Кому вы служите, директор?
АДМИНИСТРАТОРЫ ДЕЛЯТСЯ НА ТРИ ГРУППЫ: одних уважают, но редко любят, других могут любить, но уважают не всегда, а третьих обожают, хотя иногда и подшучивают над ними. Исследования показывают, что качества директора во многом зависят от того, на кого этот директор ориентирован в своей работе.Есть три вида директоров:
- директор, ориентированный на начальство;
- директор, ориентированный на учителей;
- директор, ориентированный на детей.
Каждый директор легко определит, к какой группе он в действительности принадлежит, если представит себе, что у него случилось ЧП - ну, мальчик бегал по двору и сломал руку. Какой будет ваша первая мысль? Один директор подумает: «Какая неприятность, опять в районе скажут, что в нашей школе все время что-то случается». Другой директор огорчится: «Бедная Наталья Васильевна, она будет так переживать, надо ее успокоить».Третий директор бросится к мальчику, с которым случилось несчастье, чтобы хоть чем-нибудь помочь ему и утешить его.
У одного главная мысль о начальстве, у другого - о коллективе, у третьего - о детях.
Невидимка в школьном коридоре
В недавнее время директор первого толка встречался в школе чаще всего. Надо сказать, что и сегодня эти директора составляют большинство.
Дело не в том, что они боятся начальства: может быть, они и не знают страха. Но они очень хорошо знают, чего начальство требует, и стараются этим требованиям отвечать.
Каждый человек хочет работать получше. В глазах директора, ориентированного на РОНО, хорошо работает тот, кем довольно начальство.
Каждый директор хочет, чтобы его школа хорошо выглядела, но в чьих глазах? Директор из первой группы больше всего заботится о том, как школа выглядит внешне, для посетителя. Если есть спортивные кубки, то их помещают на виду. Все должно быть на виду, даже школьную газету следует повесить на первом этаже. Всю школьную документацию ведут так, чтобы начальству было удобнее проверять, чтобы никто из вышестоящих не придрался. В такой школе инспектор незримо присутствует на каждом педсовете, на каждом уроке - как будто он прячется в каждом углу. Этот инспектор-невидимка, удобный офис которого находится в голове директора, сильно отравляет жизнь школы. Только и слышится: нас не поймут, что скажут в РОНО, это сейчас осуждается.
Такой директор очень чутко улавливает моду, но законодатель моды для него некий официальный дом с вывеской «РОНО». Если на последнем совещании с похвалой отозвались о школе, где применяют индивидуальные занятия, то завтра эти злосчастные карточки будут настойчиво внедряться и в школе такого директора.
Прежде так и было: распространялось лишь то новшество, которое одобрило начальство, но зато всюду и непременно. Учителя постарше помнят, наверное, ту страшную баталию, в результате которой во всех школах появилась кабинетная система. Удобны для этой школы кабинеты, неудобны - открывай. Потом началась паспортизация рабочих мест. Потом стали сражаться за классные уголки. Потом во всех классах страны появились стенды «Учись учиться». Эти новшества распространялись не из школы в школу, а именно сверху вниз, под давлением, и у директора всегда было высокое кровяное давление, потому что, как бы он ни старался, начальство всегда могло найти некоторый дефицит новшеств, и во всех конфликтах директора с учителями верх оставался не за учителем и даже не за директором, а за невидимым, но вездесущим начальством.
Такое управление мы обычно называем бюрократическим, такого директора - бюрократом. И это правильно. Бюрократ - человек, которого его учреждение и система, которой он служит, беспокоят больше, чем люди. Он соблюдает все правила и предписания не потому, что они улучшают работу, а потому, что служит системе.
Кроме того, в школьной жизни ссориться с начальством довольно опасно. Ведь пожизненно несменяемых директоров нет, поэтому всякий конфликт в принципе грозит увольнением.
Существует еще много чувствительных точек, на которые начальство может подействовать. Неприятно, когда твою школу склоняют на августовском совещании. Плохо, когда школе не дают денег на ремонт, не присуждают статус лицея, не утверждают учителям высокий разряд. Если директор постоянно в конфликте с начальством, то и учителя начинают на него коситься, потому что они лишаются некоторых благ. «Но что это, - говорят, - за директор, если он не может выбить квартиру для учителя? Что это он со всеми в ссоре?»
Директора, стремящиеся к дружбе с начальством, в конце концов устанавливают некий баланс. Школа живет так, как ей приказано жить сверху, а за это послушание ей кое-что перепадает - лучше ремонт, компьютерный класс... Глядишь, в такую школу начинают водить иностранцев; директор становится знаменитым. Его жизненная цель достигнута: он директор известной в районе (а то и в городе) школы.
Чаепитие в учительской
Совсем другая жизнь у директора, ориентированного на учителей. Он не всегда ссорится с начальством, но во всех конфликтах берет сторону своих. Такой директор понимает, что качество школы зависит прежде всего от качества учителей. Он прилагает огромные усилия, чтобы собрать, переманить к себе лучших учителей района и города. А потом предоставляет им полную свободу: лучшим-то нужна не только зарплата побольше, но и больше свободы. В прежние времена такой директор становился как бы министром иностранных дел. Ему приходилось много ходить по начальству, чтобы защитить своих учителей от нападок, а дети в школе могли и не узнать его в лицо. Идет на перемене по школе - не все здороваются.
Бывает, что директор, ориентированный на учителей, больше заботится не о качестве каждого учителя в отдельности, а о слаженности коллектива. Обычно у такого директора есть строгое представление о том, какой должна быть школа, но свое, отличное от общепринятого. Поэтому неуживчивым учителям, спорщикам, всем, у кого свои взгляды на школу, в таком коллективе не удержаться. Зато единомышленникам очень хорошо, они чувствуют себя в школе как в теплом доме, они действительно хозяева.
В такой школе обычно бывает очень весело, легко, конфликтов почти нет, в учительской не ссорятся, на педсовете друг друга стараются не критиковать. Школа катится по дороге, как колобок, и все довольны, все друг друга хвалят. Но учителя очень высокого класса в таких школах - редкость.
Соло для друга
А теперь перейдем в школу к директору, ориентированному на детей. Обычно ее невысоко ценит начальство. Здесь не так уж чисто - директору жаль детей-уборщиков, кабинеты не оформлены - директор не умеет выбивать деньги из родителей, на переменах шум и беспорядок - директор не может повысить голос. А учителя - какие попало: есть почти гениальные, а есть и просто слабые. Потому что истинная радость такого директора - общение с детьми. Школа у него кажется запущенной потому, что большую часть рабочего дня он тратит не на административные и хозяйственные дела, а на детей.
Когда он идет на урок к учителю, он просит вызвать к доске такого-то мальчика и такую-то девочку. Его интересует не то, как учитель дает урок, а как дела у детей. На уроке такой директор садится не на последнюю парту, а впереди, у стены, чтобы видеть глаза детей.
В его кабинете всегда много детей. И когда приходят посетители, он не спортзалом хвастается, не мастерскими и не учителями, а детьми. Ему каждого ребенка хочется приобнять, погладить по голове, о каждом сказать что-то хорошее и веселое. Он знает историю едва ли не каждого из своих учеников: у кого какие родители, у кого какие неприятности и, может быть, даже кто в кого влюбился. Такие директора особенно любят маленьких детей. Им в радость прийти на перемене в первый класс и затеять веселую игру. А среди старших у них настоящие друзья; они, что называется, водятся домами. Ученики ходят к директору, но и директора можно пригласить на день рождения - придет.
Школа платит директору именно в той степени, в какой он занят школой. Директора, ориентированного на начальство, могут и уважать, но редко любят. Директора, ориентированного на учителей, любят соответственно учителя, а дети могут не уважать. Директора из третьей группы обожают дети; учителя над ним подшучивают, начальство им недовольно.
Но все-таки все говорят: Николай Сергеевич очень любит детей. И за это Николаю Сергеевичу многое прощается.
«Первое Сентября», № 91, 1993 г.
