8.3. Секундомер для медленного чтения
Подготовка к медленному соревнованию
Как правило, учитель может прочитать с листа литературный текст гораздо выразительнее и интереснее, чем его ученики. И как бы он ни был занят «делом», своим чтением он будет хотя и невольно, но подчеркивать дистанцию между ним и учениками. И это подчеркивание, казалось бы, неизбежно, так как учитель постоянно находится в центре внимания. А может ли учитель «уйти в тень», предоставляя инициативу самим ученикам?
В 5 классе урок начался с рассказа учителя, как однажды в одной из телевизионных информационных программ он увидел сюжет, посвященный международным соревнованиям велосипедистов на самую медленную скорость. Зрелище удивительное – задние колеса велосипедистов почти застыли на месте, а чтобы велосипед не упал, спортсмены усиленно вращали руль в разные стороны. Таким образом равновесие сохранялось, велосипед не падал, и спортсмены не выбывали из соревнования. Рекорд, сообщенный в видеосюжете, учитель точно не запомнил – кажется, что-то около пяти метров за три часа.
После рассказа о соревновании ученики получили одинаковые стихотворные тексты для рекордов по медленному чтению. Это были шесть строчек из девятой песни «Одиссеи» Гомера, напечатанные в школьном учебнике.
В руках у учителя секундомер. Сначала попробовать свои силы он предлагает желающим. Условие одно – читать как можно медленнее, но так, чтобы сохранилась смысловая связь (чтобы «велосипед» не падал). Если история рассыпается на бессвязные слова и звуки, то результат не засчитывается.
Лиха беда начало
Время первой пробы – немногим более 20 секунд. Сам ученик – автор пробы считает, что это предел, так как ему еле-еле удалось сохранить связную историю. Но со стороны хорошо видно, что прочитать можно гораздо медленнее и более осмысленно. Слушая, многие уже прикинули, в каких местах текста и каким образом можно выиграть дополнительные секунды. Поэтому количество желающих испробовать свои силы резко возрастает.
Даже те, кто очень плохо читает, с интересом включаются в работу – и они не боятся пробовать! Если от слабого ученика требуют быстрого чтения, он теряется и начинает отказываться, потому что заранее знает: успеха не будет. Когда же ученикам предлагается установить рекордно медленное время, то и слабые чтецы охотно соглашаются. Им кажется, что медленно-то они всегда прочтут. А в ходе проб у них появляется и напевность, и слитность, и осмысленность, отсутствовавшие до этого.
Лучше, чем в кино
Медленное чтение – задание трудное. Но эта трудность сначала не видна ученикам. Они открывают её самостоятельно и уже в процессе выполнения задания, поэтому она их не пугает, а заинтересовывает, побуждает её преодолевать. Самостоятельно выявленная трудность захватывает как слабых, так и сильных учеников, как школьников, так и самих учителей, как читателей, для которых язык текста является родным, так и иноязычных, ещё не владеющих в совершенстве языком, на котором написан текст (методика медленного чтения вслух как одного из способов тренировки техники чтения была апробирована в разных аудиториях).
Но вернёмся к пятиклассникам. В конце каждой пробы учитель интересуется, какими приёмами, по мнению слушателей, пользовался чтец для достижения максимальной медленности в чтении и сохранения смысла истории. После одного исполнения дети называют «таинственную интонацию», после другого – протяжное произнесение некоторых слов (растягивание ударных гласных). Кто-то из исполнителей нашел такой приём, как громкий голос (чем громче произносится текст, тем больше времени на это уходит), а кто-то начинает использовать при чтении вслух верхи и низы своего природного речевого диапазона (тогда монотонность, разрушающая смысл текста, исчезает).
С помощью учителя ученики открыли и две такие закономерности: если во время паузы «оторвать» глаза от текста и обвести взглядом слушающих, то пауза становится насыщенной, и хотя длина её сильно увеличивается, тем не менее история не разваливается, наоборот, она становится более захватывающей, интригующей. Если читающий старается не просто произнести слова, а подать их, рисуя картину, чтобы слушающие, как в кино, увидеть все происходящее, то это очень помогает сохранять интерес слушателей на протяжении всего чтения.
Драгоценные секунды
Учитель достает семь секундомеров и предлагает ученикам, объединившись по четверкам, взять один из секундомеров, занять любое удобное место в классе и в своей четверке каждому по очереди потренироваться в медленном чтении. На эту работу отводится 12 минут. Ученики встают с мест, группами подходят к столу, берут секундомеры, ищут удобный уголок (отметим, что для некоторых учеников начальных классов самым удобным оказывается место под столом) и начинают замерять друг у друга время чтения. Лучший персональный результат каждый ученик записывает к себе в тетрадь.
Работают все. В каждой группе текст читается и перечитывается вслух по нескольку раз. Пятиклассники, объединенные в группки, внимательно слушают друг друга, следят по тексту, перенимают удачи, замечают неудачи, прикидывают способы их преодоления. На уроке идёт реальная, сосредоточенная тренировка каждого ученика в технике чтения.
Возникающий деловой шум никому не мешает. То там, то тут слышны обсуждения: сохранилась история или нет; чтение было медленное или замедленное, то есть такое, при котором теряется смысл; засчитывать или нет показания секундомера; чья очередь читать, а кому держать секундомер и засекать время; как прочитать трудное по смыслу место и где должно стоять ударение в том или ином слове (напомним, что для гекзаметра, которым написана «Одиссея» и который был сохранен Жуковским при переводе на русский язык, характерны сложные инверсии и причудливые смещения ударения в некоторых словах). Учитель курсирует между группками и тихим голосом подсказывает что-то, подбадривая, напоминает то один, то другой совет из тех, что уже звучали в классе. При этом учитель следит за часами и время от времени предупреждает: «Прошла половина отведенного времени», «Осталось три минуты», «Осталась одна минута», «Осталось полминуты», «Осталось десять секунд».
Личное время
Отведенные 12 минут истекают. Учитель понимает, что детям будет трудно переключиться с предыдущего индивидуально-группового задания на любое другое без посторонней помощи. Поэтому он не взывает к совести учеников и не ставит им кокетливые ультиматумы типа: «Раз вы не можете успокоиться, то в следующий раз я таких заданий вам давать не буду».
Когда группки разошлись и ученики заняли свои места (к этому они были подготовлены ненавязчивым напоминанием о времени), учитель берет инициативу в свои руки, по-деловому предлагая выполнить самые простые действия: «Откройте свои тетради на той странице, где у вас записано личное время. Кто готов – встаньте». Ученики постепенно успокаиваются и встают. Внимание класса собирается.
Учитель:
– Сядьте, пожалуйста, те, у кого личное время меньше 20 секунд включительно.
Все продолжают стоять, озираясь по сторонам: неужели у кого-нибудь окажется такой маленький результат?
– Сядьте те, у кого до 30 секунд включительно.
Часть учеников садится. Они оглядываются друг на друга, встречаются глазами, как друзья-сообщники, – ведь у них оказались одинаковые результаты!
– Сядьте те, у кого до 40 секунд включительно.
Ещё часть учеников садится. Севшие с возрастающим любопытством наблюдают за тем, как в классе становится все меньше и меньше стоящих учеников. Сидящих все больше и больше интересует, какой же у них результат.
– Сядьте те, — продолжает учитель, — у кого до 45 секунд включительно.
Учитель сам ещё не знает, у кого наилучшие результаты. Их ему нужно четыре-пять, чтобы предложить вниманию класса.
– Сядьте те, у кого личное время до 50 секунд включительно.
Наконец остается стоять необходимое число учеников – четыре человека. Учитель подходит к каждому из них и просит назвать своё рекордное время. Звучат ответы: «58 секунд», «Ровно минута» (класс ахает), «52 секунды», «Минута и две секунды» (аханье повторяется).
Торопыжки, которые не смогли добиться результата больше 30 секунд, возбуждены больше всех — разве можно с таким временем прочитать текст, не разрушая историю! Остальным тоже интересно проверить истинность результатов, убедиться своими ушами в возможности подобных рекордов.
Напомним, что учителю нужно было по-деловому помочь ученикам переключиться, перестроиться с собственных проб в индивидуально-групповой работе на восприятие и проверку лучших результатов в классе. И такая помощь была оказана. Поэтому последующая проверка оказалась не менее эмоциональной и продуктивной, чем предыдущая работа по группкам.
Чудеса в решете
Учитель предложил классу слушать финалистов в таком порядке: от наименьшего рекордного времени к наибольшему. Очевидно, что если поступать наоборот, то после двух самых лучших исполнителей внимание слушающих будет ослабевать, и тогда учителю придется либо терпеть шумок в классе, либо напоминать ученикам об их обязанностях.
Начинаются «показательные выступления». Класс затаив дыхание со спортивным интересом придирчиво следит и за сохранением истории (смысловой связанности и целостности), и за использованием рекордистами различных чтецких приёмов, позволяющих произносить текст максимально медленно. А так как у каждого из слушающих за плечами собственный опыт работы над данным текстом, то чуткость их очень высока. Любые оригинальные находки рекордсменов тут же улавливаются всем классом. Никакого шумка нет и в помине – стоит напряженная деловая тишина.
Финалисты изо всех сил стараются не ударить в грязь лицом и доказать подлинность своего результата, установленного при работе по группам. Отметим, что, когда учитель выбирает путь демонстрирования своего выразительного чтения в качестве образца, детям иногда бывает очень неловко перед всем классом такой образец копировать. Учеников, пытающихся это делать, одноклассники между собой часто называют выскочками. И такие оценки нам, взрослым, легко понять, если перенести их на свои, взрослые ситуации. Образец на то и образец, чтобы быть недосягаемым. В нашем варианте урока учительский образец был заменен творческим поиском всех учеников и показом лучших ученических достижений. К показу и финалисты, и слушатели относились как к естественному рабочему этапу.
Читая шесть строчек гекзаметра, уже почти наизусть запомнившихся, но не надоевших пятиклассникам, финалисты показывали чудеса собранности, и троим из четверых даже удалось улучшить свои персональные результаты (благодаря большей громкости произношения, естественной при чтении всему классу). Слушавшие же их одноклассники все больше открывали для себя стихию выразительного чтения: оказывается, одно и то же можно исполнить по-разному, и каждое исполнение может быть по-своему интересно. У одного исполнителя эмоциональный акцент оказался на одном, у другого — на другом. Оказывается, произнося один и тот же текст, можно «рисовать» разные картины, отчего смысл текста начинает восприниматься слушателями в чем-то по-другому и интереснее, чем при простом чтении про себя.
Гекзаметром – по нерадивости
Задумаемся о центре внимания учеников на уроке. Педагоги, ориентирующиеся на концертно-солирующий стиль, стремятся занимать этот центр сами. В приведенном фрагменте урока, построенном на деловом стиле общения, в центре внимания оказался не учитель, которому удалось оставаться все время как бы в тени, а работа самих учеников, их поиск, собственные находки, лучшие результаты. Каждый ученик искал, пробовал, обсуждал работу других, то есть был занят делом, а не персоной учителя. Ребята не только достигли сосредоточенности во время медленного чтения, каждому из присутствующих стал ближе, понятнее, интереснее сам текст «Одиссеи» Гомера, хотя во время приведенного нами фрагмента занятия учитель не рассказывал ни о Гомере, ни об Одиссее.
Работая над шестью строчками, напечатанными в учебнике, которые составляют всего-навсего одно предложение (!), пятиклассники заинтересовались этим прославленным текстом, и увидели принципиальную доступность знаменитого произведения своему пониманию. Таким образом, на уроке была удачно проведена подготовительная работа для осмысленного чтения дома. После такой работы количество не готовых к уроку учеников бывает гораздо меньшим, чем после любого крутого распекания детей или их родителей по поводу домашнего задания.
Уроки концертно-солирующего стиля, безусловно, интересны. Но не менее интересны и уроки противоположного стиля — делового. При внимательном рассмотрении оказывается, что интерес учеников, вызванный одним стилем ведения урока, существенно отличается по характеру от интереса, возникающего при другом стиле ведения занятий. При концертно-солирующем стиле интерес учеников можно сравнить с увлеченностью зрительного зала на концерте. При деловом же стиле вызванный в учениках интерес сравним с увлеченностью изобретателя, создающего нечто для себя новое. В одном случае в интересе доминирует начало потребительское, в другом – созидательное. При всех достоинствах первого педагогические следствия второго являются более ценными и желательными.
Не всё то золото, что блестит
Обратим внимание, что концертно-солирующий стиль пленяет прежде всего проверяющих, которые сидят на уроке не учениками, а откровенными зрителями. По своему впечатлению об учителе они судят и о сидящих за партами детях, заочно приписывая им все достоинства, продемонстрированные учителем перед доской. Но дети на уроке в основном тоже были зрителями, и если испытали интерес, то тоже зрительский. Однако известно, что увидеть, как кто-то мастерски выполняет кульбит через голову, – ещё не значит научиться его делать самому.
В отличие от некоторых методистов педагоги-труженики не склонны безоговорочно приветствовать лоск концертных уроков. Потребительский характер ученического интереса на таких уроках, относительная бездеятельность зрителей-школьников, направленность на повторение, копирование демонстрируемого образца настораживает наиболее чутких учителей. Но из-за неотработанности соответствующей терминологии в педагогике их сомнения часто облекаются в формулировку: нельзя детей учить только на интересе! (?) Так попытки высказать критическое отношение к злоупотреблению зрительским интересом иной раз выливаются в слова, сходные с теми, которыми горе-учителя оправдывают свою неподготовленность к уроку, свой низкий профессионализм.
Если урок вызывает у учеников интерес не только зрительский, но и созидательный, связанный с их собственной поисковой, творческой, производящей активностью, то такого интереса при всей педагогической чуткости, осторожности или подозрительности опасаться не приходится. Чем меньше будет серых, скучных уроков и чем больше будет уроков, вызывающих у детей деловой интерес, тем лучше! Чем больше и качественнее будут трудиться сами педагоги, тем быстрее исчезнет нелепое противопоставление ученического труда ученическому интересу.
Конечно, труд и трудности могут не вызывать интереса. Но это не значит, что интерес якобы возникнет при безделье и отсутствии всяких препятствий. При деловом подходе без труда и трудностей интерес не может возникнуть, но для того, чтобы он возник, требуется профессионализм и личное творчество учителя. И тогда его воспитанники в каждом деле будут стараться увидеть интерес, что, безусловно, скажется на стремлении их к качественному выполнению доверенного дела.
