После уроков. По знакомству можно всё, а внимания много  не бывает.

  Прощание с «Жёлтым домом».
  Привязался я к своим четвероклашкам. Захотелось, чтобы осталось что-то на память. Попросил нарисовать мой портрет и сфотографироваться с «Вячеславом Ивановичем» напоследок.
  Вика к концу года совсем меня расстроила. Я её давно знаю. Она ходила в «Семейку». В качестве «старшей подруги» она присматривала на занятиях за маленькой Катей. Спокойная, улыбчивая. Работает быстро, аккуратно, хорошо. Вернее, быстро, аккуратно, хорошо выполняет задания. Не помню, чтобы мы с ней о чём-то разговаривали. Я за весь год так и не понял, с кем она дружит. Со всеми. Значит ни с кем. Может это оттого, что она старше и, буквально, больше других. Но есть ещё Катя или Саша Бахарева. Уж очень не хотелось думать, что всему виной шрам на щеке.
  Про птоз (опущение верхнего века) у своих детей, у Стаса и Жени, я тоже старался не думать. Был один случай, когда девочка во дворе объявила малышам:
– У меня завтра – день рождения. Я всех приглашаю, кроме Жени, потому, что у неё глаз вот такой. – Сказала и скривилась.
  У Стаса подобного не случалось, или не рассказывал. Он вообще – стойкий оловянный солдатик. Да и у Жени, если не считать балетный круг, в котором к детям, как к породистым щенкам относятся (с теми же критериями), всё было спокойно. Только в 15 лет, когда ей сделали пластическую операцию, она сказала:
– Папа, ты не представляешь, какое это счастье, когда на тебя не таращатся в метро.
– А что? Смотрели?
– Конечно! Едет тут такая косоглазая...
  Вот так! Я бы никогда не подумал про это, если бы она не сказала. И с Викой тоже. Если бы она не стала упорно прятаться от объектива моего фотоаппарата, я не задумался бы о том, что она переживает. Как и Женя. А может, это мне только показалось? Но фотографии-то нет.
Детям всегда не хватает внимания. И взрослым тоже. Обычно не замечаешь. Только иногда. Смесь тоски и чувства вины. Мог сказать и не сказал. Мог сделать и не сделал. Мог увидеть, посочувствовать, поддержать, помочь. Когда меня о чём-то просят, я сразу соглашаюсь. Даже если не могу этого сделать. Потом начинаю оправдываться, извиняться.  Неловко ужасно. Но когда я отказываю, то испытываю ещё большую неловкость. Надо же хотя бы попытаться помочь.
  Поэтому я несколько дней ходил ошарашенным, когда оказалось, что можно отказать во внимании в воспитательных целях. И наказывалось таким образом не хулиганство, а неуёмная энергия и жажда деятельности. Откуда во вполне вменяемых, как мне казалось, педагогах желание «щёлкнуть ребёнка по носу». Не лезь, не высовывайся, и так уже всем надоела. То газету начинает выпускать, то цирковые представления каждый день после уроков. Слишком много внимания к себе требует. Надо попридержать.
  Ребёнок идёт ко мне. Уже знает, что в нашей стране по знакомству можно всё. А мы давно уже дружим.
– Слав, а мне не разрешают танцевать индийский танец на Дне рождения «Жёлтого дома».
  Саша уже целый год занимается танцами. Перед концертом даже договорилась с педагогом об индивидуальных занятиях, чтобы подчистить шероховатости и выступить с блеском.
– Ладно, – отвечаю, – я поговорю с Ольгой Петровной.
  Иду в учительскую.
– Ольга Петровна, разрешите Сашке индийский танец станцевать на концерте.
– Нет. Это не тот номер, который всем будет интересно смотреть. У нас уже был в классе концерт, на котором мог выступить каждый желающий.
– Саша болела.
– Значит, не надо болеть в следующий раз.
– Ну, пожалуйста!
– Нет! Она уже всем надоела со своими индийскими танцами. Они у неё такие длинные. Вытерпеть невозможно.
  Ольга Петровна человек набожный, начинаю опасаться, что дело в конфликте религий и прибегаю к сокрушительному, на мой взгляд, аргументу:
– Ольга Петровна, я очень хотел снять Сашу на видео. Боюсь, другого случая уже может не быть. Выпускной бал, фактически.
– Нет.
  Ну, думаю, это как же надо было достать любимую учительницу, чтобы она и меня вместе с Сашей стала воспитывать. Согласен. Принципиальность и объективность никогда не были сильными сторонами моего характера. Но идти просить «директора» постеснялся. Неэтично как-то. Отправил к нему Сашу, а сам просто на горизонте постоял, как вражеская эскадра. Может поэтому, а может быть, Сергею Владимировичу стало жаль индийскую танцовщицу, но ей разрешено было выйти на сцену с укороченным вариантом пляски. Да здравствует не объективность и непринципиальность.
  Но рано я радовался за свою протеже. Оказывается, иногда приятнее справедливость. А необъективность и непринципиальность могут тоже вызвать ручьи слёз. Сашка ревела на Дне рождения ЖД. По другому поводу, правда. Ох уж эти девочки. Обязательно надо им и танец станцевать и конкурс красоты выиграть. К соревнованию «на самого жёлтого человека» Саша отнеслась с энтузиазмом океанического прилива и ответственностью кремлёвских курантов. Я постеснялся спросить про маечку и трусики, но носки были жёлтые! Про жёлтые ботинки я читал только у Сименона и слышал только от Агузаровой, поэтому кеды были обшиты жёлтыми тряпочками. Жёлтую блузу футуриста я и упоминать-то не должен. И что же? В разгар праздника вдруг выводят перед публикой номинантов на главный приз «жёлтого» конкурса. Андрей был прекрасен. Вернее, прежёлт.  Даже шапочка в виде домика титульного цвета. Но при чём тут двое смущённых взрослых, на которых напялили жёлтые футболки перед тем, как вытащить на сцену? Были же другие дети, которые явно готовились. Я думаю, они тоже расстроились. Просто, ревели не так громко, как моя Сашка. Почему нельзя было их всех показать, порадоваться?
Короче. Не знаю, что правильнее и важнее: справедливость или любовь. Но доброжелательного внимания к людям, особенно детям, слишком много не бывает.