Глава 4. СОВРЕМЕННЫЕ УРОКИ ЗЕМСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ

Иногда мне хочется задать несколько вопросов министру народного просвещения светлого будущего. Основной вопрос всё тот же, старый, с которым никак не можем разобраться. Нет, все понимают, что образование для чего-то нужно и даже что как-то связано с разными сферами бытия. Но всё не уразумеем, как именно? Не подскажете ли, как нам зацепить эти шестерёнки, которые всё время – вот беда – норовят крутиться в разные стороны: вроде бы экономика пошла по часовой стрелке, так политика – против; закрутилась, наконец, политика – экономика останавливается. А образование-то вообще из другой машины. Как бы его привернуть. Посмотреть, как это иногда получается?
Нет, мы вовсе не считаем, что у нас есть народное образование. Молодцы в сороковом министерстве – правильно «народное» с вывески сняли. Помилуйте, какое народное... Да у нас сроду министерство народным образованием не занималось. Наши государи, правительства, министерства когда-то занимались – и неплохо – лицеем, кадетским корпусом – элитой (но опыт сей, как вы знаете, утрачен). А народным просвещением, образованием – разве что земство, отдельные промышленники-меценаты, общественность культурная. Да где они? Так что государственного опыта народного образования, положительного, разумеется (о прочем и поминать не стоит), у нас вроде и нет.
За школьными всплесками с завидным постоянством идут общественные, за затишьем – провалы, за аритмией – инфаркты, как будто кто-то проигрывает на мониторе детства будущее взрослых. Такие странности, аномалии педагогики что-нибудь да значат. Ведь в общем-то это не её дело. У неё свой предмет. Но взгляните на фотографию школьного класса столетней давности: разве он не узнаваем? История образования, если всмотреться в неё внимательней, не столько взгляд в прошлое, сколько в будущее.

Земская школа снаружи и изнутри

Своё начало земское образование в России берёт в 1860-х годах, в период знаменитой «оттепели» в 19 веке. Это было время духовного подъёма общества, великих освободительных реформ и либерально-демократических преобразований в разных областях жизни. Частью этих процессов стало создание земства – местного общественного самоуправления.
В земстве и его учреждениях находили себе применение активность сообщества и общественное творчество. «Люди жизни», как тогда называли земцев, неизмеримо лучше бюрократии понимали значение, которое имеет для страны поднятие уровня её общей культуры и образования. Причём, в этот период обществом, и в его лице земством, едва ли не впервые была поставлена задача народного образования, опыта, осуществления которого у России практически не было.
В земском образовании встречались и находили согласие три «субъекта» образовательного процесса: земские учреждения, педагоги и население. Начинали с простого, исходили из реальной ситуации. На первых порах (в 1860-е – 70-е годы) земства переводили в своё ведение часть школ сельских обществ, крестьянские школы грамоты, так называемые «вольные школы». Открывали учебные заведения совместно с сельскими общинами. Участвовали в финансировании церковно-приходских школ, образовательных учреждений других ведомств. Таким образом, земская школа как особый тип школы формировалась не насильственным путём, а органически вырастала из существовавшей практики.
Земская деятельность по народному образованию была плодотворна потому, что не только происходила на фоне, но составляла неотъемлемую и весомую часть общественно-педагогического движения. В земской деятельности участвовала вся передовая русская интеллигенция, широкие круги общественности. Недаром именно в земских школах получало распространение то новое, что было наработано в области педагогической мысли (новые методики, учебники и пр.). Бюрократическому началу государства была противопоставлена широкая общественная инициатива, развивающаяся потому, что свободна по сути как проявление потребности, а не результат приказа.
Большинство земских школ имело трёхлетний курс, часть – четырёхлетний. Продолжительность учебного года (особенно в сельских школах) составляла, зачастую, не более 150 дней в году. Многие ученики были вынуждены покидать школу после второго года, т.к. крестьянская семья часто не могла позволить себе роскошь кормить не работавшего человека. Это вызывало необходимость не только активизации просветительской деятельности земств с семьёй, но интенсификации обучения в земской школе, т.е., говоря современным языком, развитие инновационной функции.
Учебный план школы включал следующие предметы: Закон Божий, русский и церковно-славянский языки, чистописание, арифметику, церковное пение. В сравнении с министерскими школами и церковноприходскими в земских училищах наибольший удельный вес занимал русский язык. Вместе с тем в учебный план не входили такие предметы как история, география, черчение, которые вводились земскими педагогами самостоятельно и постепенно.
В целом происходил неуклонный рост числа земских школ, которые в начале века составляли пятую часть (23,21% по переписи 1911 г.) всех начальных школ России. В них училось более четверти (26,86%) учащихся. Во всех 34 губерниях европейской части Российской империи школьное строительство, его интенсивность и география с этого времени определялись земствами.

Вокруг земской школы

Известную роль играло земство в распространении сельскохозяйственных знаний. По данным на 1901 г. занятия по сельскому хозяйству велись при 343 школах, по ремёслам – при пятистах, по рукоделию – почти в шести тысячах школ. Из 40 опрошенных в 1909 году земств 20 имели в школах классы профессионального образования, в 10 земствах действовали профессиональные училища.
При организации начальных сельскохозяйственных школ в России пытались использовать западные образцы (например, немецкие женские сельскохозяйственные школы). Но, как правило, на российской почве такие школы не прививались. Крестьянство относилось к ним пассивно, а часто и отрицательно. Дело не только в том, что низкий уровень начального образования не давал возможности обучения сложным дисциплинам. Не менее важно, что патриархальный общинный уклад жизни и хозяйствования вполне удовлетворялся передачей трудовых знаний и навыков в рамках традиционного опыта, от отца к сыну.
Появление принципиально новых запросов в образовании было связано с преобразованием самого уклада хозяйствования, что наглядно подтвердила столыпинская земельная реформа. За 7 лет с 1907 по 1913 годы в России произошёл буквально взрыв разных форм как общего агрокультурного, так и профессионального сельскохозяйственного образования (количество краткосрочных курсов разного профиля выросло почти в 80 раз).
Появилось около миллиона начинающих российских фермеров, началось формирование фермерских ассоциаций, крестьянских банков, разных элементов агроинфраструктуры. Возникли новые дифференцированные запросы в образовании: от освоения практических навыков до вопросов эффективной организации и управления фермой, технологии, экономики, финансов, истории земледелия, социальной психологии, кооперации. Как и в Европе, фермерское образование в России становилось особым типом общего образования, создавало основу для культурно-образовательного подъёма российской деревни в целом.
А вот внешкольное образование возникло как развитие деятельности земской школы и осуществлялось, главным образом, на её базе и силами народных учителей. Основными видами внешкольного образования были школы и курсы для взрослых, библиотеки, книжные склады, народные чтения, музеи, народные дома.
Особый интерес представляют последние. Народные дома появились в сельской местности непосредственно перед Первой мировой войной и в ходе её активизировались. Народный дом устраивался, как правило, в складчину земством, кооперативным обществом, крестьянским сходом. По существу, это была своеобразная интеграция разных форм и учреждений, центр общественной, духовной и экономической жизни, где находили себе место библиотека, аудитория, народный театр, музей.
Народный дом был открыт не только для взрослых, но нередко включал дошкольные учреждения, содействовал занятиям и удовлетворял интересы школьников. С развитием кооперативного движения в народном доме появляются лавка потребителей, сельскохозяйственный склад, ссудосберегатепьное товарищество, опытное поле, агрономический пункт. Народный дом связывается с местной жизнью тысячами нитей. На их организацию земства отпускали немалые средства.

Земский учитель

Центральной в земском образовании являлась фигура народного учителя. Это был настоящий подвижник, и в значительной степени именно на подвижничестве, высоких духовных идеалах, бескорыстном служении народу стояло народное учительство. Это была не служба, а деятельность – недаром учитель назывался деятелем народного просвещения.
Таким деятелем мог быть не каждый учитель. Существовали, по-видимому, какие-то малоизученные механизмы отбора. Не случайно земства как высшую ценность отстаивали право подбирать и назначать учителей в земские школы. (И это при том, что выбор у земских деятелей был небогатый, а условия достаточно скромные.) Учителями земских школ, как правило, становились люди формально с не очень высоким уровнем образования – прогимназия с педагогическим классом, епархиальное училище. Редко встречались закончившие гимназию, а учительский институт или университет – и подавно.
Не стоит идеализировать положение тех народных учителей. Вот письма, написанные в газету «Школа и жизнь» в 1913 году. «...Сообщаем вам, что одиночество, бесправное положение, мизерность содержания, самодурство начальствующих, отсутствие классных комнат, теснота квартиры – все эти условия так подрывают здоровье, что после непродолжительного учительства чувствуешь себя разбитым как духовно, так и физически».
По некоторым данным, зарплата народного учителя составляла лишь 2/3 прожиточного минимума. Жалование задерживали. Как и сто лет спустя, практически ничего не платили за проверку тетрадей, ничтожно мало – за классное наставничество. Пенсию за 25 лет выслуги выдавали учителю сто двадцать рублей, – в три раза меньше, чем следовало. Но с чем сравнивать? Если ту Россию с этой, то конечно... Но вот данные начала века, когда был твёрд рубль. Жалование учителя в разных странах мира: Россия, Италия, Франция, Германия, Англия, Америка... Даже по сравнению с самыми развитыми странами, оклад русского земского учителя был в три, ну, в крайнем случае, в пять раз меньше. Но ведь не в пятьдесят, как нынче…
Таким образом, земство на деле, как могло, обеспечивало права народного учителя. Более или менее достаточным жалованием, казёнными пособиями на «запасных учителей», правом на свободу профессиональной деятельности, книгами, курсами, правом учителя после 12 лет службы на годичный отпуск «с целью освежения его сип и пополнения знаний». Даже правом на образовательные экскурсии за границу, которое начало реализовываться некоторыми земствами незадолго до революции.

Экономика. Финансы. Управление

Расходы земств на народное образование были сравнимы с государственными. На протяжении десятилетий земские затраты на образование росли как в абсолютном, так и в относительном выражении. Расходы на образование составляли почти четверть средств земского бюджета, а в иных земствах, в особенности уездных – до 40%. (Доля средств на народное образование в земском бюджете в 1894 году составляла 16%, в 1912 году – 30%. В абсолютном значении это рост от 8,9 млн. руб. в 1894 г. до 73,5 млн. руб. в 1912 г.).
Не случайно поэтому, что в 1913 г. из 426 уездных земств России – 400 уже начали осуществлять всеобщее начальное обучение, в то время как из тысячи городов Российской империи – две трети его ещё не осуществляли. Земская школа деревни шла впереди города.
Основную роль в финансировании играли местные налоги. Кроме того, использовались государственные ассигнования и специальные субсидии (с 1909 года), собственная коммерческая деятельность, частные пожертвования. Порой школа открывалась земством совместно с крестьянской общиной, кооперативом, потребительским обществом, кредитным товариществом, маслодельной артелью на паритетных началах. Иногда земства кооперировались и с государственными организациями и ведомствами: Комитетом по земледелию и землеустройству, обществами трезвости и т.д.
В целом, имела место множественность источников финансирования и материального обеспечения земского образования, свыше 25 типов финансовой организации народной школы.
Земство выработало на опыте и свою собственную систему управления образованием, которая основывалась на общественных началах: земское собрание, земская управа, съезды, советы, сходы. В их состав входили земские деятели, учителя, выборные лица от населения.
Сравнительные исследования начала века привели земцев к примечательным выводам. Оказалось, что с увеличением в земском представительстве чиновников и дворян, земский бюджет не только уменьшается, но и ухудшается по своему составу. Уменьшаются средства на народное образование и увеличиваются расходы на содержание «выборных» чиновников! Но этого мало: выяснилось, что с увеличением в земствах чиновного элемента, дело народного образования оказывается в них в худшем положении, чем в земствах с более широким спектром народного представительства. Число жителей на одну земскую школу и число учеников на одного учителя в «чиновно-дворянских земствах» повышается, а процент учеников в школах, процент её заканчивающих и процент учителей со специальной подготовкой, напротив, понижается.
Таким образом, фиктивный или реальный демократизм выборных органов общественного самоуправления ярко сказывался на практике управления образованием и его результатах.

Конкуренция с государством

История отечественного образования свидетельствует, что лишь в редкие периоды, когда в России появлялись относительно культурные правительства, и, в особенности, министры народного просвещения (А.В.Головнин,1861-1866, граф П.Н.Игнатьев,1915-1916) государство и земство находили полное понимание в деле народного образования. Так было не часто. Большей частью государство утверждало монополию на образование, всячески стесняло, ограничивало и давило земскую инициативу. Это проявлялось во всём: в законе и ещё больше в циркулярах, в контроле и регламентации учебных курсов, состава учителей, каталогов народных библиотек, содержания народных чтений, прав земств и училищных советов и т.д. Каждое такое право земству приходилось отстаивать в тяжёлой, длительной и изнурительной борьбе.
При этом обществу приходилось дорого платить за право заниматься народным образованием. Государство часто перекладывало на него основную тяжесть расходов на народную школу, внешкольное образование, стремилось воспользоваться общественной заинтересованностью для финансирования своих «мертворождённых детей» (например, образцовых министерских училищ, упорно внедрявшихся в России). В нашем Отечестве никогда не выполнялся известный принцип (к тому же давно устаревший в мировой педагогической практике): «кто платит, тот и заказывает музыку». В Российской империи государство явно стремилось заказывать музыку, платя при этом как можно меньше.
Однако мощное развитие общественного образования подстёгивало и государство. В ответ на земскую инициативу, боясь «потерять» народное образование, государство торопилось открывать свои образовательные учреждения. Их имели многочисленные ведомства: министерство, Синод, Ведомство императрицы Марии, Главное управление землеустройства и земледелия, Главное управление коннозаводства, Министерство императорского двора и уделов и т.д. Существовало огромное разнообразие школ – накануне Первой Мировой войны только по официальной, весьма неполной номенклатуре министерства – свыше 100 типов.
Развитию многообразия способствовала (по данным на январь 1914 года) и работа свыше 30000 российских кооперативов, потребительских и кредитных обществ, товариществ, которые объединяли более 10 млн. вполне цивилизованных кооператоров. Они имели свои образовательные программы, издательства, проводили съезды, открывали библиотеки, курсы, распространяли «волшебный фонарь» и передвижной кинематограф.
Действовали свыше 10 типов свободных общественных организаций: просветительские, кооперативные, научные, благотворительные, религиозные, профессиональные и др. Издавались многочисленные газеты, журналы, вестники самых различных направлений (только педагогических журналов было в России более сотни!) Наконец, была частная инициатива...
Иными словами, при всех недостатках и пороках в дореволюционной России существовала многоукладная вариативная система образования – с множественностью участвовавших в ней государственных и общественных сил. Земство было одной из них, несомненно ведущей. Но именно потому, что их было много, и ни одна, как ни старалась, не имела абсолютной монополии, дело народного образования двигалось. Успехи земства – это успехи работы не в ведомстве и не в отрасли, а в полисфере образования.
Цели и ценности образования. Что такое общество и кто такая общественность… Всё это необходимо понять нам сегодняшним.

Земские уроки на завтра

Пытаясь вывести из земского опыта какие-то современные уроки, нельзя всё же забывать, что это – опыт того времени. Независимо от того, состоится ли новое земство (предполагаемое местное выборное самоуправление) или нет, решать вопросы образования всё равно придётся.
В этом плане в опыте того земства есть нечто, не утратившее своего культурного значения. Здесь выскажу лишь некоторые общие соображения.
Прежде всего, о характере задач, которые успешно решало местное самоуправление. Прежде всего, это задачи экстенсивного (расширенного) развития образования. Нельзя сказать, что они уже совершенно не актуальны, но имеют другой ракурс. В образовании и сегодня есть области, нуждающиеся в экстенсивном развитии, например, образование социально незащищённых слоёв, инвалидов, беспризорников, детей-беженцев, молодёжи «группы риска» (которыми практически не занимается государство), общее агрокультурное образование населения, социально-правовое и некоторые другие.
Здесь может быть полезен опыт земского решения подобных вопросов силами местного самоуправления.
Вряд ли ему под силу, во всяком случае, на первых порах, взять на себя все государственные школы, детские сады и пр. Целесообразней, как это делало земство, формировать особый тип школы, осуществляя это постепенно и в тесном сотрудничестве с разными общественными силами, культурными, педагогическими, профессиональными обществами.
Памятуя исторический опыт и имея в виду сегодняшнюю ситуацию в России, вряд ли следует надеяться на простые и ясные взаимоотношения местного самоуправления с государством, в том числе в области образования. Поэтому полезен опыт земств в отстаивании своих прав, «технология» законодательных инициатив и их практического осуществления.
Но большая опасность, подстерегающая новые земства (если они не учтут опыт старых), – с самого начала «лезть в политику», использовать образование как «козырь» в борьбе за власть. Напомним, что на этом старое земство кончилось. Надо ли с этого начинать?
Другой подводный камень – бюрократизация местных органов общественного самоуправления, которая без сомнения сказывается на характере деятельности в образовании. В этом смысле установленная в дореволюционных исследованиях прямая связь между социальным составом земств, структуры финансовых затрат и результатами деятельности в народном образовании – весьма впечатляюща.
Очень важно трезво оценить ситуацию формирующегося местного общественного самоуправления в сфере образования. Несмотря на достигнутые за век успехи, пока это ещё в меньшей мере «сфера», чем во времена старого земства. В дореволюционной России существовала многоукладность образования, множественность общественных сил, сообществ, занятых в области образования многочисленных ведомств, губернских и уездных земств; городов; научных, профессиональных и культурно-просветительских обществ; педагогической печати; кооперативных организаций; сельских общин; частной инициативы и т. д. Успехи земства в немалой мере обусловлены тем, что оно действовало в этом культурном пространстве, которое сегодня значительно более разрежено. Отсюда думается, одна из ключевых задач нового земства – способствовать появлению подобного современного пространства, стимулировать различные общественные силы, культивировать образовательную сферу.
Поучителен опыт земств в области организации неправительственной статистики по народному образованию. Сегодня у нас нет сколько-нибудь ясной, а тем более полной и достоверной картины происходящего в образовании. Ни в Министерстве образования, ни где-либо в другом месте. Неизвестно в точности сколько осталось школьных зданий, вообще школ, учеников, не говоря уже о более сложных явлениях (например, реальном воплощении инноваций). В отсутствие достоверной информации легко строить какие угодно политические программы и планы, только все они будут провальными. Общественная работа в этом направлении могла бы поставить дело на более земную основу.
Весьма непрост вопрос об учительстве, на которое рассчитывает опереться земское движение. Следует признать, что прежний тип народного учителя (как и вообще русского интеллигента) – достояние истории. Вряд ли его можно возродить. Сомневаемся, что учитель малого российского города, деревни станет сегодня активным участником местного выборного самоуправления, тем более процесса его становления. Нельзя также рассчитывать на массовый энтузиазм и подвижничество, как, впрочем, и сбрасывать со счетов возможность духовного всплеска.
Но если старый тип народного учителя ушёл в прошлое, то какой возможен новый тип земского педагога, формирующийся в учительской среде? Этот вопрос требует специальных исследований, глубокого изучения опыта, осуществления практической работы.
Хотя, повторим, современная ситуация в образовании совершенно другая, но в ней есть определённые черты, явления прошлого. Как ни парадоксально, в век компьютерных сетей Россия оказалась в ситуации коммуникационного коллапса. Разрыв связей, войны, массовая криминализация, тяжёлая финансово-экономическая ситуация привели к известной изоляции районов и регионов. Провинциальный сельский учитель испытывает сегодня ещё больший дефицит профессионального и культурного общения, чем в советское время, не имеет возможности поехать на курсы, обменяться опытом и т.д. Вновь, как ни странно, могут оказаться актуальными забытые земские жанры работы, решавшие подобные проблемы: в том числе, с использованием книжных складов, земских типографий, выездных ярмарок, выставок и т.д.
Хотелось бы коренного изменения в политике средств массовой информации, телевидения – этой без сомнения не четвёртой, а, может быть, первой сегодня политической власти. Но если она будет оставаться прежней, деформирующей психику, то этому «монстру» – TV – безусловно, нужно найти социокультурные и духовные компенсаторы, современные аналоги «народного дома», «народных чтений».
И последнее. Одна из крупных неудач земства была вызвана тем, что оно не учитывало менталитет крестьянства, цели и ценности самобытной народной культуры в области образования. Различие взглядов земской интеллигенции и народа на образование не было осмысленно, вследствие чего политика земства вместо того, чтобы опереться на духовный опыт народа, обогащаться им, нередко вела к поверхностному книжному просветительству.
Сегодня мы крайне плохо знаем реальные запросы, ценности, культуру разных слоёв и групп России, которые пробовало исследовать земство. Попытка понять духовный мир современных россиян, с которыми будет иметь дело земское движение и местное самоуправление – естественное и, может быть, самое первое условие его успешной деятельности.