Ну, положим, не первые. Михаил Щетинин отказался от классно-урочной системы двадцать лет назад. Но одно дело – единственный в своем роде, как выражались когда-то, «педагог-новатор», а другое – массовая школа. Ивановская средняя. Семьдесят учеников. Впрочем, у Щетинина не намного больше…

Систему обучения в Ивановской мне объясняли директор Валентина Ильинична и завуч Любовь Дмитриевна. Взахлеб, видно было, что увлечены обучением по-новому.

Вот тут, показывали, висят списки детей, а тут – предметы. На каждый предмет – листочек, а на нем, видите, допустим, история – 5-й, 6-й, 9-й. Ребята идут и обучают друг друга. Здесь табло висит – кому куда.

Утро начинается с рефлексии: «А вчера нам не понравилось на таком-то уроке, потому что учитель громко говорил». Они так смело высказываются, объяснили мне учительницы, потому что знают, что мы нормально воспринимаем.

Самое удивительное – детям учиться нравится. Никто раньше времени не уходит. Говорят: а давайте до трех работать. Возмущаются, что урок пропущен, учитель куда-то уехал. Им и до этого дело, и до того. Впервые они ощущают себя хозяевами собственной судьбы…

Слушая ивановских и вспоминая других, с такими же ясными, живыми глазами, невольно думаешь – может, действительно не все пропало и стране не хватает нормальных методов работы (и нормальной власти, конечно), чтобы ощутить себя хозяевами своей судьбы…

Уроков как таковых нет: ребенок может захотеть посидеть на математике еще час, а может сказать – я пойду туда-то. Домашние задания? Только по желанию. Тетради – в школе, учебники в школе. Увеличилось количество оценок, и учителя стали со страхом замечать, что пошли четверки и пятерки (так как дети имеют право на пересдачу – объяснили мне).

«Ну, все совершенно по-другому», – говорили учителя, взрослые, которые в Ивановке мне показались похожими на детей (а дети – немного на взрослых). И одновременно «ивановская система» на традиционную школьную не похожа. Даже попугивают иногда: «Если не будешь заниматься, переведем в классно-урочную систему!»

Немножечко ее жалко. Что же теперь, совсем не будет классов и уроков?

Это как советская власть: была – ругали, а прошла, оказалось, что не можем прожить без гимна и выборов с дешевым буфетом. «А мы не отказываемся, – говорят (про уроки). – Учитель может «заказать класс» – чтобы начать тему, «запустить» какой-то процесс. Или вот, смотрите, – показывают листочек, – изучение стихов Великой Отечественной войны по методике Ривина, а потом урок-концерт для всей школы…»

Фронтальные занятия бывают немножко, успокаивают меня учителя. Но вообще-то, признаются, так работать уже не хочется. Дашь в 8-м «Деньги для Марии» Распутина, а ученики говорят: да мы уже это слушали, когда с 11-м сидели. «А не будет поверхностным знание?» – провоцирует мой спутник, начальник управления образования Валентина Александровна Ивашенко. – «Не будет», – уверяют ивановские.

У них явно нет раболепства перед начальством. И господствующую пока в стране классно-урочную систему обучения ивановские учителя называют «традиционка» – удивительно точно выражая в языке имитацию традиции, пустую форму, в которой нет уже содержания.

«На традиционке мы работаем вообще, а здесь – на каждого. На каждом уроке. И ребенок находится одновременно и в роли ученика, и в роли учителя. Но прежде чем войти в роль, ребенок идет к учителю…»

«А учителя в вашей системе работают с удовольствием или по-всякому?» – «По-всякому». – «Ну, хорошо, – говорю я, как бы защищая «Союз нерушимый…», – а если хороший учитель, но работает по традиционке?» – «Ну что ж, – отвечают, – пусть будет в расписании». – «А если дети к нему не пойдут?» – «Ну, – пожимают плечами, – придется ему что-то решать, перестраиваться…» – «А как родители относятся?» – «Были вопросы. Мы собрали родителей, раздали карточки, показали эту систему…»

О результатах, считают ивановские педагоги, говорить пока рано. Хотя в начале года и в конце измерили у детей «комфортность», «тревожность», даже артериальное давление. Нормальное…

Хотя в ивановском эксперименте пока многое не отработано. Уроков вроде бы нет, но остается лоскутное расписание. «Мы с опаской, – говорят ивановские, – рекомендаций хороших нет».

«А есть дети, – спрашиваю экспериментаторов, – которые не могут так учиться, им трудно в коллективе – как быть?» – «Индивидуально. С учителем. По настроению…»

Говорят, очень боялись, что будет кто-то отлынивать. Но оказалось, что наши дети такие дисциплинированные… Только когда из-под палки – обманывают. А когда самостоятельны – нет.

Учителям за обучение по-новому ничего дополнительно не платят. Все на энтузиазме. Плохой принтер, жалуются, а нужно размножать. В школе один компьютер, так называемый президентский (число подарков от президента страны зависит от количества учеников, вот им один пришел…). Но все ивановские овладели этим одним компьютером (пока без выхода в Интернет), и дети постоянно занимаются – с утра до позднего вечера не гаснет «голубой монитор» в селе Ивановка.

Раньше тут были «Золотари». Артель старателей добывала в тайге золото, а подсобное хозяйство выращивало, кормило. Теперь артель то ли есть, то ли нет, и подсобное хозяйство тоже. Все, что еще осталось – медпункт, почта, клуб, держится на школе, закроют ее – народ разбежится. «Поэтому, – говорят ивановские учителя, – мы готовы на все».

Вот почему – эксперимент. Они и пошли на этот эксперимент, чтобы сохраниться, выжить. И на любой эксперимент пойдут. Педагогическая инновация как способ выживания школы и деревни – а вы как думали?

Хотя постепенно им становится все более интересно. Нашлось то, что делает школу интересной. Заходят выпускники: а можно посмотреть? Можно. А почему вы нас так не учили?

Анатолий Цирульников