Мой тесть был военным психиатром. Он не любил армию и критически высказывался о психиатрии. «Это две структуры, — говорил, — которые идут поперёк человека».

.

Я не люблю советскую школу. Но какие люди там работали!

Когда вспоминаю об учителях той школы, в голове рисуются

образы былинных богатырей, титанов греческой мифологии,

легендарных царей Древнего Востока... Эпическое полотно!

Дмитрий Пантелеевич... Директор школы на протяжении пятидесяти лет. За десять лет своей школьной жизни помню Дмитрия Пантелеевича два раза.

.

Во втором классе, возвращаясь домой, видел, как он с крыши школы лопатой сбрасывает снег. В восьмом классе, в середине сентября, перед началом сезона уборки кормовой свеклы Дмитрий Пантелеевич вошёл в наш класс, чтобы объяснить смысл этого дела: «Американские коровы дают молока сорок литров в день, что почти в два раза больше, чем советские, потому что

их кормят кукурузой. Дети! Мы должны догнать Америку по удою молока с коровы. Поэтому с завтрашнего дня вы отправляетесь в совхоз «Заветы Ильича» на сбор кормовой свёклы».

Читая хроники о первых китайских императорах и об искусстве управления Поднебесной, я понимаю, что Дмитрий Пантелеевич был образцовым правителем. Он сам чистил крышу от снега подобно Яо, Шуню и Юю, первым правителям эпохи Чжоу, которые сами пахали землю и строили дома; и,

как подлинный Сын Неба, он являлся перед народом только в исключительных случаях, чтобы укрепить дух подданных и сплотить их перед возможным столкновением с северными варварами.

.

И ещё одна история о ДП — именно так знал и звал Дмитрия Пантелеевича весь город. Студентом пятого курса истфака МГУ я почему-то решил вернуться в родную школу, учить детей истории:

— Хочу работать у вас учителем, — сказал я Дмитрию Пантелеевичу.

— Хорошо, оформляйся.

На следующий день я вышел на работу. ДП дал мне ведёрко и

мастерок и сказал:

— Там в туалете плитка отвалилась. Умеешь?

.

Для тех, кто не помнит, это известный дзенский коан. Ученик пришёл к мастеру:

— Я хочу научиться у тебя мудрости.

— Ты уже съел свой рис? Тогда иди и вымой чашку.

Серафима Ивановна...

.

«Подлинная власть никогда не проявляет себя как власть,

не карает и не применяет силу. Достаточно того,

что подданные знают о возможности наказания и применения силы.

На этом и держится порядок в Поднебесной.»

(Из предисловия В. В. Малявина к китайскому трактату «Об искусстве управления».)

.

О Серафиме Ивановне, учителе математики, говорили, что она страшно кричит и рвёт тетрадки.

Думаю, что Серафима кричала очень редко, и, может быть, порвала пару тетрадок за тридцать лет работы в школе. Порядок в классе был идеальный, не потому что она применяла силу, а потому что все знали, что она может применить силу.

.

В нашем классе она не работала, но один раз как-то заменяла урок. Я помню всё: где сидел я, где стояла она, какие слова говорила — струйка холодного пота сочилась от шеи до основания спины.

Через двадцать лет, когда Серафима Ивановна ушла на пенсию, а я уже работал учителем в школе, я смог поговорить с ней. Она оказалась очень приятной женщиной, с замечательным чувством юмора.

Умерла Серафима Ивановна на ступенях школы, которой отдала полвека своей жизни; она пришла проводить в последний путь свою коллегу, учителя начальной школы Геллу Соломоновну — не выдержало сердце. Для школы это был двойной траур.

Анатолий Гаврилович...

.

Лучший учитель химии школы и города. В нашем классе уроков он не вёл, но я понимал, что Анатолий Гаврилович в химии почти что полубог. Все пять метров стены кабинета химии, выходящей в коридор, были увешаны фотографиями его учеников, ставших учёными и врачами.

.

Говорили, что Анатолий Гаврилович бросается штативами.

Думаю, до этого дело не доходило, но, возможно, в порыве страсти, направленной на какого-нибудь двоечника на последней парте, рука учителя тянулась к чугунному трёхкилограммовому…

.

Я был молодым двадцатитрёхлетним историком, которого волна перестройки забросила в школу. Привёз учёности плоды, вольнолюбивые мечты, дух пылкий и довольно странный…

А он — мэтром той самой старой школы, которую я страстно думал изменить. Стихи и проза, лёд и пламень…

И когда через несколько лет работы я задумал уйти и начать совсем другую школу, Анатолий Гаврилович на листочке из школьной тетради написал мне список из десяти фамилий лучших учителей города, по его убеждению. Убеждения у нас были разные, но этим листочком он благословил меня на Лицей «Ковчег». Спасибо Вам, Анатолий Гаврилович!

Татьяна Сергеевна...

.

— Рустам Иванович, миленький, уж не сердитесь на меня, что я на Вас тогда кричала. Это не я кричала, а усталость во мне…

.

Раза два в год звоню Татьяне Сергеевне, моей учительнице русского и литературы, чтобы поздравить с каким-нибудь праздником и спросить о здоровье… Да какой я для неё Рустам Иванович — просто ученик восьмого класса; да и не кричала она на меня, но были в классе такие физиономии, на которых как не покричать.

.

Когда я уже учителем вернулся в школу, Татьяна Сергеевна меня предупредила: «Не иди в школу. Ты думаешь, что ученики такие, каким ты когда-то был?..»

.

А здоровья у Татьяны Сергеевны почти не осталось. Эта лучшая в мире школа пережевала в порошок почти всех молодых, здоровых и весёлых учителей, пришедших сюда сеять доброе, вечное. В первую очередь тех, которые шли к детям с душой нараспашку, веря в то, что всех можно научить быть грамотными, любить литературу…

Пережевала и отпустила: усталыми, раздражительными, больными. Толстокожие ещё как-то уцелели; а эти, со светлыми идеалами, открытой душой, брошенные на выполнение государственной программы…

.

Я звоню Татьяне Сергеевне, чтобы узнать о её здоровье.

— Рустам Иванович, миленький. Я люблю Вас.

— Я люблю Вас, Татьяна Сергеевна...

Раиса Павловна...

.

Преподавала химию. Учитель с тихим, домашним голосом — голосом доброй бабушки, рассказывающей внукам сказки. Никто б не мог назвать её сильным учителем. Да и сама Раиса Павловна, умная женщина, понимала, что

её предмет не очень нужен детям.

.

От неё я услышал самые тёплые слова за шесть лет работы в школе: «Ты как-то особенно слушаешь детей, удивляешься тому, что они говорят». Теперь я понимаю, что это была высшая похвала.

.

Потом началась Перестройка. Однажды Раиса Павловна вышла на работу после долгого больничного. Секретарь парткома поприветствовала её словами: «Пока вы болели, у нас прошло партсобрание». На что Раиса Павловна тихим голосом ответила: «А разве я член партии? Я забыла».

Владимир Васильевич...

.

Учитель физкультуры, ясно дело, последнего предмета в школе, увы, в нашем классе не работал.

Человек, который во многом определил мою жизнь.

Класса после седьмого-восьмого ходили в поход. Всю ночь дождь, грязи по колено, поспать не удалось. С утра выходим из леса по направлению к какой-то пристани, кажется, в Костроме. Мокрый брезентовый рюкзак, сил нет, скорее куда-нибудь уплыть. Приближаемся к пристани, с теплохода доносятся звуки музыки. Владимир Васильевич замирает, выпрямляется, поднимает руку к небу: «О, — говорит, — Виктория де Лос Анхелес».

.

Прошло тридцать лет. Две недели назад скачал «Мадам Баттерфляй» Пуччини. Партия Чио-Чио-Сан в исполнении Виктории де Лос Анхелес.

.