Каждый может написать одну книжку, способную стать вечным, бессмертным произведением, хотя предназначается она для одного читателя. Этот читатель - ваш ребенок, а книга - дневник его раннего детства. Про свое собственное, как правило, мы знаем мало - случайно запомнившиеся воспоминания близких, блики, тени... Но детство наших детей и внуков, если не поленимся, может быть записано со всеми милыми подробностями и сохранится в их сердце и памяти. Эти заметки - отдельные листки не законченного дневника. Они, как открытки из детства, дойдут когда-нибудь до моей дочки. А то, что не записал, останется навсегда белой страницей.
До опушки и дальше
2001 год, 4 июня. Вчера переселились в Подмосковье, Хатунь, деревня Прудно. Живем в светлой горнице с большой белой печкой, все деревянное, бревенчатое, как в 1910 году. Понимаешь, как в сущности мало (и как много) человеку нужно.
Юлечка утром проснулась, раздвинула занавески: «Ой, соника!»
5 июня. Сочинила свой первый в жизни стих: «Папа с утокой идет, папа утоку несет» (в смысле, удочку). В первую ночь в деревне два раза падала с раскладушки. Мама ночью нашла ее на полу спящей.
6 июня. «Ты какой больше всего фрукт любишь?» - «Печенье».
...Вернулся с реки промокший. «Папа, сними кутку. У тебя талия мокрая».
...Неподалеку от нашего дома деревенское стадо переходит речку, и Юля с удивлением наблюдает. Рассматривает корову, лошадь, козочку, трактор, который возит сено. Ей интересно, но она их всех боится, даже котенка, который увязался за нами на рыбалку, в итоге папе пришлось в одной руке держать удочку, а в другой - пищащую от страха перед котенком Юлю. Сравнивая таких «городских котят» с деревенскими ребятами, нельзя не увидеть громадного различия. Деревенские дети, конечно, самостоятельней, раньше взрослеют. Не боятся того, что городские (хорошо бы изучить сельские и городские детские страхи). Они особо не восхищаются животными, природой, потому что в ней находятся. А у городских, вроде моей, в природе происходит большая эволюция. В городе она даже мысленно не могла зайти в чащу, и когда в сказке ей надо было пойти с воображаемой подружкой Машей в лес за грибами, она соглашалась «только на опушку». А за это лето в деревне столько увидела - никакая методика не даст. Перестала бояться не только котенка.
Сама гладит бычка, жеребенка, в общем, освоилась.
...Ходила везде босая. В конце июня спрашиваю ее: «Что лучше, купить дом или строить?» Немного подумала: «Жить». Мудрая, как сова. Запомнила и повторяет: «Юля, как сова».
...Монолог любящей. «Я хочу твои усы». «Я хочу твою бороду». «Я хочу твой лоб... Я хочу твои щечки... Я хочу твой подбородок...» и до бесконечности.
7 июля. Сидели на крылечке и смотрели, как меняется облако. Вот была рыба, теперь - собака, а вот - морда смеется. Смотрели, смотрели, и вдруг оказалось, что облако тает, исчезает, и мы наблюдаем процесс его исчезновения. Вот облако пропало, нет его. И вон то пропало, и то. Смотри, говорю, забыв, сколько ей лет, если мы видим, как облако исчезает, значит, можно увидеть и как оно появляется.
И увидели - как раскрывающийся бутон... Интересно, что я увидел это первый раз в жизни, как и она. Чтобы вырасти умной и красивой, сказал я ей, надо больше смотреть на небо... Разумеется, она этого еще не понимает, но ведь что-то с облаками поняла. Запомнила. После дневного сна спросила: «А где мое маленькое облако?»
Почемуха
Урок русского языка. Обсуждали отличие «пей» и «пой» (она путается, говорит, «не пей», в смысле, «не пой», и наоборот). Я объяснил разницу, сказав, что, когда она будет вместо «пой» говорить «пей», я буду отвечать: «Чай с сахаром» «Так что мне сейчас делать?» - спросил в заключение. «Пой чай с сахаром», - ответила она.
14 июля. Когда слышит о новых, незнакомых предметах, говорит: «Не знаю». Или: «Не вижу» - если этого предмета нет перед глазами.
Произносит таким тоном, как будто перед ней стена: «Не знаю». «Не вижу».
Но это не стена. Скорее тончайшее покрывало. Столб света в лесу. И я могу помочь ей увидеть и узнать.
...Мы сочиняем вместе, я говорю: «Муха, муха, муха...» А она обобщает: «Почемуха?»
...Хныкает, плачется: «Почитай, почитай мне». Я тоже начинаю плакать. Она: «Нет, ты не плакай. Это только я плакаю...»
...«Куда ты лезешь?» - «На плечи». - «Куда?» - «На плечи. На плечи я лезу!» Они хотят стоять у нас на плечах. А мы этому сопротивляемся.
...Похлопывая меня по спине: «А зачем ты такой большой и толстый?» Дождался.
Скоро 3 года. Из вопросов этого периода: «А куда уходит дождик?» Действительно, куда? Был и ушел.
«Не надо меня держать (за руку), я сама буду себя держать».
...Вот интересно, не только я что-то могу сделать, чего не может она, но и наоборот, например, я не могу пролезть рукой в банку с узким горлышком. А она своей ручкой - может.
Август. Рассказываю сказку: Маша с Юлей сели на поезд, идущий в волшебный город, и за окном полетели поля, леса, речки... Юля: «Поля, леса не летают». Папа: «Да? А речки?» Юля: «И речки». Папа: «А что они делают?». Юля: «Речки движутся».
Ну, правильно, вот и в песне поется: «Речка движется и не движется...» Ходит по комнате, бормочет: «Нет, я не Юля, я - другая», прямо по Лермонтову: «Нет, я не Байрон...» Спрашиваю, когда вырастешь, кем будешь: доктором, балериной? Она отвечает: «Я буду большая Юля». Насколько ответ точнее вопроса.
«Хвостун» - это такая кошечка с хвостиком?
Через несколько месяцев «бабочка иночка» (бабушка Инна) принесет новое слово: «тыканая каша». Догадайтесь, что это такое? Тыквенная. «Ест она ее давно, - объяснит бабушка, - а назвала только на той неделе».
...Ругаем ее: не делай так. Вот ручка, бумага, тут рисуй. Она порисует-порисует и опять за свое. Опять отмывать. Ну, что же ты делаешь! А что она делает? Одни рисуют на тротуарах, другие на стенах, а она разрисовывает себя. Каждый вечер. Зачем-то ей это нужно.
25 августа. Мама: «Доброе утро». Юля: «Уря! Просюлась!»
...Сидим рядышком. Глажу ее и шутливо пальчиком - в пупок. Реакция: «Не-на-дя. Еще». Типично по-женски. Прибежала, радостно показывая случайно сложившуюся из соломинки букву. «Это буква А! Это буква А!»
Решили, отталкиваясь от случайности, набрать соломы и делать соломенную азбуку. Она хочет делать, а не просто учить. Учиться, делая, - азбучная истина.
...Укусила оса. Кричит: «Надя, бинт!» Перевязали. «Не болит? Прошло?» - «Прошло». Запомнила, что бинт, когда больно (когда-то ножку оцарапала и теперь перенесла на укус пчелы). В другой раз спрашиваю: «У тебя горло болит?» - «Да, надо кизю» (клизму). Не всегда способ лечения, соответствующий заболеванию. А у врачей - всегда?
...Пробуем складывать буквы из соломинок. Буква «н» - лесенка. «А куда она?» - «На небо». - «Хочу по ней» (и легла на соломинку), «Я полезла. Я уже лезу...»
...Очень удобный материал для импровизаций. Соломенные буквы можно превращать друг в друга: «П» превращается в «С», «М» - в «О». Буква «К» у папы получилась случайно, от одной соломинки отслоилась другая.
Можно сделать русский алфавит, можно иврит. Согнуть семисвечник. Изобразить древнеегипетские иероглифы. Лодку бога солнца Ра. Можно весь мир - из соломы.
...«А где маленькие ноги?» - спрашивает Юля, имея в виду те ноги, которые были у нее раньше, когда была совсем маленькой. Действительно, где теперь те маленькие ноги? Где маленькая Юля? Где маленький папа? Куда они делись? Где они теперь все находятся?
Анатолий ЦИРУЛЬНИКОВ,
по материалам журнала «Педология», №3 (12), 2002
