Почему мы не любим своих детей, или Кто такая Киренаика?
ВОПРОС, КОНЕЧНО, ЖЕСТКИЙ. И обвинение кажется огульным и бездоказательным: кто любит детей, кто не любит? Нет, тут новое явление, уже замеченное в мире.
Американские психологи, более чуткие к состоянию общества, чем наши, давно уже заметили перемену в отношении к детям. Прежде был веснушчатый Том Сойер, озорник и выдумщик, но всеобщий любимец, а теперь представляется, что дети с каждым годом все хуже и хуже, теперь у них в карманах вместо мраморных шариков и десятицентовой мелочи - наркотики и доллары. Теперь они досаждают родителям и создают проблемы.
Но это неправда. По отношению к детям, особенно к детям-школьникам, общественное мнение всегда слишком строго и слишком критично.
Мне на всю жизнь запомнилась такая история. Я нечаянно попал на первый в жизни урок учительницы русского языка. Она только что окончила институт, она на моих глазах впервые увидела своих будущих учеников-семиклассников - откуда же такая жуткая строгость, такая несгибаемость и беспощадность? Ребята, конечно, ответили ей тем же - мгновенной и всеобщей нелюбовью. Я часто видел такое в школе, но меня поразило, что это началось с самого первого урока, что учительницу выпустили из педагогического института озлобленной, что ее научили видеть в детях врагов прежде, чем научили методике русского языка. Девочка эта, учительница, ни в чем не была виновата. Она просто поддалась общешкольному и общеинститутскому течению, она просто провела ученические годы среди людей, которые постоянно говорят о гуманизме и о любви к детям («главное - любовь детей»), но детей не любят и не жалеют.
Вот мы и подобрались к основному. Любить - в России то же самое, что жалеть. Мы готовы к абстрактной любви, мы готовы заботиться об их будущем. Иной отец стегает сына ремнем за каждую двойку: отец любит сына и хочет, чтобы он стал человеком.
Он бьет детей из любви к детям. А жалости к детям он не знает.
Вот так и получается: долг заставляет всаживать в каждого английский, математику, правила русской грамматики - как без них? Это называется - любовь. А для жалости к ребенку места в школе нет. Жалость запрещена министерской политикой, неожиданными контрольными, стандартами, программами и, главное, публичной проработкой тех учителей, которые программу не прошли.
Много лет назад я прочитал в какой-то газете, что то ли в Мурманске, то ли в Архангельске, то ли где-то еще гороно объявило День пощады - кажется, среду. На среду уроков не задавать и в среду уроков не спрашивать.
Ну просто пожалели детей. Я хотел тут же выехать в командировку, да что-то помешало. И с тех пор я ни одного примера чиновничьей жалости к ребенку не встречал. А среди учителей и директоров людей, способных жалеть, очень много. Однажды мне встретился молодой человек, который рассказал такую историю: в выпускном классе отец его неожиданно умер, а мать-торговку посадили. Он видел единственную возможность пробиться в люди без поддержки - поступить в военное училище. Но как поступишь со слабыми отметками? Он был в отчаянии, но тут его вызвал директор школы и вручил ему запечатанный пакет. «Поезжай в училище, отдай пакет, но сам его не распечатывай», - сказал директор. Мальчик так и сделал, и его тут же приняли в училище, потому что в пакете лежал аттестат с великолепными отметками, а вдобавок - блестящая характеристика.
Молодой человек окончил училище, женился и каждый год с женой ездил к своему директору поблагодарить его. Не знаю, что с ним сейчас.
«Ну что это? - скажут. - Это же нельзя! Это же нарушение государственного закона. Это же подлог. И вы представьте себе, что будет, если все директора начнут поступать так же. Во что превратятся школы и военные училища?» И хуже того, по нынешним-то временам спросят не без суровости: «А вы уверены, что тот директор не взял взятку?»
Ни на один из этих вопросов не ответить. Действительно, законы суровы; действительно, так нельзя; и уж вовсе нельзя, чтобы всем давали аттестаты, какие кому нужно.
Жалость беззаконна. Нельзя издать закон о жалости. Можно сделать образование гуманитарным, изменив сетку часов и предметов, но гуманным образование приказом не сделаешь. Учитель поступает так, как требует от него начальство.
Вот и выходит, что когда перед учителем выбор - вбивать ли в голову ученика ненужную и непреодолимую для него математику, то этот выбор каждый должен сделать сам.
Это главный нравственный выбор учителя.
Вот кто хороший учитель: кто любит ребенка и кто любит детей. Он любит этого ребенка, жалеет его. И он любит детей - старается преподавать получше, ищет новые способы, чтобы как можно больше его учеников могли продолжить образование.
Когда-то я написал, что бывает учение с увлечением и бывает учение с мучением.
Детей мучают по всему миру. Но, кажется, нигде это не происходит с такой последовательностью и жестокостью, как у нас. Ну вот хотя бы такой пример: многие дети не любят математику. Может быть, их в начальной школе плохо учили, может быть, у них несогласие между левым и правым полушариями, может, просто так не любят. С началом реформ появилось несколько школ или лицеев, в которых математику или свели к минимуму, или вообще не преподавали. Это было как укрытие. Но нет. Государство (в лице милых, вежливых, образованных и насквозь гуманных людей) настигло беглецов в их убежище своими базисными планами и федеральными компонентами.
Кто назовет хоть одно министерское постановление, в котором обнаружилась бы жалость к детям?
Слова «жалость» нет в официальном лексиконе.
Недавно протянул руку, хотел погладить по голове девятилетнего мальчика, а он отдернул голову, увернулся. Он привык, что взрослый протягивает руку для того, чтобы ударить.
Можно было бы на этом закончить, но не могу не сказать еще об одном - об учебниках.
Не поленитесь, зайдите в школьную библиотеку, откройте учебник по органической химии, который обязаны вызубрить все дети страны, прочитайте эти безграмотные определения, в которых не поймешь сути. Попробуйте выучить наизусть все эти бесконечные формулы, которые если и нужны химику, то нормальному человеку - ни к чему. А представьте еще, что ученику попадется заслуженный учитель, который торжествующе объявляет на педсоветах: «У меня химию знают все».
Недавно кто-то попросил нас об услуге - достать учебники для 9-го класса. Это оказалось непросто, но один добрый директор школы прислал нам комплект подержанных, но действующих учебников. Один день они лежали в редакции, и я просматривал их, то и дело выхватывая громоздкие, тяжелые, а то и вовсе неграмотные пассажи, и думал с тоской: чем же мы забиваем головы детей? что это? И на каждом учебнике написано: «Одобрен Министерством образования».
Тогда откройте учебную книгу «Новейшая история» под редакцией В.К.Фураева и прочитайте на странице 22 про «ликвидацию блокады Тобрука» и о том, что «вскоре была освобождена вся территория Киренаики». Кто такая Киренаика, зачем ее держать в голове? У нас и про Сталинград-то, увы, не все дети знают. Что им Тобрук и Киренаика? Ну просто издевательство...
Я дал прочитать эту статью знакомым, и мне сказали, что в ней нет положительных примеров.
Положительных примеров сколько угодно. Простые люди почти всегда жалостливы к детям, и редко кто не любит свое чадо. Но как сделать, чтобы и школа любила пришедших к ней утром детей!
«Первое Сентября», № 114, 1995 г.
