В течение всех уроков ученики постоянно перемещались по классу, выбирали удобное для себя место работы, собирались в круг на ковре для проверки выполненного и вновь расходились. Не было не только усталости, но и ухудшения настроения, снижения увлеченности, утраты энтузиазма...

Едва ли возможно установить четкие возрастные границы – день в году, после которого мальчик или девочка становится подростком. Но, тем не менее, эта метаморфоза происходит с каждым из детей. Ну а если ребята меняются, переходя из возраста в возраст, то логично предположить, что и школа, в которой они вынуждены проводить очень много времени, тоже должна как-то изменяться.

Какой быть школе, в которой учатся подростки, чтобы эта учеба соответствовала потребностям и возможностям возраста, как из обычной школы (с которой подростки обычно воюют) стать школой, помогающей развитию обычных подростков, – и в этом смысле стать школой необычной? С какими трудностями на этом пути встречается педагогический коллектив? Об этом размышляет Михаил Эпштейн, директор маленькой частной школы из Санкт-Петербурга, которая пытается изменить себя ради подрастающих ребят.

Доктор Егор Арсеньевич Покровский - крупнейший русский дореволюционный исследователь и собиратель детских подвижных игр, теоретик их особого педагогического значения. В отличие от гимнастики, в которой (как утверждал Е.А.Покровский) слишком много искусственного и навязываемого детям, игры опираются на живую детскую инициативу. Они вносят в душу ребёнка радость и веселье, приучая при этом к дисциплине и согласованию своих желаний с желаниями других. Образовательное же значение народных подвижных игр столь же существенно как фольклорной поэзии, сказки, бытовых и трудовых традиций.
Переиздавая вторую половину знаменитой книги замечательного российского врача, педагога и исследователя, мы надеемся, что у читателя вновь возникнет то ощущение богатейшей, неустанно-обновляющейся вариативности народной игры, которое так увлекло некогда профессора Е.А.Покровского.

Сегодня старшие дошкольники хорошо ориентируются в тех вещах, в которых взрослый сориентироваться не успевает. Возможно, взрослые чувствуют некоторый страх перед уровнем современной техники, а дети его еще не приобрели.

Жизнь трехлеток полна противоречий. Малыш пробует быть самостоятельным и вокруг, словно сами собой, возникают какие-то неприятности. Он еще хочет быть любимым маминым солнышком, а родители отдают его в детский сад. Какой должна быть группа детского сада, чтобы маленький ребенок жил в ней нормальной человеческой жизнью? Соприкосновение с какими материалами ему особенно важно? Чем любят заниматься маленькие непоседы?

Семья Никитиных за четверть века обросла легендами, а теперь ещё и ярлыками: «педагоги-новаторы», «авторы системы нетрадиционного воспитания», «родители-профессионалы» и т.д. Книга Лены Алексеевны Никитиной разрушает этот стереотип. Она - словно отчаянная попытка прорваться к живым людям и показать, что все мы - и «знаменитые», и «простые» - равны и интересны друг другу только «выделыванием себя в человека» (Достоевский). Именно этим, по мнению автора, мы и можем быть близки и нужны нашим детям.

Отрывки из неопубликованного учебника Р.Соколова "Социальное участие в отечественном общественно-педагогическом движении ХХ века" дают возможность вместе с автором стать очевидцами многих событий, связанных с возникновением и развитием коммунарского движения 60-х годов

Этой статье, написанной одним из самых известных русских скаут-мастеров начала прошлого века, почти сто лет. Но предложения автора по реорганизации школы до сих пор актуальны.

Когда на шестом уроке в голову уже ничего не лезет, спасти положение может только игра. А если играя еще и удается изучить новую тему или повторить пройденное, то просто странно - почему на уроках так мало играют? Может учителя таких игр не знают? - могут подумать дети. Надеемся, опубликованные в номере игры пополнят педагогический багаж тех, кто собирается в путешествие на сторону подростка.

В первом классе рисуют все, а в десятом, может быть, только один. Остальные считают, что это и не доступно и не нужно.
Не в том ли проблема, что обучение рисованию опирается на освоение приемов создания «правильного» изображения, причем правильного с точки зрения взрослых? Такой подход никогда не позволял научить многих.
А что если обучение искусству начинать с другого: с обнаружения не изобразительности, а выразительности рисунка, его способности воплощать собственные переживания? Тогда в обучении удается не подавлять детское доверие своим чувствам, своей руке, своим возможностям, а опираться на него.
Перед вами книга для учителей, воспитателей и родителей, которая преображает наши представления о возможностях начального художественного образования.