что от изменений в системе образования реальных социальных эффектов не возникает. На чём основаны такие выводы? На том наблюдении, что большинство фондов (как, впрочем, и государственных ведомств) выделяют основные средства, прежде всего, на проекты, направленные на борьбу со срочными тяжелейшими для общества болезнями – наркоманией, СПИДом, социальным сиротством.
Понятно, что обсуждать, на что тратят западные фонды свои деньги вроде бы странно: спасибо и на том, что вообще дают. Но все же, мне кажется, разговор о приоритетах социальной политики полезен, поскольку, хочется верить в то, что она зависит не только от западных фондов. А там, глядишь, и фонды прислушаются…
НОРМАЛИЗАЦИЯ СРЕДЫ
Всем понятно, что проблемы наркомании, социального сиротства, СПИДа – проблемы очень серьёзные. Ранящие душу, мозолящие глаза… Детям плохо, детям больно, дети страдают, и им хочется помочь сразу. И это правильно! Реальные текущие проблемы детей надо стараться решать немедленно. Но при этом надо также понимать, что бороться только с этими «болезнями», не «вылечивая» коренных причин их возникновения бесперспективно.
Вкладывая средства лишь в помощь уже брошенным детям; людям, уже «сидящим на игле» и т.п. и не заботясь об изменении среды, в которой растут дети, живут граждане нашей страны, мы гарантировано получаем драматическую ситуацию: эта среда будет все больше и больше плодить будущих клиентов различных социальных служб, требующих все большего бюджета на своё содержание, и конца этому процессу не будет.
Что можно отнести к среде проживания, скажем, подростков? Откуда, из-за чего бегут они на улицу, в пьянство, в наркоманию…?
Это – семьи, в большинстве которых денег на жизнь все время не хватает, поскольку зарплаты нищенские, жизнь дорогая, а поддержки от государства практически никакой. Обычно и так разные поколения плохо понимают друг друга, а, тем более, когда родители все своё время проводят или зарабатывая деньги, или пьянствуя от безысходности. Им не до вдумчивого и неторопливого общения с детьми.
Это – большой город, «урбанистические джунгли», мягко говоря, не слишком приспособленные под нужды детей.
Это – массовая культура, распространяющая далеко не лучшие образцы и модели устроения жизни.
Это – школа, которая организована так, чтобы подростков выталкивать из себя. Куда? На улицу.
И без изменения этой среды реального улучшения ситуации с подростковой наркоманией, преступностью, пьянством… не добиться. Поэтому самые серьёзные средства и силы надо вкладывать в это: чтобы у родителей появилась возможность достойного заработка; чтобы подросткам стала доступной культурная культура, а не та, что по телевизору; чтобы серьёзно повернулось лицом к ребёнку образование и т.д.
ДЕТИ В ШКОЛЕ
Образование – весомая часть среды обитания подростков. Именно школа во многом является тем местом, где ребята проводят большую часть времени, но она устроена так, что им хотелось бы проводить в ней этого времени меньше. И если и в семье у подростка не сложились нормальные человеческие отношения, то школа лишний раз убеждает его в том, что в этом мире он никому не нужен.
Сегодняшняя школа встраивает ребят в бесконечную идиотскую гонку за никому не нужными знаниями; в этой гонке ребята часто теряют здоровье, друзей, самих себя. Школа совершенно не озабочена реальными потребностями и проблемами детей, не отвечает реалиям сегодняшней жизни, при этом требует от ребят выполнения непонятной им, а часто и самим учителям, спущенной сверху программы действий. Все это, конечно, не способствует удержанию подростков в рамках нормального культурного сообщества. Итак в этом возрасте у большинства детей просыпается чувство всеобщего отрицания. А тут ещё школа добавляет! Разве возможно, не изменив школу (или отношения к ней) реально уменьшить поток бегущих от нее, заболевающих в ней физически и духовно?
Здесь весьма кстати снова сделать отступление.
История вторая.
О лучшей школе города
В школу, которая считается лучшей в городе (и действительно имеет множество наград), пришла мама будущего первоклассника, живущего в том же микрорайоне с просьбой принять его в первый класс. И все бы ничего, только у парня проблемы в физическом развитии – последствия ДЦП – ему трудно ходить. Но интеллектуально он совершенно нормален, готовится и очень хочет идти в школу вместе со своими сверстниками. Если не очень быстро, то он готов самостоятельно спускаться и подниматься по лестницам, да и мама будет ему помогать.
Вроде бы всё за то, чтобы мальчик учился в этой школе.
Но директору очень не хочется брать этого парня: могут возникнуть многие сложности; ситуация не стандартная; родители не богатые; да и понятное дело, что лучше на его место взять здорового ребёнка вполне состоятельных родителей, готовых помогать школе финансово. С таким ребёнком и процент успеваемости будет выше, что опять же будет подтверждать: в этой замечательной гимназии детей учат очень хорошо.
Директор начинает придумывать разные поводы как ребёнку отказать… И гордо сообщает следующее: «Понимаете ли, – говорит директор, – у нас гимназия. Очень серьёзная программа, начиная с начальной школы. В школе учатся очень образованные и заинтересованные в большом количестве знаний дети. На уроках они очень много работают, для чего, конечно, учителями устанавливается очень строгая дисциплина. После такого урока ребята выскакивают на перемену, где накопившуюся агрессию выплескивают друг на друга. Это им необходимо, чтобы потом опять на уроке сидеть тихо как зайчикам и серьёзно-серьёзно заниматься. Ну, и ведь если ребятатак агрессивны, то они, естественно, будут вести себя агрессивно по отношению к не такому, как они, мальчику-инвалиду. А учителя вряд ли смогут здесь помочь, поскольку их задача давать детям сложные знания и только. Поэтому вашему мальчику лучше в нашу школу не ходить».
Так кто виноват во все возрастающей агрессивности подростков? В том числе, и школа.
Её необходимо менять. Важно уходить от жесткой модели «гонок по вертикали» за призрачными знаниями, в которых участвуют, прежде всего, родители, учителя и бедные дети, подгоняемые стандартами, экзаменами, ЕГЭ, аттестациями и прочими процедурами. Ориентироваться стоит на модель школы, предоставляющей возможность подросткам самореализовываться, самоопределяться, получать социальный опыт, так важный для становления личностей, рисковать и пробовать, но в более мягких и безопасных условиях, чем на улице. Изменение школы в этом направлении резко уменьшит приток подростков на улицу. Ведь известно же, что дети уходят в наркоманию, пьянство, преступность от того, что им не находится места в семье и в школе, от того, что их там не понимают, реальные проблемы не считают важными, они не чувствуют себя самими собой, устают от вечной гонки за призрачным будущим успехом.
ПОДРОСТКИ ВНЕ ШКОЛЫ
Есть ещё место, где могут отдохнуть детские души от бесконечной и бессмысленной гонки, где подросток может почувствовать себя нужным другим, где он может найти понимание и единство со сверстниками. Это – инициативные детские сообщества, подростковые организации, дельные подростковые клубы, отряды, в которых есть сверстники; реальное дело, ценимое другими; взрослые, которые выступают не менторами, а старшими товарищами…
Вот уж, казалось бы, понятный для всех социальный эффект – от поддержки таких объединений! От реальной поддержки тех взрослых, кто готов не учить ребят, а жить с ними. И в этой «сообщной» жизни ребята уж точно многому ценному научатся… Здесь пора рассказать ещё одну историю.
История третья.
Про потерянный объект городской среды
В Петербурге сообщество различных некоммерческих организаций задумало провести выставку «Социальный Петербург: новые решения», на которой представить проекты, которые реализуют некоммерческие организации (НКО) на пользу городу и горожанам. Выставка была задумана, в том числе, с целью показать, что НКО тоже не бездельники-нахлебники и приносят немалую пользу людям. Дизайн-идея выставки была такова: раз мы представляем услуги городу и горожанам, то логично все проекты распределить по возможным объектам городской среды (ОГС). Был предложен изначальный список возможных ОГС. В нем: больница, газетный киоск, тюрьма, школа и другие объекты городской среды, понятные для любого горожанина. Совсем не упоминались детские объединения и организации. Не вспомнили о таком реально существующем объекте сами лидеры некоммерческого сектора. Об организациях, изо всех силборющихся с подростковой наркоманией, преступностью, проституцией вспомнили, а об ОГС, одном из немногих, который, наверное, и может помочь подросткам избежать всех бед, не вспомнили.
Это, конечно, не вина уважаемых коллег. Они сделали блестящую выставку, показывающую как многое могут НКО. Она подтвердила, что некоммерческие организации способны выходить на равноправные переговоры с властью и бизнесом, если те захотят обратить внимание на реальные социальные проблемы и задумаются об их решении. Просто это, видимо, свидетельствует о тех стереотипах, что до сих пор господствуют в нашем обществе. И коллеги из НКО вместе с большинством наших сограждан, не признают за детской организацией, детско-взрослыми сообществами реальной силы. Или они просто не понимают, что на самом деле можно помогать подросткам только создавая им условия, в которых они сами вместе с понимающими их взрослыми будут устраивать свою собственную нормальную жизнь.
Кстати, возвращаясь к разговору о школе, как источнике лишнего напряжения у детей и родителей, есть ещё путь – как можно понизить градус напряженности в борьбе родителей за поступление детей в высшие учебные заведения. Надо изменить ситуацию в ещё одной среде, попадания в которую так боятся многие юноши – в армии. Ведь, чаще всего, ребята не в институт поступают, а бегут от армии. А государству для того, чтобы на самом деле (а не на словах) помочь своим подросткам и юношам, нужно лишь проявить политическую волю тем или иным способом нормализовав ситуацию, например, введя-таки, наконец, профессиональный принцип службы или приняв не идиотски-генеральский, а нормальный закон об альтернативной.
В этом слове – «нормализация» – видимо кроется ключ к улучшению всей социальной ситуации в стране. Нужна нормальная жизнь и взрослым, и детям. И вот в эту нормализацию нужно вкладывать все усилия. Нужна нормальная зарплата бюджетникам, а не разговоры о якобы её повышении. Нужна нормальная пенсия пенсионерам, а не крохи с барского стола, что им достаются. Нужна нормальная школа, а не механизм по выбрасыванию на улицу одних детей и невротизации других. Нужна нормальная армия, а не пугало для всего общества. Нужна нормальная социальная политика, по-настоящему поддерживающая нормальную семью, нормальных детей, нормальных людей, в том числе готовых помогать тем взрослым и детям, кто по тем или иным причинам оказался в кризисной ситуации. Социальная политика, на деле поощряющая общественную инициативу в этой сфере, а не «надувание щёк» по громким поводам и «вгрохивание» средств в безумные кампании.
К сожалению, те же стереотипы, о которых мы говорили выше, не позволяют государству и обществу активно взаимодействовать, добиваясь реальных результатов. Видимо, только настоящее партнерское взаимодействие общества и государства, в частности, в образовании может привести к заметным эффектам.
Примеры тому есть. Об этом, во многом, –
История четвёртая.
Про «педагогическую столицу» России
В Красноярске, который сейчас многие называют «педагогической столицей» России, сложилась уникальная ситуация.
Здесь в 80-е годы ХХ века, во многом благодаря усилиям Красноярского университета и краевого управления образования произошла счастливая встреча серьёзных, содержательных педагогических инициатив и грамотных управленцев. Общественные педагогические инициативы были не только «разрешены», но и поддержаны управленческими ресурсами. Некоторые из них выросли, с однойстороны, в мощные общественные движения, объединяющие множество педагогов и далеко не только Красноярского края. С другой стороны, через механизм Краевых инновационных комплексов эти общественно-педагогические инициативы получили мощный ресурс для своего развития.
Можно утверждать, что в Красноярском крае произошло объединение инновационного движения и управленцев. Многие представители этого движения вошли в те или иные структуры управления образованием. И теперь уже, пользуясь мощными объединенными ресурсами, общественное движение начинает влиять на социум – перенося на него свои способы деятельности, инициируя и участвуя в различных проектах, выдвигая своих представителей в те или иные структуры управления…
Там, где сообщество ещё теснее, влияние на его жизнь образовательных структур ещё заметнее. Соответственно, виднее как изменения в образовании приводят к существенным социальным изменениям и наоборот.
Эти же механизмы ещё заметней на примере жизни сельского сообщества. Известна закономерность, что, чаще всего, закрытие школы на селе означает его постепенную смерть. И, наоборот, продолжающая активно работать школа может быть последней «соломинкой», связывающей это «умирающее» сельское сообщество с жизнью. Часто школа становится реальным жизненным центром, во многих случаях – не только культурным, но и экономическим, когда только она и может помочь людям организовать новые рабочие места, да и просто соорганизоваться.
Об этом –
История пятая.
«Живём мы тут…»
Достаточно удаленное якутское село. Летом добраться до него реально, в основном, по реке, на катере. Зимой – на машине тоже по реке, но уже замерзшей.
Когда-то здесь был совхоз. Теперь уже никакого хозяйства нет. Живет всего 83 человека. Большинство занимается самообслуживанием – охотой, рыболовством, собственным хозяйством. Этим и живут. Единственные, кто получают работу и деньги от государства, – учителя и воспитатели местной маленькой школы-сада. Да ещё два кочегара, обслуживающие ту же школу. В школе и садике учатся 24 ребёнка. В детском садике, в основном, дети тех же учительниц. Электричество в деревню провели только в прошлом году. Этим летом (когда чуть подтает мерзлота) обещали провести телефон.
И вот в этой деревне люди собственными силами за свой счет (не взяв ни копейки у государства) строят новую школу на 80 мест.
Якуты – народ немногословный. На все наши недоумения и вопросы – зачем и почему – удалось получить в ответ – «живем мы тут, нравиться нам тут жить…». Одного прельщает окружающая природа, другой родился здесь, третий приехал в своё время работать и прижился, дети пошли; ещё один прибыл из большого села – подальше от «благ цивилизации»… И хотят они здесь жить, верят, что разрастется деревня и считают, что без школы у них ничего не выйдет. Поэтому так и стремятся они сохранить детский садик и неполную среднюю школу. И переживают, что старшим ребятам приходится уезжать в большое селона учебу… Новая школа объединила селян в желании переустроить свою жизнь.
А разъединить их снова может… государство. Полгода назад собрался сход и постановил – в местной лавке водку не продавать. Сами понимаете, если в лавке не продают водку – расстояния такие, что так просто много её в деревню не завезешь. И вот мужики перестали пить, занялись делом, обратили внимание на своих жен и детей… За полгода деревня преобразилась. Всем понравилось так жить. И тут гром среди ясного неба. Прокуратура завела дело на сельский сход. В запрете на продажу водки прокуроры нашли (наверное, не без помощи торгующей компании) нарушение… прав человека. Вот теперь и ждут селяне решения суда – восстановят их в правах пить и спиваться, или всё-таки государство оставит им право самостоятельно менять свою жизнь и школу строить.
Образование во многом уже сейчас реально стало сферой, где общественность инициативу берет на себя (где-то от безысходности, от бездействия государства, а где-то и по принципиальным соображениям). И эта тенденция должна быть поддержана.
Михаил Эпштейн, директор школы, канд.пед.наук (Опубликовано в журнале «Деньги и благотворительность», 2006 год)
