Зонтик и уснувшая радуга[1]
Детство требует сопровождения. Ребёнок видит мир первозданным, остро ощущает смысл и предназначение каждого предмета, его форму, цвет, запах, но пока не может оформить своё видение в словах. Без помощи взрослого эта глубинная связь с миром просто-напросто прервётся, человек может потеряться.
Заметим: вот девочка Маша держит кубики в коробке, а мячики в корзинке, почему? Чувствует подобное: круглые мячики, как ёжики или как щенки, лежат в колыбелеобразной ёмкости, не обижаются на владельца.
Подобные слова нам нужны для проговаривания внутренних ощущений ребёнка — в подробностях, переходах, оттенках. Жаль, они редко звучат в разговорах с детьми.
Подумаем: сколько у мальчика может быть солдатиков? «Мешочек... коробка!» А сколько кукол может быть в доме? «Пять... одна любимая».
Вот-вот, почему-то кукол всегда меньше, чем солдат. Кукла смотрит в глаза, у куклы свой угол, дом для куклы делает её ещё более прекрасной. Это что-то индивидуальное, равноподобное ребёнку, с куклой ведут разговор. Другое дело солдатики: они учат пространственным отношениям, приучают распоряжаться пространством, социализируют. И нельзя требовать немедленного «наведения порядка» после того как ребёнок, кажется, перестал играть. Нельзя также лишать мальчика куклы, а девочку солдатиков. И не кладите ребёнка спать с куклами-животными. Идеально — простая, мягкая, чуть плосковатая кукла.
Буквально чуть-чуть про свистульки и погремушки. В чём тайна свистульки? Она сродни сотворению ребёнка: то же вдувание голоса. А погремушка — беременность, это то, что внутри. И получается, что ребёнка с самого начала жизни сопровождают невероятно значимые вещи. Я говорю это не затем, чтобы ребёнок получал подобные объяснения, а затем, чтобы родители всегда помнили о настоящих смыслах обыкновенных вещей, окружающих ребёнка.
Это ведро мне подарила бабушка, когда я тяжело болела. И всё время там стояли какие-то цветы. «Сейчас у тебя, Таня, стоит ведро гиацинтов». Или фиалок, а то — тюльпанов. И это «представление» помогало мне не меньше лекарств, ощущение себя как ребёнка, у которого стоит целое ведро фиалок!
Вот посуда перед нами. Почему чайники пузатые, а кофейники длинные? Почему чашка с ручкой, а рюмка с ножкой? «У чашки ручка, она тёплая или даже горячая, а рюмка холодная... Чайник — мужское, с носиком, он наполняет чашку». Да. Посмотрите, чашка с блюдцем — как дом с приусадебным участком.
Разговор на лужайке. Берём чашку под ручку и отправляемся на прогулку, ведём чашку туда-сюда. И пусть чашки в доме будут разные, неповторимые. Тогда сказка родится: «Жили-были чашки, у них был приветливый чайник, и чашки часто делали для него сюрпризы...» Верно подмечена женская суть чашки. А рюмка на ножке — вертикаль поздравления, официальная приподнятость. Забыли про стаканы с подстаканниками, а ведь подстаканник — это парадный костюм стакана...
Всё имеет внутреннюю смысловую образность и тайну, об этом надо разговаривать с ребёнком.
Много чего у нас бывает в руке, а вот как это отражается в голове? Зонтик. Нет предмета более бытового, но и более волшебного. Что это? «Крыша дома... На грибок похоже... На скорлупу от яйца... Парус... Карусель... Парашют... Мери Поппинс... Оле Лукойе... Кнопка от звонка... Балерина... Чупа-чупс... Колесо... Часы... Руль...» Вот это да! Вы заметили, как игра в сравнение увеличивает мир, делает его праздничным? Поэтому дети любят жить под зонтиками. Это вещь, которая приподнимает и закрывает. Круг и линия. Трость, что-то мужское и воинственное, но ведь и платье! Такой дом с корнями, когда ты идёшь под зонтом в дождь.
Зонт любят сказочники. И мне давно хочется разрисовать белый шёлковый зонтик. И вас я прошу нарисовать то, что могло бы быть на вашем зонте. Какой зонтик я бы сейчас над собой открыл? Нарисуйте.
...Ох! Месяц, звёзды! Облако, парус... а вот — вот непонятный кружочек, и в нём много-много слоёв. Что это? Наверное, уснувшая радуга...
[1] Из стенограммы последнего московского занятия Т. В. Бабушкиной, проходившего в Клубе сознательного родительства «Солнышко в лукошке». Записала Людмила Кожурина.
