Очерк пятый. ЭДУАРД ДНЕПРОВ.
МОРЯК-РЕФОРМАТОР ИЗ ИСТОРИЧЕСКОГО АРХИВА

Я хотел бы начать со слов самого Эдуарда Дмитриевича: «Люди обычно не отдают себе отчёта, или мало задумываются о том, что их действия – исторические. Это, впрочем, совсем не главное. Главное – действовать. И хоть изредка, но осознавать себя в потоке Истории».
Историку это чувство особенно знакомо – вот ты приходишь в архив, раскрываешь папку с пожелтевшими документами, воспоминаниями. Приглашение на концерт 1915 года, детское фото, письмо с театра военных действий. Газеты того времени, заметка о назначении нового министра народного образования, жаркий спор о реформе – и тебя охватывает это странное чувство, – как будто они все живые, и чем дальше, тем явственнее ты начинаешь различать лица, слышать голоса, и ощущать такой мощный напор некогда существовавшей жизни, испытывать поток истории…
«История – это не отстранение от современности, «вещь в себе»…Она каждодневно пронизывает, держит под своим током современность, которая также каждодневно, переворачивая страницу своего календаря, становится частью истории. В истории лежат как корни кардинальных современных проблем, так и многие ключи к их решению».
Автор этой цитаты, Э.Д.Днепров, в качестве историка полжизни провёл в архивах Ленинграда-Петербурга. История была его любимым профессиональным делом, причём – русская история. А это довольно тяжёлая капризная дама. Недавно вычитал у одного из глубоких современных философов Михаила Эпштейна мысль о том, что история России похожа на шарнир, на который нанизываются, сменяя друг друга, совершенно разные общественные устройства, она как бы пробует примерить на себя разные модели, и легко переходит от революции к террористическому государству, от коммунизма к капитализму, от капитализма – к фашизму… Доходит до края пропасти, отшатывается, и идёт в другую сторону – опять до края…
И история российского образования – не исключение.
Днепров знал и сам писал о бесконечной череде коротких, всегда коротких образовательных реформ и тягуче длинных, захватывающих всю историю контр-и-псевдореформах, череде с завидным упорством сменяющих друг друга министрах-новаторах и реакционерах, консерваторах.
Но тогда (думаю я) – сколько же нужно иметь не только человеческого мужества, но глубокого исторического сознания, обладать каким-то другим взглядом на всю эту странную картинку, чтобы несмотря ни на что решиться – ещё раз – попробовать!
«То, что Россия долгое время «беременна» реваншем, – говорит Днепров, – отнюдь не «закон маятника», не историческая закономерность реформ. Это прямой результат стратегического и нравственного просчёта «реформаторов всех созывов». Оторванности, отчуждённости от страны власти. И ответного презрения населения… «История не знает альтернатив, – продолжает он.– Но альтернативы знает политика, делающая историю».
Часто удивляются тому, как и почему историк педагогики Эдуард Днепров стал министром, политиком. Сам он прекрасно отдавал себе отчёт, почему. «Эти две профессии, два рода занятий, – писал он, – схожи более, чем все другие. Они имеют одну природу. Цель первой – познание закономерностей исторического развития. Цель второй – выбор оптимальной системы действий в рамках этих закономерностей….Политика – это сотворение современной и будущей истории».

ПЕРВАЯ диссертация Днепрова была посвящена общественно-педагогическому движению поры «великих реформ»: после отмены крепостного права, в период «оттепели» девятнадцатого века. Позднее Днепров напишет, что это была самая успешная реформа образования в истории России. И самая длительная по своим последствиям – хотя была, как всегда, короткой. Проводивший её министр народного просвещения – сын знаменитого мореплавателя и вице-адмирала статс-секретарь А.В.Головнин – единственный из членов правительства не носил министерского фрака, понимая, что это ненадолго. Но кое-что за отведённые ему пятьдесят два месяца (как сам высчитал) успел…
Причину успеха Головнина Днепров видел в активной поддержке общества, всех его социальных слоёв. Днепров и в своей реформе, («четвёртой», как её назвал), опирался, во всяком случае, на первых порах, на поддержку учителей, родителей, учёных, управленцев, журналистов, деятелей культуры, регионов России, инновационного движения…
То, что Днепрова больше всего волновало в науке-истории, он использовал, когда стал руководителем ВНИКа «Школа» (очень, кстати, похожего на тот коллектив, которым руководил будущий министр Головнин накануне великих реформ, в конце 1850-х годов работая в Морском ведомстве. Удивительный,кстати, резонанс: А.В.Головнин – сын знаменитого мореплавателя и вице-адмирала; Э.Д.Днепров – сын морского офицера, выпускник Нахимовского училища, бывший штурман эскадренного миноносца.) Днепров проецировал исторические закономерности и в стратегию ВНИКа, и тогда, когда стал политиком, министром, реформатором образования.

КОГДА-ТО (ещё в книжке, отпечатанной ротапринтом) Эдуард Днепров впервые обратился не к разрозненным звеньям, а к системе народного образования в её динамике и противоречиях; он писал о сравнительных историко-педагогических исследованиях, когда об этом мало кто говорил, о России в мировом историко-педагогическом процессе, анализировал феномен общественно-педагогического движения (он называл его «просветительным»).
В его трудах соединялись фундаментальность и новаторство, и в тех ранних, и позднейших, когда он снова с головой погрузился в историю образования после политической, реформаторской деятельности – он открыл новые страницы истории образовательных реформ и контрреформ, российских и советской, сталинской, смысл которых передал ёмким определением Герцена: «душевредительство правительственного воспитания», «настойчивое стремление сломить отроческую душу». Вытравить всё человеческое, чтобы сделать верноподанных по образу и подобию своему. Вывести «новый тип интеллегенции» – нет, людей не безвольных, напротив, как говорили в николаевские времена, – деятельных, особым образом «дисциплинированных», благонадёжных, крепких охранительными убеждениями.
Новый тип народа охранители создавать не пытались, напротив, их всецело устраивал «старый тип». Не правда ли исторические размышления Днепрова о «новых людях», «старом народе» актуальны сегодня?

МЕНЯ ПРОСИЛИ написать о нем как о министре и историке, без мемуарной лирики. Но мы долгое время были коллегами, товарищами; трудно отделить одно от другого.
Эдик был ужасно обаятельным человеком. В нем чувствовалась «белая кость», как именуют в армии флотских офицеров. Он красиво жил, красиво дарил цветы женщинам. Ученым червем никогда не был, хотя всю жизнь вкалывал, как мало кто.
Жизнь складывалась по-разному, одно время ему приходилось часто переезжать с квартиры на квартиру. И «вниковцы» помогали перетаскивать единственное в то время его достояние, – огромный, с дореволюционных времен стол с зеленым сукном, на котором Днепров писал свои исторические сочинения и проекты будущего.
…Когда-то я работал в архивах, исследуя разных министров, и на карточках личных дел все время натыкался на имя научного сотрудника Э.Днепрова, который изучал их раньше меня. «Может быть, – посмеивались поздней между собой соратники, – он уже тогда думал стать министром?»

КАК ИСТОРИК и политик он глубже многих понимал причины и просчёты. В своих позднейших трудах он вывел уроки школьных реформ, и от нас зависит, выучим ли мы их, или как всегда, пропустим мимо ушей. Про общественную поддержку и инициативу, про внутреннее многообразие, про саморазвитие…
«Четвёртую реформу» Днепров привязал к созданному тогда новому Закону об образовании и датировал 1992 годом. Политически это, наверное, оправданно, хотя педагогическая реформа началась раньше, с середины 80-х, с уникальной «школьной перестройки снизу», – и тогда рядом с Днепровым надо было бы поставить имена В.Ф.Матвеева и С.Л.Соловейчика, и, конечно же, манифест учителей-новаторов «Педагогика сотрудничества», и свежий ветер перемен, возникших с приходом «старого нового человека», последнего министра образования СССР Г.А.Ягодина (без него – и его коллег – не было бы и ВНИКа «Школа»).
С того времени минуло четверть века. Да, мы опять вляпались в историю. Но всё же…Не кажется ли вам, что всё сколько-нибудь разумное и свободное в образовании пришло оттуда, из поры надежд?
Когда-то мой коллега, в прошлом сотрудник днепровского ВНИКа, а потом сам министр, экономист Евгений Сабуров сказал мне: «Знаешь, мы тут писали национальный доклад, анализировали, вышло, что отдача от образования в десять раз больше, чем затраты на него. Этого же ошеломляющий факт! Такого же у нас никогда не было!»
Если это так, то перед нами социально-экономические последствия образовательной реформы конца 80-х-начала 90-х годов. Результат открывшейся когда-то свободы, реализации новых концепций и подходов к образованию и школе, отозвавшихся спустя двадцать с лишним лет подвижкой в общественных ценностях, которые отразили значимость образованного человека. Это необыкновенно важный вывод! Пускай мы по некоторым показателям экономики и политики съехали Бог знает куда, но в образовании человека в обществе – подвижки есть. И в этом немалая заслуга Эдуарда Днепрова.

ПОД ЗАНАВЕС ещё две его цитаты – одна общечеловеческая, на все времена, идущая от Пирогова, Ушинского и Толстого – его любимых персоналий, идеи которых считал основанием реформ. «Основная гуманистическая идея, – писал Днепров о самой, на его взгляд, фундаментальной реформе образования, – идея развития человека, очеловечивания образования… пробуждение и формирование личности ребёнка».
А вторая цитата – для утешения сегодняшних нас с вами, для долготерпения, потому что история это вообще длинное дело, иногда и потерпеть нужно, не покладая рук, конечно.
Вот эта цитата Эдуарда Дмитриевича: «Известно, что человек как тростник, может выдержать сильные бури. Да и в обществе, как бы ни пытались его заблокировать, всегда остаётся воздух и, пусть в малой дозе и в «малых группах», самосознание, а значит – протест. Сопротивление. В разных его формах…Человек, общество, наука, культура, образование даже при этом режиме…вырабатывают и реализуют «тактику выживания»…которая со временем может стать и становится тактикой выживания (но уже в другом смысле), изживания режима, избавления от него»
Как бы там ни было, а любое время, наша драгоценная жизнь – только миг.
Важно не сломиться, думаю я вслед за моим другом Эдуардом Дмитриевичем Днепровым, – осознать себя в потоке Истории…