Уроки после 49-го. Писатель в дневнике.
Сорок девятый урок и практически все остальные. До конца года ещё почти два месяца, но чувствуется близкая кончина «Жёлтого дома». Уже начинаем думать, как справлять поминки. Скоро майские праздники, каникулы, после них уж точно ничего не успеем. Надо сейчас. Как-то очень кстати мы проходим искусство книги. Решено, что будем делать сборник сочинений о «Жёлтом доме». Сочинения распечатаны. Чтобы не было споров, объявляю урок выпускным экзаменом. Тянем «билеты» – распечатанные сочинения. Кому какая история достанется. Можно «билет» поменять, но «оценка снижается на один балл». Я их ещё и оценкой напугал. Это чтобы никто не отлынивал и не занимался «свободным художеством». К стыду своему, я забыл поставить оценки за эту работу. Правда, урок растянулся дня на три-четыре в некоторых группах, а там ещё опять костюмы и декорации, оформление «Жёлтого дома»...
Но в дневниках у двух красавиц я всё-таки отметился. Воспользовался случаем поиграть в настоящего учителя. Как это получилось? На первом этаже играл на трубе Антон. Тоха и Гриха стали меня упрашивать отпустить их на минуточку с «экзамена» посмотреть. Я, с самым серьёзным выражением лица, нехотя согласился. Я не успел произнести «А», только «Д», а они уже бросились бежать – они всегда бегают, а за ними Катя с Полиной. Я не уверен, что девочки успели услышать моё грозное предупреждение. И скорость была большой и смех – громким. Когда вернулись весёленькие, мне ужасно захотелось испортить им настроение:
– Дневники мне на стол, – говорю. Написал что-то красной ручкой. Прям как в школе. Желаемого эффекта добился, – настроение им испортил.
В четвёртом классе я часто расписывался в дневниках. Они меня просто преследовали с требованием поставить отметку. Стоило один раз поставить пятёрку и пошло-поехало. Даже не пятёрку, всё равно ставь. Самое главное, в журнал поставить эти оценки – руки не доходили. Я в нём писал всего два раза. В первом полугодии и во втором полугодии. Опять тепличные условия.
Славке я написал замечание не из вредности, а по лени. Воспитывать лень было. Славка случайно испачкал «учебное пособие» – распечатанные на компьютере рисунки с канонами. С перепугу добил его окончательно. Разорвал. Ругать его из-за такой ерунды не хотелось. Но надо же было как-то отметить «неприкосновенность» школьного имущества. Взял дневник – отметил. А может, это был не Славка. Или не только Славка. Забыл уже.
Я бы совсем про записи в дневниках забыл, если бы Лидия Константиновна Филякина, чуть ли не на следующий после «экзамена» день, рассказала о своей переписке с учительницей своей дочери:
- Она мне пишет: «Плохо вела себя на уроке. Примите меры». А я ей пишу: «Не чистит картошку дома. Примите меры». Зачем родителям писать? Ты учитель, ты и справляйся со своей работой.
Мне опять стало стыдно. Я совсем не подумал про родителей. Я писал детям. И даже не в наказание, а чтобы они серьёзно выслушали, обратили на меня внимание. А то всё хихоньки да хаханьки.
О политике двойных стандартов. Финал учебного года как-то скомкался. Не смог я довести общество 4 «Д» до первых демократических выборов. А очень хотелось. Даже расстроился немного. Не хотелось мне оставаться абсолютным монархом. Хотелось, чтоб не за страх, а за совесть. Вдруг получилось бы. Но при чём тут изобразительное искусство? Девочкам в дневники замечания пишешь, а сам? Тоже ведь хихоньки да хаханьки. С точки зрения серьёзного человека. То есть человека, который считает, что на уроках ИЗО надо учить детей рисованию. Оно ведь так и называлось раньше – «рисование».
Меня недавно спросили в одном очень серьёзном педагогическом учреждении про занятия с дошколятами: «Какова цель курса? Чему вы хотите научить детей?» Слава Богу, я там был не один, и мне удалось отмолчаться. А что бы я мог ответить однополушарному человеку с железной логикой, не признающему бессмысленных, бессодержательных занятий?! Что я учу детей радоваться жизни и удивляться окружающему миру? Вот дурак! Разве этому надо учить? Надо вооружить ребёнка знаниями, подготовить его к взрослой жизни. Наверное, взрослая жизнь это когда работа – скучная обязанность, а веселье – дискотека или вечер перед телевизором. И нет сил, доказывать таким людям, что ребёнок не готовится к будущей жизни, а живёт. Насыщенно и полнокровно! (Пока взрослые не высушили и не обескровили). Нет у меня для таких людей убедительных аргументов, чтобы доказать, что работа, приносящая радость и удовольствие, не может быть бесполезной.
Отсюда политика двойных стандартов. Она сформировалась как-то сама собой. Из необходимости заполнять журнал, разговаривать с «серьёзными» людьми. Поэтому вместо темы урока: «Сказка про Марью искусницу», я пишу: «Живопись. Гризайль. Основные приёмы работы с гуашью». А «Урок дружбы» превращается в «Конструирование из бумаги. Ось симметрии в композиции». «Сказка о самых главных красках» в «Цветоведение. Основные цвета и трёхцветная гармония».
Два разных языка. Один человеческий – детский. И взрослый «новояз» всяческих методистов. Я веду политику двойных стандартов. На одном языке говорю с детьми и друзьями. На другом с теми, кто загоняет меня в угол «серьёзными» вопросами: «Какова цель Ваших занятий? Что ребёнок узнает на Вашем уроке? Какие навыки приобретёт?» Поэтому я и не работаю в школе. Слишком часто приходится коверкать «родной» язык и изъясняться на «новоязе». В конце этого сочинения я постараюсь «расписать» уроки на этом языке.
