Значит, Корнеля и Шиллера недостаточно. Значит, настоящее образование должно быть другим - это был урок Первой Мировой.

Почти каждую неделю мы получаем письмо. Иногда в неделю – до 10 писем! Письма разные: от двух трёх строк до рассказов и стихов на несколько страниц. Эти письма нам заменяют учебник французского языка

О каком сотрудничестве идёт речь, когда за спиной автомат? Сначала - разоружение, потом - сотрудничество.

…Наша задача - угадать, пред-угадать, что действительно хочет ученик и что ему по-настоящему интересно. Не просто говорит «я хотел бы…», а подскакивает от радости, не верит своему счастью, не слышит звонка с урока. И строить всю «программу» от этого.
А когда учитель считает, что надо что-то объяснить всем, он требует внимания и тишины. И начинается урок - но небольшой, на 5-10 минут. Это урок a posteori - урок по следам: детского интереса, возникающих проблем.

Утром 26 апреля Татьяна Викторовна Бабушкина погибла в автодорожной катастрофе под Москвой. Наша страна потеряла одного из последних великих отечественных педагогов.
...Её никто бы не решился назвать «учёным» – но для крупнейших учёных-исследователей она была важнейшим равноправным собеседником.
Татьяна Викторовна не столько создавала, сколько намечала еле уловимые методики из сцепляющихся и разбегающихся приёмов, её бытовой разговор мог вдруг приобретать черты точной философской речи, всё изобретаемое ею дышало и передавалось из рук в руки, и, вроде бы, не должно было приобретать чёткого и устойчивого облика.
Опыты, наблюдения, практика работы, приёмы, взгляды, оценки, выводы Татьяны Бабушкиной выглядят завершающим дополнением в том радикальном пересмотре дидактики младшего возраста, который был осуществлён в нашей стране в последней четверти двадцатого века.

«Руководство к образованию немецких учителей» Дистервега, написанное в 1835 году - произведение, не имеющее себя равных в сжатости, точности и полноте изложения классических принципов дидактики.
Та линия русской педагогической теории, которую можно назвать классической – от Ушинского до Занкова – по сути связана с вдумчивым воплощением изложенных здесь принципов. (И, наверное, в каждой европейской стране находились свои Ушинские – примерявшие принципы рационально организованной народной школы к своей национальной среде).
Можно сказать, что в этом произведении Дистервега представлено самое точное и высокое изложение теории «традиционной» школы – как она должна бы преподаваться в педагогических институтах и реализовываться в большинстве учебных заведений.
С одной стороны, интересно сравнить, насколько якобы общепринятые, «традиционные» принципы дидактики, изложенные Дистервегом, совпадают с фактической реальностью «традиционной» школы в России.
А с другой – именно на этой сжатой работе особенно удобно фиксировать «проблемные узлы»: положения, которые сторонники «неклассических взглядов» на педагогику пробуют опровергать с точки зрения парадоксальных законов детского мира ясную логику просветительского рационализма.
Те или иные подходы и оценки «нетрадиционной» дидактики развивались уже одновременно с Дистервегом (например, в методических поисках других учеников Песталоцци, французских педагогов Жерара и Жакото), были громко заявлены Львом Толстым, развёрнуты великими деятелями эпохи рождения идей «новой школы» на рубеже двадцатого века…
Можно сказать, что в диалоге-согласии с одними краеугольными тезисами Дистервега, их постоянном «воскрешении» в новых обстоятельствах – и в диалоге-опровержении других его принципов во многом и развивается мировая педагогическая теория последних двух столетий

Задачи системы образования не только в том, чтобы обучить ученика основам технологии и культуры, но и в создании моста между интимным миром ребёнка и публичным миром общества с целью гармоничного баланса между ними.
Стремление педагогов сделать обучение публичной, широко обсуждаемой деятельностью детей имеет свои «подводные камни». Публичное в его прямой форме губительно для души, которая не может прочитать его смыслы и становится беззащитной перед обществом. Именно интимное образует координаты духовного роста.

«Обновление и самообразование» - самое распространённое из названий программы, созданной Евгением Шулешко, его соратниками и последователями.
Все привыкли, что в школах и садах нужно что-то формировать, чему-то учить, в лучшем случае - нечто развивать. Задача сохранить и сберечь то самобытное и непосредственное, что возникло в детстве - редко принимается всерьёз. Если же признать такую задачу приоритетной, то меняется и образ желаемых перемен. Тогда этот образ - стремительная эволюция, неустанно и незаметно обновляющаяся традиция, где изменения подобны не техническим усовершенствованиям, а природным - тому, как стремительно весна наступает.
«Понимание грамотности» - основная обобщающая книга, собранная и переработанная Евгением Шулешко из его научных, методических, публицистических работ разных лет.
С одной стороны в ней содержится достаточно подробное методическое описание начального обучения чтению, письму и счёту (применимое в старших группах детского сада или первом классе школы) – с другой, обсуждаются общие законы нормального начального образования, ключевые «приёмы-принципы» в работе воспитателей и учителей, закономерности развития детей в условиях ровеснического образования.

За какие качества ценят наших детей в школе? Преимущественно - за академическое многознание, исполнительность, канцелярскую аккуратность, овладение формальной логикой и умением решать абстрактные упражнения с помощью подстановки известных алгоритмов.
Такая система ценностей выталкивает за рамки школьной системы как раз то, что должно составлять её ядро. Школа не только не поддерживает, но всеми силами подавляет и радостный, увлечённый, в меру легкомысленный «дилетантский» подход к жизни - и чувство мастерства настоящего профессионала, ориентированного на ответственные практические свершения.
При отсутствии ярких педагогов так и складывается двойное лицо безликой школы: школы бюрократического цинизма, формализма и приспособленчества для одних - и школы безделья, нигилизма, экстремизма для всех прочих.
Может быть, стоит попробовать по-другому?
Уважение к учительской профессии может расцветать именно на фоне ощутимого для всех сочетания и ответственного профессионализма, и «прекрасного дилетантизма» в мире общеобразовательных школ...

Дети, считавшиеся самыми подготовленными к школе, в средних классах оказывались самыми беспомощными. Почему?
Выдающийся отечественный педагогический исследователь, создатель собственной дидактической системы Елена Васильевна Яновицкая много лет занималась прежде всего школьными проблемами.
Но, желая разобраться в них, немалую часть своей биографии посвятила дошкольникам. Относительно короткий период адаптации ребёнка к детскому садику показался ей ключом к важнейшим сторонам будущей жизни растущего человека.
И в те годы, когда понятие частной собственности было «антинародным», у каждого воспитанника в садике появилась личная собственность – и в группе, и на прогулочной территории.