4.7. Зигзаги вариативности. Ненавязчивый сервис. Игровое равноправие. Возвращение игры
Зигзаги вариативности
В одном из крупных сибирских городов, где мы регулярно проводили семинары по социоигровой педагогике, методологами была разработана интересная модификация «Рассказа-рисунка о том, что вижу». Напомним содержание этой игровой разминки.
Учитель просит описать то, что находится у него за спиной, так, чтобы он (учитель) хорошо себе это представил, а затем, при проверке, не обнаружил ничего такого, что было бы не названо детьми.
Играющие впервые обычно коротко перечисляют предметы: сзади вас доска, мел, губка, линейка, плакат... Постепенно наводящие вопросы учителя помогают детям полнее выполнить это задание: «Сзади вас доска тёмно-зеленого цвета... очень длинная и широкая...»
Появляются сравнения, эпитеты, фразы становятся сложнее и богаче.
Описывать картину за окном, за спиной можно несколько раз; роль учителя может быть поручена по жребию любому ученику, от которого требуется запомнить всё, что ему расскажут.
Следует помнить, что после двух-трёх раз ученикам так запомнится вид из окна или за спиной, что они смогут обходиться и без рассказов первых партнёров. Это сделает задание бессмысленным. Этого не произойдет, если использовать таблицу, пособие, репродукцию художественной картины, повешенную на доске.
Эта игровая разминка трансформировалась в своеобразную деловую игру, долгое время популярную на психологических тренингах и педагогических семинарах.
Ведущий-психолог даёт одному из участников педагогического семинара лист бумаги, на котором изображена причудливая композиция из нескольких простых геометрических фигур. Тот, глядя на лист, рассказывает всем остальным участникам, не видящим рисунка, что и где нужно нарисовать на своих листочках, чтобы получилась та же композиция.
Например: «Нарисуйте квадрат», - слушатели рисуют, после чего рассказывающий добавляет: «Небольшой, у которого стороны примерно по три сантиметра». Почти все нарисовали квадраты других размеров. Начинаются исправления. Рассказывающий, очередной раз спохватившись, добавляет: «И находится этот квадратик в левом верхнем углу».
Среди рисующих возникает ропот недовольства. «Сколько раз можно перерисовывать? Сразу нужно было предупреждать и о размере, и о месте расположения!»
Когда становится очевидным, что первый рассказчик с заданием не справился, ведущий-психолог вызывает второго, потом третьего и т.д.
Ненавязчивый сервис
Во взрослой аудитории такая модификация чаще всего вызывает восторг: педагоги охают и ахают - какие же они, оказывается, невнимательные и косноязычные. Их не смущает, что это открытие они делают на глазах у ведущего семинар психолога, под его неусыпным и «чутким» руководством.
Дети же, с которыми восторженные педагоги явно собирались повторить испытанную на себе процедуру, обычно стараются избегать подобной неусыпности и «чуткости» со стороны взрослых.
Когда ученик на глазах учителя допускает оплошность, учителем же заранее и спланированную, то такая «наука» переживается учеником как несправедливость. Для него возникает дискомфорт, который затрудняет процесс добровольного (то есть нормального) приобретения умений и навыков. Ситуация уже начинает носить псевдоигровой характер.
Поэтому-то учителю лучше быть ненавязчивым, вовремя «уходить в тень» и терпеливо удерживать себя в ней. Тогда ученикам приходится допускать оплошности перед сверстниками, которые по обоюдно-игровому уговору становятся «судьями». А и то и другое - не столько страшно, сколько интересно. И для тех и для других процесс преодоления допускаемых (или возможных) оплошностей и ошибок нормализуется.
Возникает вопрос - как же педагогу уступить своё место ученикам или, по крайней мере, максимально нейтрализовать побочные негативные результаты своего постоянного лидирования?
Обратим внимание - методологи, явно желая повысить коэффициент полезного действия (КПД) задания, заменили предлагаемые нами и «доску», и «вид за окном» на заранее приготовленную композицию из простых геометрических фигур.
Обычная и хорошо знакомая ученикам классная доска, также как и вид за классным окном, в представлениях школьников не связываются с волей учителя, с его дидактическими замыслами. Поэтому и сама роль педагога начинает восприниматься учениками скорее как организаторская, нежели поучающая, на которую многие ученики реагируют если не отрицательно, то, по меньшей мере, настороженно.
Последнее впечатление у учеников неизбежно возникает, если учитель достает заранее приготовленный лист с композицией-рисунком. Так педагогическая забота о повышении дидактического КПД игрового задания может привести к более или менее заметному вырождению в нем собственно игры.
Игровое равноправие
Когда ученики один за другим не справляются с предложенным учителем рисунком-заданием, то им невольно представляется, что уж сам-то учитель с подобным заданием справился бы сразу и без особого труда. Эти представления учеников являются, конечно же, ошибочными. Но учитель не спешит рассеивать иллюзорность такого впечатления, и его можно понять.
В исходном, социоигровом варианте, когда ученики описывают учителю то, что находится у него за спиной, подобного противопоставления «умелого» взрослого «неумелым» детям (противопоставления пусть невольного, но всегда очень вредного) не происходит.
Учитель как бы наравне со всем классом делит успех и неуспех, понимание и непонимание. Ему объясняют очевидное, а он никак не может «взять в толк». Он понимает буквально, а получается не совсем то, что ему описывали ученики, или даже совсем не то, что они имели в виду. Кто же оплошал? Ответ оказывается неочевиден, и это очень важно. Возникает игровое равноправие, без которого невозможна живая, подлинная игра.
Возвращение игры
Учителям, которые хотели бы при проведении игры использовать и «сибирскую» модификацию, мы предлагаем учесть следующие замечания. Ученики, разделившись на две команды, рисуют композицию, например, из двух треугольников, трёх квадратов и одного прямоугольника (размеры и место размещения - на усмотрение команды).
Когда рисунок готов, то команды обмениваются капитанами. Капитан, придя в чужую команду, видит изготовленный там рисунок и своей команде начинает «по рации» объяснять, как изобразить то же самое.
Потом это проделывает другой капитан. Каждый из них, болея душой за свою команду, будет стараться максимально подробно вести рассказ, что будет дополнительно путать слушающих, усиливая мажорную напряженность игрового ритма.
Не менее настойчивыми в желании не подвести своего капитана будут и члены его команды. А для учеников, сочинивших композицию и наблюдающих за драматизмом событий, такая старательность и единение станут особо поучительными.
Учитель же находится как бы ни при чем, не посягая на обычное беззастенчивое лидирование взрослого среди малолеток. Тогда все просчёты (ошибки) учеников становятся весёлыми (то есть игровыми), а открытия и победы - их собственными, то есть уже не подстроенными «чутким» диктатом, от общения с которым начинаешь чувствовать себя пешкой, винтиком, объектом, а не живым, целеполагающим субъектом. Поощряя читателей сочинять собственные варианты игровых заданий, мы в то же время неустанно напоминаем о необходимости бережного отношения к игровой атмосфере, которая в руках учителя может стать очень хрупкой.
