Доклад-размышление 20
Андрей Русаков
Кто такой Шулешко?
Ответы на вопросы анкеты
1) Что поражало, удивляло, восхищало в работе Шулешко?
Уже довольно быстро после первых встреч – практически всё. В особенности же, что это всё продолжало поражать, удивлять и восхищать в работе, в происходящем с детьми у каждого шулешкинского педагога, сколько-то глубоко включившегося в такой образ жизни.
В подходе к делу у самого Шулешко - отсутствие жажды «прогрессорства», агитации и натаскивания неофитов; более или менее весело или грустно торжествовало спокойное ощущение того, что «знание не пересаживаемо из головы в голову», что оно должно «вспыхнуть» у каждого по-своему. А дело самого Е.Е. – иногда попробовать создать такие условия, чтобы эта «вспышка» произошла.
2) Как ты оцениваешь новизну в его работах?
Как новизну, которую приносят в мир гениальные люди: они не столько пытаются придумать нечто непохожее на других, сколько мощью своего таланта сплавляют десятки прежде совершённых больших и малых открытий множества людей в единое целое – совершенно по-новому освещая всё в этом мире.
Педагогика Шулешко – это итог развития всей оригинальной русской педагогической мысли за полтора столетия, парадоксальное, тайное, тихое и поражающее сведение её в живую целостность.
В созданной им системе работы с детьми дышит опыт школы Толстого, практически все мысли и находки Станислава Шацкого, главные ценности, которые отстаивал Василий Сухомлинский. Шулешко опирался на позиции педагогической лингвистики А. Пешковского двадцатых годов, и на уникальный опыта его учеников-учителей в тридцатые-сороковые годы (прежде всего В. Протопопова). Частью его системы стало преобразованная и обращённая к работе с детьми теория театра П. Ершова и бесчисленные материалы театральной педагогики. Параллельно подростковой «педагогике общей заботы» И.П. Иванова он создал свою «педагогику общей заботы» у детей от 5 до 10 лет. Он показал, что означают в практическом применении представления А.В.Запорожца об обогащении детского развития как главном принципе работы с детьми-дошкольниками (а как оказалось – и с детьми начальной школы). Его оригинальные философские взгляды на образование впитали в себя важнейшие идеи М.К. Мамардашвили и сам подход к постановке мировоззренческих проблем в кругу крупнейших советских послевоенных философов - Зиновьева, Щедровицкого, Ильенкова; он впитал в свою традицию всё живое из атмосферы школ-лабораторий Давыдова, Репкина, Амонашвили; он в полной мере реализовал ключевые идеи педагогики сотрудничества так, как их сформулировал Соловейчик; важнейшим фоном его работы был опыт восстановления полноценного человеческого образа и достоинства в работе со слепоглухонемыми детьми в Загорском детском доме, в работе с глухими малышами и их родителями у Э.И. Леонгард; его поиск новых удачных идей и решений в работе с детьми проходил в постоянном диалоге с А.П. Ершовой, Л.К. Филякиной, А.Н. Юшковым, Т.В. Тарунтаевой, Е.Г. Самсоновой, Р.С. Сёмовой, Г.А. Погодиной, Л.В. Виноградовым, С.Ю. Кургановым, В.Л. Высоцким – а впрочем, и во взаимодействии буквально с каждым вступающим в сотрудничество с Е.Е. учителем и воспитателем.
В огромном массиве педагогических идей, опыта, практики, объединённом в «систему» Шулешко можно пытаться вычленять его индивидуальные, полностью оригинальные разработки (тоже, разумеется многочисленные). Но главное, видимо, не в них, а в том, что Шулешко удалось нащупать некий ключевой ход, чтобы придать цельную жизнь всему тому ценному, что было открыто в российской педагогике до него.
В результате было решено «на уровне снятия» то, что казалось (и кажется почти всем до сих пор) непреодолимой проблемой: как может быть устроено радостно и успешно для всех начальное образование русских детей – и как оно само может находить пути своего обновления вслед за меняющейся жизнью, меняющимися ситуациями встречи новых поколений.
Факт этого успеха навсегда изменил историю российской педагогики, каким бы образом не сложилась бы дальше конкретная судьба шулешкинского наследия.
3) Как долго шулешкинская методика будет востребована педагогами?
Я вижу несколько тенденций. Одна – относительно самой имеющейся сегодня практики работы. Эта тенденция скорее сужения круга, затухания (хотя и не резкого, не катастрофического – плавного). Уходят на пенсию педагоги-шулешкинцы – и почти не заменяются другими. Когда уходят наиболее яркие, увлечённые из них – меньшие горизонты определяют для себя и окружавшие их коллеги. Всё труднее людям встречаться и общаться – всё меньшие усилий они будут готовы прилагать на свой страх и риск для яркого обогащения детской жизни. На фоне социальной атмосферы ближайших лет – это естественно.
Если в тех или иных местах не проявится никаких новых импульсов к обновлению шулешкинской традиции, то (несмотря на все поразительные успехи) имеющегося задела хватит лет на десять-пятнадцать, а потом шулешкинская практика начнёт рассыпаться на отдельные элементы и смутные воспоминания.
Вторая тенденция – относительно принципов шулешкинской педагогики, её смысловых связок, ориентиров, обоснований – прямо обратная. Мне видится, что всё большее число людей, пытающихся вести собственные педагогические исследования начинает обращаться к ним и мерить себя по тем или иным из «шулешкинских мер и весов».
Этот интерес будет неторопливо, но очень устойчиво нарастать.
Третья тенденция, которая возникнет когда-нибудь – это новое воскрешение и обновление шулешкинской методики, полноценной практики работы в тех или иных конкретных местах. Видимо, это будет происходить по мере непредсказуемого появления где-нибудь в старых «очагах» новых энтузиастов и возможности новых, пусть небольших организационных усилий.
В эту лишь туманно просматривающуюся тенденцию я верю, хотя будет очень важно, придут ли новые увлечённые люди уже на «дымящиеся пепелища» шулешкинской культуры – или застанут нынешних опытных учителей и воспитателей ещё в расцвете профессиональных сил.
Наверное, намечается ещё и четвёртая тенденция, которая могла бы возникнуть из нарастающего родительского интереса к тому, что в школах и садах делают с их детьми. Пока, впрочем, я не очень понимаю во что именно для шулешкинской практики это может вылиться и насколько значимым для дела может оказаться взаимодействие родителей и учителей-воспитателей.
