Информация об авторе: Сергей Курганов
Сергей Юрьевич Курганов, педагог-исследователь, один из создателей Школы Диалога Культур, учитель начальных классов, учитель математики, истории, биологии, литературы в 1-11 классах различных школ Харькова и Красноярска, соразработчик программы по математике в системе развивающего обучения (Эльконина - Давыдова), автор книги «Ребёнок и взрослый в учебном диалоге».
1.9. Что будут читать шестилетние дети?
Ещё в ходе летних разговоров 2003 года в Красноярске и в Харькове с А.Н.Юшковым, М.О.Наумовой-Саввиных, Е.В.Медрешем, В.З.Осетинским, Е.Г.Донской, И.М.Соломадиным, А.И.Якубовым выяснилось, что в «чистом виде» методы ведения учебного диалога, успешно применяемые в течение 16 лет (с 1987 года) в 1 классе Школы диалога культур, видимо, не сработают для детей шестилетнего возраста.
Сохраняя логику обучения, основные принципы начального обучения в ШДК, опираясь на многолетний опыт работы с первоклассниками-семилетками в Красноярске и Харькове, предстояло существенно изменить методы и формы диалогического обучения, чтобы они оказались адекватными возможностям и интересам ребёнка шести лет.
То, что методы диалогического образования применительно к детям шести лет придётся менять, стало сразу видно и из следующих обстоятельств:
1). Дети шести лет не хотели слушать учителя, читавшего им книгу. Они слушали чтение учителя невнимательно и без особого интереса. Шестилетние дети не воспринимали такое чтение как обращённое персонально каждому («это не лично мне, а, значит, и не для меня»). Во время учительского чтения книги дети отвлекались, охотно занимались своими делами. *
2). Ещё меньше шестилетние дети хотели слушать чтение книги товарищем по классу, даже если товарищ читал очень выразительно. Как только выяснилось, кто читает очень хорошо и просто хорошо, интерес к образу читающего ровесника угас, никого не впечатляло ни выразительное чтение, ни чтение слабое или совсем слабое. Вместе с тем, дети шестилетнего возраста вовсе не эгоцентричны. Они очень хорошо понимали речь друг друга, охотно обращались друг к другу, отвечали на вопросы друг друга, если эти вопросы не касались содержания обучения.
3). Детям-шестилеткам не были интересны русские волшебные сказки, приводящие в священный трепет семилетних первоклассников на пороге вступления в школьную жизнь. В группе первоклассников-шестилеток «субъектом инициации», напротив, чувствует себя первый учитель, брошенный в стихию свободной дошкольной речи и свободного дошкольного действования.
Эта речь и игровые действия свободолюбивых дошкольников кажутся первому учителю (как правило, интеллигентному человеку) варварскими, вульгарными, жестокими, дикими, подростковыми, слишком взрослыми, уличными, разбойничьими, беспризорными. Добавим к этому, что «циклически действующий» учитель начальных классов только что выпустил третьеклассников - таких послушных, таких интеллигентных…
Пушкина я пожалел и не стал проверять, интересно ли детям будет слушать сказки Пушкина, если их будет читать учитель, или если их будут читать сами дети. Сказки Пушкина я сразу отложил на год (со всем наработанным в Школе диалога культур за последние 17 лет педагогическим инструментарием по их чтению и обсуждению).
Ещё летом - между любимым и незабвенным 3б, и - неведомым 1б, в котором я знал только Танечку Соломадину и Андрея Шияна, я начал искать совсем иной литературный материал, близкий шестилетним детям и, вместе с тем, сохраняющий особенности строения, характерные для преподавания чтения в первом классе Школы диалога культур:
а). Это должны быть высокохудожественные произведения мировой литературы, определившие дальнейшие судьбы русского (родного для моих будущих учеников) слова и впитавшие в себя жанры и голоса других культур;
б). Эти произведения должны быть интересны не только детям, но и взрослым. Их чтение и обсуждение должно затрагивать и волновать как сознание ребёнка, так сознание и мышление взрослого читателя (учителя, родителей);
в). Эти произведения должны в явном виде обнаруживать исток рождения поэтической (и прозаической) речи - они должны быть интересны своей формой.
г). Это должны быть произведения одного автора. Позиция автора, его речь могла бы быть обнаружена «непосредственно», в тексте, самим ребёнком-первоклассником. **
д). Это должны быть произведения, сознательно представленные (самим автором или традицией) в виде одной «мега-книги» (например, «Сказки Пушкина»), как бы в виде одного большого произведения, состоящего из нескольких отдельных произведений.
е) К этим требованиям мне нужно было добавить ещё одно, характеризующее особенное, «лица необщее выражение» первого класса шестилеток. Это должна быть Книга, в которой с особой силой и мощью должна быть выражена игровая, «сознавательная» (до мысли, накануне мысли) дошкольная установка ребёнка. Установка и образ человека (автора, героя, читателя) как «вечного» до-школьника. В этой Книге образ человека-дошкольника должен быть явлен как вечный, не снимаемый, не «съедаемый» (прежде всего, Школой).
Но что будут читать шестилетние дети?
Мне думается, что одним из вариантов Книги для шестилеток может стать сборник сказок Корнея Чуковского. Книга Чуковского - известная мина замедленного действия, заложенная гениальным писателем под всякие попытки причесать детскую речь, руководствуясь самыми разными благими пожеланиями: от идеи формирования «диалектико-материалистического» мировоззрения в борьбе со сказкой - до идеи формирования у младших школьников «теоретического» мышления в борьбе с детским эгоцентризмом.
_____
* На уроках в сентябре дети-шестилетки очень любят кушать, переглядываясь с товарищами, как заговорщики, в тайне от учителя заготавливая еду, которую надо съесть именно на уроке. Чем строже был учитель к соблюдению нормы «на уроке не едят», тем интереснее заготавливать еду на перемене (для урока), разглядывать желанный кусочек тортика или конфетку во время урока, показывать еду товарищам, демонстрировать на уроке товарищам ловкие приёмы тайного поедания заготовленных продуктов, втайне от учителя делиться едой с товарищами.
Шестилетки реже, чем семилетки, втайне от учителя вытаскивают из портфеля, разглядывают и показывают друзьям любимые игрушки. Зато решительно никаких проявлений феномена «еды на уроках» я никогда не обнаруживал у семилетних первоклассников, ориентированных на авторитетное слово учителя и запреты, связанные с вхождением в желанную для семилетки (но не для шестилетки!) школьную жизнь.
** В этом пункте требований к художественным произведениям, которые дети будут читать в первом классе, мы существенно расходимся с распространённым убеждением, что обнаружение ребёнком автора художественного произведения требует специальной, едва ли не многолетней работы педагога и детей и осуществляется как специально подготовленное педагогом «открытие» на одной из ступеней «восхождения» по лестнице читательских умений. (Так полагает, например, замечательный детский поэт и создатель методики начального литературного образования Вадим Левин). Вместе с тем, авторская позиция создания произведения «из ничего» должна находиться в явленном в самом тексте диалогес позицией «народного сказителя», как бы растворяющемся в народной, сказочной, пословично-загадочной, «детской» речи.
